– Не дождетесь, убийца.
Маргарита призвала на помощь все самообладание, чтобы промолчать, хотя ей уже хотелось добить раненого.
Больничная одежда и бинты на руках завершили превращение Адама в пациента, его повезли в палату, и, как только каталка скрылась из вида, Галкина испытала одновременно острую вину, сосущую тоску и жалость к моряку.
Оставшиеся вещи Рудобельского хранили его тепло и запах. С усилием стряхнув оцепенение, Маргарита принялась собирать одежду: заталкивала в куртку джинсы и свитер, не знала, куда пристроить шарф и ботинки, неловко и бестолково перекладывала вещи из одной руки в другую, что-нибудь забывала или теряла, не дойдя до выхода.
– Свяжите шнурки, что ли, – проворчала противная медсестра, с раздражением наблюдая за неумелыми манипуляциями Галкиной.
Видимо, желание поскорее избавиться от кулемы взяло верх, сестрица с видом святоши выделила Марго потрепанный пакет из больничного хозяйства. Сгущались сумерки, когда вымотанная, осунувшаяся от переживаний Маргарита вышла из отделения на улицу. И поняла, что с радостью вернулась бы в больницу и просидела у постели невыносимого моряка всю ночь, лишь бы не оставаться одной.
На пронизывающем ветру Маргарита опять вспомнила, что у нее нет ни денег, ни мобильного.
Нужно было сразу попросить у дока разрешения позвонить, но в своей обшмыганной одежонке, под испытующими взглядами, Маргарита чувствовала себя неуверенно, все время норовила сбежать и теперь вот томилась на улице, раздумывая, что делать.
Возвращаться под презрительные взгляды не хотелось, стоять на продуваемом крыльце было холодно.
Спасаясь от ветра, Маргарита обняла пакет и вспомнила о куртке Рудобельского.
Меховая опушка капюшона и подкладка хранили резкие мужские запахи – кожи, шампуня и въедливый аромат одеколона, напоминающего «Шипр». Где он только его берет?
Маргарита закрыла глаза и представила себя в ласковых объятиях подполковника. Теперь, когда Рудобельский не нуждался ни в ее помощи, ни в ее присутствии, Маргарита чувствовала необъяснимую пустоту и зависть к ворчливой медсестре. И не только к медсестре. К врачам и нянечкам, которые взяли на себя заботу о моряке.
Только Маргарита Галкина никому не нужна. Никому не нужны ее забота, еще молодое тело, неприкаянные губы и все остальное, пребывающее в состоянии анабиоза.
«Наверное, все дело в магическом слове «жена». Держит не хуже обручального кольца», – с грустью подумала Марго и даже потерла безымянный палец – кольца не было. Откуда взяться кольцу, если нет мужа?
Семейная жизнь Маргариты длилась чуть больше года.
Валерка изящно ухаживал за самой красивой бортпроводницей авиаотряда, не предпринимая никаких попыток соблазнить ее. Кандидат в мужья не был жмотом, треплом и юбочником. К тому же совсем не употреблял спиртного и не хватал Галкину за коленки, как большинство мужиков в авиаотряде. Мужчина проявлял фантазию, заказывал доставку цветов, приглашал на пасхальные концерты, водил на авторское кино, провожал Галкину домой, целовал у подъезда (в губы, долго, серьезно и проникновенно) и прощался. Галкина сходила с ума от загадочной сдержанности поклонника.
Через пару месяцев таких затяжных поцелуев Маргарита готова была убить жениха за петтинг в преклонном возрасте – Маргарите было двадцать пять, Валерию – к сорока.
Переспали они незадолго до свадьбы.
Валерка повез Марго на дачу. По дороге невеста трепетала и млела от желания, жених виновато улыбался и бормотал что-то о чувствах.
На даче все продолжилось: Валерий шептал на ушко Галкиной, как он сильно ее хочет, но дело не двигалось.
Маргарита видела, что Валерий нервничает, объясняла это длительным воздержанием и взяла на себя роль соблазнительницы. Роль далась ей легко, учитывая сексуальный голод. Жених уступил напору Марго. После двух-трех фрикций все было кончено.
То есть если нормальному среднестатистическому мужчине для эякуляции достаточно двух с половиной минут, то Валерий уложился за минуту. Шел на рекорд.
– Я очень тебя хотел, – услышала Галкина жалкое оправдание.
Все повторилось на следующий раз, и на следующий. Дело пошло лучше, когда Валерий выпил пива. Очень скоро выяснилось, что потенция мужа странным образом зависит от градуса спиртных напитков: чем крепче алкоголь, тем фееричнее секс.
Вспоминая мужа через десяток лет, Маргарита с удивлением признавала, что лучшего любовника, чем поддатый Валерка, у нее не было. Загадочный механизм эрекции мужа так и остался для Марго загадкой. К сожалению, все время приходилось выбирать между трезвым импотентом и пьяным половым гигантом. Галкина выбрала третий вариант – развод: уж очень хотелось ребенка от трезвого мужчины.
* * *
Маргарита сунула окоченелые руки в чужие карманы. Между пальцами что-то зашуршало. На ощупь – деньги. На вид тоже, оказалось, деньги. Вот и отлично, она возьмет их у постояльца в долг, чтобы вернуться в Марфинку.
Во дворе дома висел удручающий запах гари, в котором выделялся тягучий, сладкий привкус жженого сахара. «Последний привет от фруктовой бражки, – догадалась Галкина. – Без фонаря я ничего не найду, придется идти к Резникам».
– Зря ты, Рит, с Зинкой связалась, – посочувствовал Григорий, протягивая Маргарите фонарь, – она давно рвалась дома завести эту бодягу, если б я позволил, прикинь, всю семью оставила бы на улице. Тебя проводить?
– Не надо, спасибо, – не приняла помощь Маргарита, – я сама.
Тонкий луч фонаря обшарил черные, выгоревшие до кирпича стены, обугленный потолок, расплавленный линолеум. Что уже говорить о шторах, дорожках и прочих бытовых мелочах, очертания которых угадывались под жирным налетом копоти.
Маргарита оценила ущерб и вспомнила пророческие строчки: «Где стол был яств, там гроб стоит». Чувствовала ведь, что добром не кончится эта самогонная вакханалия. Марго сдавила голову руками, не пуская отчаянные мысли.
Хлопнула калитка, захрустел снег под ногами.
– Рит, ты где? – позвала Зинаида.
– В спальне, Зин, спасибо за окна. – В спальне, единственной не пострадавшей от огня комнате, окно было затянуто пленкой.
– А, это Гришка. – Луч фонаря на мгновение ослепил Марго. – Я в подпол полезла за компотом, а оно как рванет! На меня банки с консервацией так и повалились с полок! Я понять ничего не могу, вылезаю, а кухня полыхает, – рассказывала Зина Галкиной, ожидая сочувствия. Не дождалась.
– Надо было в церковь в воскресенье сходить, – думая о чем-то своем, едва слышно произнесла Маргарита.
– Так ведь столько клиентов было, – с обидой напомнила Зинаида, – отойти на минуту не дали.
