– Ты понятия не имеешь, куда идти, верно? – Генри шагнул ближе, и Джетт, подняв руки, прижался к ближайшему стволу.
– Слушай, приятель, я просто не хотел, чтобы ты меня там бросил посреди дороги, без работы и без лошади.
– Ты меня обманул? – уточнил Генри.
Он не угрожал, только пытался понять, как у людей все в голове устроено, но Джетт побледнел и попятился.
– Мы можем все обсудить. Я уверен, тут где-то есть выход. Слушай, я…
Но Генри, с треском раздвигая на пути ветки, уже шел в ту сторону, где деревья были хоть немного пореже.
– Эй! Подожди! Не бросай меня здесь! Я тебе пригожусь, честно!
В обычном лесу такой пронзительный крик уже всполошил бы птиц, но тут по-прежнему стояла мертвая тишина. Генри шагал вперед все быстрее, вертя головой во все стороны. Дома он просто высмотрел бы место повыше, забрался на него и нашел дорогу, но тут земля была ровная, как доска. Он поискал взглядом солнце, но свет сочился сквозь хвою таким слабым проблеском – ничего не поймешь. Есть много способов определить, куда идешь: по звукам, по мху, теням, наклону земли, расположению веток, растениям, следам зверей, но тут не действовал ни один из тех, которые знал Генри, – во все стороны тянулись совершенно одинаковые елки.
Он разогнался так, что не сразу понял: криков Джетта уже давно не слышно. Генри потер лоб. Пора было признать очевидное: он и сам понятия не имеет, куда идти. Лучше всего было бы оставить этого болтуна тут – без него он найдет выход быстрее. Но одного взгляда на Джетта было довольно, чтобы понять: такой из леса вообще никогда не выберется. И ведь говорил же ему отец не связываться с людьми.
– Эй! – крикнул Генри.
Никакого ответа. Тогда он засвистел: так они с отцом звали друг друга на охоте. Вдалеке послышался едва слышный шум, и Генри, тяжело вздохнув, пошел туда.
Джетт нашелся ровно на том же самом месте, где Генри его оставил. Он сидел на земле, откинувшись спиной на разлапистую елку.
– Ты что, даже не попытался найти меня? – нахмурился Генри. – Или дорогу?
– Что толку? Мы не выберемся, – проворчал Джетт, пиная хвою здоровой ногой. – Я устал. Вали, дитя лесов, может, тебе повезет.
Генри сел рядом и уронил руки между колен.
– Вот поэтому тебя все бьют. Ты сразу сдаешься.
– Ох, извини, не всем же быть такими крутыми бегущими стрелками, как некоторые.
Генри пожал плечами:
– Чем ныть, сказал бы, что делают люди, когда заблудятся в лесу.
– Я в такой злобный лес последний раз забирался, когда мне было лет шесть, и с тех пор стал убежденным городским жителем, – хмуро пробормотал Джетт. – Я тогда пошел искать Худое Пальтишко, в сказках он всегда выводит путников, которые потерялись. Ходил по лесу, звал его и знаешь, что случилось? Ничего. Хорошо, что я с тех пор поумнел и не буду кричать: «Эй, господин Худое Пальтишко, мы заблудились!» Все пропало, мы умрем прямо тут. Мне все говорили, что я плохо кончу, но я не думал, что настолько.
Генри поднялся на ноги и тихо потянул с плеча лук. Джетт продолжал что-то бормотать, а потом осекся. Он тоже увидел.
– Что за… – Он поднялся, как всегда неуклюже, упираясь в землю руками.
Сквозь чащу в их сторону неспешно двигался огонек фонаря. Ветки хрустели все громче, и наконец среди елок показался человечек, как две капли воды похожий на фигурки, которые Джетт назвал тайлисами.
Ростом он был Генри повыше колена и в целом похож на обычного человека, за исключением разве что огромных ног: каждая ступня была вполовину его роста. Одет он был так же, как его тайлисы: длинная одежка без воротника, порванная в нескольких местах. Волосы торчали строго вверх, лучистые бледно-зеленые глаза ярко сияли на морщинистом, как грецкий орех, лице.
– Меня кто-то звал? – спросил человечек, поднимая фонарь выше.
Джетт тяжело сглотнул и боком подобрался к Генри.
– Он что, тоже из вашей труппы? Костюм у него отличный.
– Я думаю, это и есть Худое Пальтишко, – также тихо ответил Генри.
Оба не отводили взгляда от коротышки. Тот терпеливо ждал, глядя на них с безмятежной улыбкой, иногда прерываясь на то, чтобы зевнуть.
– Ага, конечно. Слушай, мы же взрослые люди. Предоставь переговоры с этим карликом мне. Привет, приятель! – громко сказал Джетт коротышке. – Отличный денек.
– Истинно так. – Худое Пальтишко так сладко зевнул, что Генри смог подробно разглядеть его рот, полный мелких, неожиданно острых зубов. Потом Пальтишко со стуком захлопнул его, потер кулаком глаз и сказал: – Куда путь держите, юноши?
– Идем в Башню загадок. Сколько возьмешь за то, чтобы нас туда отвести? У нас, правда, денег нет, но мы тебе расписку напишем.
Улыбка Пальтишки стала еще шире, теперь она больше была похожа на оскал.
– Отведу вас с превеликим удовольствием и совершенно без всякой платы. Следуйте за мной, добрые люди. – Коротышка развернулся и зашагал прочь, раздвигая худой ручкой ветки. Иглы цеплялись за его одежку, надрывая ее сильнее, но он даже не замечал этого.
– Даже не думал, что будет так просто, – фыркнул Джетт. Он опять улыбался во весь рот, словно это не он тут пять минут назад стенал и раскачивался, сидя на земле.
– Нельзя за ним идти, – сказал Генри. – Сами выберемся.
– Ты что, совсем с ума сошел? Жизнь налаживается! Какой-то тип появляется посреди леса и предлагает бесплатно нас вывести, а ты упираешься? С чего?
Генри хотел было объяснить ему, что всегда чувствует опасность, она как высокий, стучащий звук в ушах, но так ничего и не сказал: слишком уж это было личное.
– Мой жизненный опыт говорит: если что-то предлагают, не отказывайся, второй раз не предложат, – сказал Джетт. – Пошли. Увидишь, на этот раз я правда знаю, что делаю.
Джетт развернулся и заковылял вслед за Пальтишком. Генри замер. Отец всегда говорил ему: «Люди – как стадо, любят делать все так же, как другие, и это их слабая сторона. Ты должен принимать решения сам, ни на кого не оглядываться, тогда победишь их».
Но сейчас ему хотелось сделать так, как делают люди, – в конце концов, два последних безумных дня были лучшими в его жизни. И, стараясь не слушать голос отца, он пошел за Джеттом, отпихивая с дороги надоедливые еловые лапы.
Елки вокруг становились крупнее и старше, их иссохшие иглы, едва держащиеся на ветках, все сильнее царапали лицо. Лес менялся, но вокруг не было ничего, хоть отдаленно похожего на пропасть или башню.
А потом Джетт остановился.
– Слушай, а где коротышка? Он же только что был тут. Сбежал, что ли?
– Ладно, сами дойдем, – пробормотал Генри, шагнул вперед – и нога у него вдруг провалилась вниз.