Машину трясло на деревенских ухабах, незафиксированная голова Адама болталась на носилках туда-сюда, туда-сюда. Бледное лицо с синяком под глазом, в порезах и ссадинах поворачивалось из стороны в сторону. Маргарита не выдержала, подложила ладони под голову квартиранту. Голова оказалась тяжелой, теплой и… живой. У Галкиной защипало в носу, на лицо Адама закапали горячие слезы. «Колдуй, баба, колдуй, дед, колдуй, серенький билет, пусть у Пирата все будет хорошо», – зашевелила губами Маргарита.
Рудобельский застонал и открыл глаза.
Галкина улыбнулась сквозь слезы.
Увидев перевернутое лицо квартирной хозяйки, Адам попытался сесть, но доктор из кабины спинным мозгом или седьмым чувством уловил движение раненого:
– Очнулся, везунчик? Не позволяйте мужу двигаться. И разговаривать ему сейчас нельзя.
– Угу, – прогудела Маргарита.
В памяти, как в калейдоскопе, сменяли друг друга воспоминания об их первой встрече. Какую удивительную цепь событий породили упавшие с тележки бутылки: Адам просыпается, выпивает водку с клофелином, вступается за нее, старшую бортпроводницу Галкину, дерется, и она бьет моряка по голове бутылкой. Потом Адам приходит по объявлению.
Почему именно этот человек? Из нескольких миллионов пассажиров, летающих с экипажем бортпроводницы Галкиной, именно моряк стал для нее сущим наказанием. Всякий раз с его появлением в жизни Маргариты что-нибудь происходит. Что произойдет на этот раз? «Что бы ни произошло, хуже уже не будет», – утешила она себя.
Страх улегся, в голове появилась первая здравая мысль: «Что командиру боевой части понадобилось в Марфинке?»
* * *
…У Рудобельского был серьезный повод навестить квартирную хозяйку. Сведения, полученные от Толяна, неприятно поразили подполковника запаса.
Эта рыжая бестия оказалась, как он, собственно, и предполагал, очень даже себе на уме, как худшие представительницы слабого пола.
От мысли позвонить Маргарите моряк отказался сразу: по телефону он правду не узнает. Вопросы следует задавать, глядя прямо в глаза.
Адам некстати вспомнил, что глаза у квартирной хозяйки бирюзовые, цвета южных морей. И голос – теплый и ласковый, как ночь под созвездием Южного Креста. Сердце Рудобельского сдавила тоска: без любви и моря жизнь не представляла никакого интереса. Преподавание в училище чем дальше, тем глупее казалось Рудобельскому. Настоящие мужчины вспенивают моря и океаны, охраняют границы Родины, добывают полезные ископаемые, наконец. А он сопли вытирает курсантам.
С этими мыслями Рудобельский позвонил адвокату Ильющенковой и спросил адрес, по которому обитает Маргарита Михайловна.
Получить координаты Галкиной оказалось сложнее, чем вычислить подлодку противника у его берегов.
– Адам Францевич, зачем вам ее адрес? – строго спросила адвокатесса.
– Есть вопросы, хочу встретиться с ней.
– Личные?
– Ну почему личные? – испугался морской офицер.
– Если не личные, то спрашивайте. Я отвечу на все вопросы, – заявила самоуверенная адвокатесса. – Если хотите, можем встретиться.
– Не стоит, – резче, чем хотел, отказался командир. – Адрес Маргариты Михайловны вы можете продиктовать и по телефону.
Рудобельский не собирался посвящать в свои сомнения посторонних, особенно сестру Галкиной, но Валентина без особых усилий вытрясла из моряка, не искушенного в словесных поединках, всю информацию, а когда поняла причину беспокойства Пирата, попыталась его урезонить:
– Ну и что из того, что квартира заложена банку?
– Значит, это правда. – В голосе Рудобельского прозвучало откровенное разочарование.
– Значит, так, товарищ капитан. Вот что я вам скажу. – Уловив смену настроения собеседника, Валентина кинулась спасать доброе имя сестры. – Ничего противозаконного нет в том, что хозяйка сдала вам квартиру. Маргарите нужны были деньги – она их получила, в результате квартира не перешла в собственность банка. Вам нужна была квартира возле училища – она у вас есть. Чем вы недовольны? Офицер ВМФ, а ведете себя… как рыночный торговец с примитивным мышлением.
Его же еще и обвинила, ушлая баба! Офицер ВМФ, конечно, пришел бы на помощь в меру честной, в меру порядочной женщине, нуждающейся в твердом мужском плече, а не в чем-то другом… Рыжая нуждалась только в деньгах. И использовала его, офицера, как самый настоящий памперс, как сказал бы капитан 3-го ранга, командир малого противолодочного корабля охраны водного района.
Настроение подполковника испортилось окончательно и бесповоротно. Он и сам не мог объяснить себе, почему его так задело коварство квартирной хозяйки. Могла предупредить, по-человечески объяснить… Что ж это получается? Получается, офицеру и податься некуда: либо нимфоманка, как его жена, либо аферистка, как эта… рыжая.
Знание психологии подсказывало Валентине, что Маргарита не одобрит интереса моряка к ее финансовым делам. «Пусть лучше наводит справки у Стасика Буйневича, чем у Марго», – сказала себе Ильющенкова.
– Если хотите, могу дать адрес банка, – послушав сопение в трубке, предложила адвокатесса.
«Семейная ОПГ», – заключил Рудобельский, из вежливости записал адрес ипотечного агентства «Атолл» и простился, так и не получив адрес Маргариты.
Знания психологии личности подсказывали Валентине, что командир не поедет в агентство. Ильющенкова не ошиблась. Рудобельский даже не подумал искать банкира и наводить справки о квартире и правах хозяйки. Моряк действовал по принципу: спроси совета у женщины и сделай наоборот.
Адам и раньше не очень доверял адвокатам, а Валентине, состоящей в кровном родстве с аферисткой, – тем более. После разговора с адвокатессой Рудобельский понял, что просто обязан встретиться с Галкиной. А вдруг банкиры выставят его на улицу? «Самый неприятный вариант нужно считать самым возможным», – оправдывал свое желание Рудобельский, следуя главному правилу офицера в экстремальных условиях.
Не испытывая никаких угрызений совести (речь шла о выживании!), Адам провел грамотную разведку и нашел старые письма с адресом Марфинки. Уже на следующий день Рудобельский прибыл в деревню с одной целью – посмотреть в глаза врунье.
Дом Адам нашел без труда.
Объявление на заборе: «24 часа» поставило Рудобельского в тупик, он даже поискал над входом красный фонарь. Фонаря не было никакого, ни красного, ни обычного. И сам дом мало подходил для платных интимных услуг, если только не был маскировочной развалюхой с евроначинкой.
Адам отчетливо помнил, как вошел в калитку, постучал в дверь, подождал – ответа не последовало (Зинаида в тот момент находилась в подвале, а Маргарита рубила дрова на заднем дворе).
