– Если кто-то из вас, – добавил Уиллбери, – что-либо слышал раньше об этом человеке, сообщите немедленно.
При этом он посмотрел на Фиша, ставшего, как мы уже видим, его правой рукой, и тот ответил утвердительным кивком.
Потом все начали спускаться по железной лестнице.
Все начали спускаться по железной лестнице
Глава тридцать девятая
Рассказ деда
Не выпуская из рук куклу, держа ее так, чтобы голос деда был слышен Герберту, Артур стоял возле пролома в стене своей камеры.
– …Итак, Герберт, – говорила кукла, – ты помнишь, как мы были мальчишками?
– Нет. Разве были?
– Не притворяйся, Герберт. Ты помнишь эти годы так же ясно, как я. Например, наше техническое училище для бедняков на Клеевой улице?
– Только название улицы… Но ты продолжай… продолжай.
– Герберт, мы росли вместе. Жили по соседству, играли в одни игры, почти одновременно болели корью и свинкой. И нам в одно и то же время надирали уши за наши провинности. Помнишь, как мы прожгли дырку в ковре моей матери, когда пытались соорудить паровую машину?
«А помнишь, как мы провалились в канал, когда на спор взялись перейти его по льду?»
После некоторой паузы Герберт нерешительно произнес:
– Он был какого-то дурацкого зеленого цвета, этот ковер, да?
– Правильно!.. А помнишь, как мы провалились в канал, когда на спор взялись перейти его по льду, а он треснул под нами?
– Ой, да! И твой отец ругался на чем свет стоит, когда вытаскивал нас оттуда!
– Верно! Помнишь, Герберт, какие запахи доносились из пивоварни по вторникам, а из сыроварни всю неделю? Особенно если ветер дул с востока?
– Ох, пивной мне, помню, нравился, а от сырного я готов был лезть на стенку!
– Да, а потом пивоварня лопнула – так же как сыроварня, и одни люди остались без работы, а другие – без пива и сыра.
И тут Артур не мог не вмешаться.
– Как – лопнули? – спросил он. – Разлетелись на кусочки?
– Не совсем, – ответил дед. – Вся штука была в том, что дым и разные вредные отходы от этих фабрик жутко загрязняли воздух и воду в нашем городе. А предпринять что-то хозяева не хотели – денег было жалко. Кончилось тем, что их фабрики закрыли по решению суда, и хозяева разорились в одночасье. А сыры одичали и стали жить в лесу… Вспомнил, Герберт?
– Ага… Точно… И тогда Арчи Хватсон появился в нашей школе для бедных. Или я что-то путаю?
– Ты ничего не путаешь, Герберт. Его отец, старик Хватсон, тоже разорился: у него как раз была сыроварня, и это он так паршиво очищал свои сыры или, наоборот, добавлял в них что-то вредное, но зато дешевое, от чего у людей болели животы и они даже травились. А после того как отравились сама герцогиня Долгоносская и ее муж, фабрику Хватсона прикрыли. И его сын Арчибальд был вынужден учиться в школе для бедняков, вместе с нами… Мы тогда перешли в третий класс. Вспомнил, Герберт?
– Еще бы! В черепушке у меня понемногу проясняется!.. Помнишь, как Арчи ненавидел школу и всех нас?
«Хватсон, отец Арчибальда, так паршиво очищал свои сыры, что у людей болели животы, некоторые даже травились»
– Почему? – спросил Артур.
Ему ответил дед:
– Потому что считал себя пупом земли, выше всех и много о себе возомнил! Так его приучили у него дома, в семье, когда были богатеями.
– Да, – добавил Герберт, – и мечтал он, похоже, об одном – отомстить всему свету за то, что они разорились.
– Но он был хитер и неглуп, – продолжал дед. – Умел, когда надо и к кому надо, подлизаться, умел обмануть, а то и припугнуть, подкупить… Подделать документы… В общем, он окончил школу, как и мы с Гербертом, и потом наши пути разошлись, мы его долго не видели. До той встречи в гостинице… Помнишь, Герберт?
– В гостинице? – медленно повторил тот. – В какой?
– В «Конской голове»… Вспомнил?
Недолгое молчание, и после почти крик:
– Ох, да! Да!..
– А что там случилось? – спросил Артур.
– Сейчас услышишь, мой мальчик, – ответил дед, и Артур с трудом узнал его голос: такое в нем было напряжение.
Дед продолжал:
– Мы с Гербертом уже работали техниками по разным машинам и сами иногда придумывали что-нибудь новенькое, хитрое. Собирались свою мастерскую открыть… И вот однажды заходим в «Конскую голову», в кафе, на дневной завтрак, заказали, как сейчас помню, по хорошему бифштексу и только начали есть, как слышим громкие голоса за соседним столиком: там шла карточная игра. Ссорились двое, и один из них был Арчибальд Хватсон. Он сидел с двумя своими дружками.
«Вы назвали меня обманщиком, сэр?» – крикнул Хватсон какому-то краснолицему мужчине.
«Да, – ответил тот. – Вы самый настоящий шулер! Обдувала! У вас на руках семь козырей! Такого не может быть!»
«Это у вас не может! А я человек удачливый!»
«Вы – наглец, сэр! И сегодня удача вас покинет!»
С этими словами краснолицый сунул руку в нагрудный карман. Думая, что тот полез за оружием, один из дружков Хватсона тоже схватился за карман, а посетители кафе, испугавшись перестрелки, спешно покинули помещение. Но мы с Гербертом остались. Помнишь, старина?
– Еще как! – откликнулся Герберт. – У того человека никакого оружия и в помине не было. Он вынул из кармана записную книжку и потребовал, чудила, чтобы Хватсон сообщил свое имя и адрес…
«У вас на руках семь козырей! Такого не может быть!»
«Хватсон кивнул одному из дружков, чтобы тот заставил партнера по картам заткнуться»
– Точно! А дружки у Хватсона были – ого-го! Настоящие мафиози! Как он сам… И он кивнул одному из них, чтобы тот заставил партнера по картам заткнуться. И не вякать… то есть замолчать. И дружок не стал откладывать дело в долгий ящик, а тут же выхватил из кармана, как я уже говорил…
– Пистолет? – выкрикнул Артур.
– Нет, у него в руках оказалась рогатка или что-то вроде, он выстрелил из нее, и какой-то зеленый шарик пролетел над столом и угодил прямо в рот краснолицему. Тот вмиг побледнел и свалился на пол… А мы сразу почуяли запах брюссельского масла! Помнишь, Герберт?
– Масла? – повторил Артур.
– Так называется страшный яд. Его делают из брюссельской капусты. Он действует моментально и обычно приносит смерть. Потом уже я понял: эти мерзавцы скатывали шарики из шерстяных ниток и пропитывали ядом.
– Жуть, – сказал Герберт. – Вспомнить страшно! Как тот бедняга мучился, как задыхался! Помнишь, Вильям?
– А потом? – спросил Артур. – Что было после этого?
– Почти сразу, – ответил дед, – с улицы послышались свистки полицейских. Их вызвали те, кто убежал из кафе. И в это время Хватсон заметил нас и крикнул: «А, старые друзья по школе! Привет! Вот тебе подарок на память!..» С этими словами он кинул мне что-то, и, как раз когда я поймал, дверь кафе раскрылась и ворвались полицейские. А Хватсон указал на меня и говорит им: «Это он! Арестуйте его! Он отравил этого человека!.. Глядите, у него в руках улика! Бутылка с ядом…»
В самом деле, я ведь продолжал сжимать в руке бутылку, которую он мне кинул…
«…С этими словами он кинул мне что-то, и, как раз когда я поймал, дверь кафе раскрылась и ворвались полицейские»
«Взять его!» – крикнул сержант полиции. Они бросились на меня, я испугался, сорвался с места и через заднюю дверь выскочил на улицу. Они за мной!.. Но я был тогда намного моложе и сильнее, чем сейчас, и удрал от них. А потом увидел на улице открытый люк колодца и спрятался там… Думал, ненадолго…
– Помню! Помню! – завопил Герберт. – Ты выскочил из дверей кафе и как побежишь… А у меня… У меня в глазах помутилось… Я упал… И очнулся уже здесь…
«А у меня… – сказал Герберт, – у меня в глазах помутилось… Я упал. И очнулся уже здесь…»
И тут в два голоса закричали Артур и его дед:
– Как ты к ним попал, Герберт?
– Сколько же времени вы у них в тюрьме, сэр?
– Наверное, они ударили меня чем-то, а потом утащили, – отвечал Герберт. – Им не нужен был свидетель. Но почему меня в живых оставили, не знаю. Может, думали, пригожусь на что-то: в технике неплохо разбираюсь.
– Я знал, что ты исчез куда-то, – сказал дед Артура, – потому что тем же вечером я вылез из-под земли и увидел на стенах домов объявления, что нас обоих разыскивают по обвинению в покушении на убийство. И я ушел обратно под землю: понял, наверху мне не будет покоя до тех пор, пока не найду тебя, Герберт, – единственного свидетеля того, что случилось на самом деле.
– Ты сказал «покушение на убийство»? – спросил Герберт.
– Да, тот человек остался жив, только потерял память.
– Как и я! – в ярости крикнул Герберт. – Значит, меня тоже угостили ядом! Хватсон поплатится за это!
