"Всю ночь я не могла уснуть, размышляя над тем, какую еще шутку сыграет со мной Бог или Дьявол. Голый мужчина, который спал рядом со мной на кровати, не внушал мне доверия. Слишком уж просто все получилось: встреча в С, с людьми, нанятыми Полом. Такого не могло быть. Но, с другой стороны, откуда еще он мог меня знать? Если он из команды Матвея, то у него должны быть совершенно другие цели относительно меня. Деньги. Мои деньги, миллионы долларов, которые хранились по всему миру. Возможно, этот Игорь тоже каким-то образом хочет того же самого, но только прибился он к моей утлой лодчонке с другого берега, и даже неважно, с какого именно… Вот тогда, пожалуй, становится понятной его опека и желание уберечь от беды мое тело и, главное, голову. В случае, если я с его помощью благополучно доберусь до Англии, ему будет проще выколотить из меня мои капиталы. Ведь все необходимые для этого документы хранятся в моем офисе и моем доме… Но тогда и вовсе непонятно, кому это вообще понадобилось ВЫЗЫВАТЬ МЕНЯ В РОССИЮ! Пусть это будет Матвей, пусть любой, кто знает о размере моего состояния и наиболее уязвимых местах, касающихся моего прошлого и связанного с Милой, но зачем было усложнять такое простое дело? Шантаж? Пожалуйста. Им можно заниматься и на острове Мэн. По себе знаю.
А если не деньги?
Эта фраза словно прозвучала в воздухе, хотя губы мои были плотно сжаты. Я лежала, устремив взгляд усталых глаз в потолок, и не чувствовала своего тела. Мой мозг работал четко и ясно, как никогда.
Итак: если не деньги, то что двигало теми, кто вовлек меня в эту кровавую паутину преступлений? Кто убил Пола? Кто убил Вика? Кто заставил меня убить ни в чем, в сущности, не повинную Дору? Кто мог знать о существовании Милы? И если она мертва, то как это произошло? Ее убили или же она умерла естественной смертью? А эти призраки… Я хоть и не верю в них, но глаза-то мои видели Милу! А это может означать только одно: моя сестра, где бы она ни была, зовет меня к себе… Я читала об этом в книге “Жизнь после смерти”. И не надо заниматься самообманом. Я – не сумасшедшая. Я все понимаю и осознаю. Но если событиями стала управлять потусторонняя сила, то мне следует считаться с этим. И я не уеду отсюда до тех пор, пока не увижу собственными глазами могилу Милы и, если это понадобится, раскопаю ее, чтобы только убедиться, что она мертва и больше не нуждается в моей помощи.
Я, Анна Рыженкова, – человек, который может хладнокровно убить другого человека и при этом не мучиться угрызениями совести, – вбила себе в голову, что все происходящее со мной, – расплата за мое гнусное отношение к сестре. Ее письма жгли мне руки, я чувствовала их неприятное прикосновение и словно слышала голос Милы… Это за нее я сейчас расплачиваюсь, это из-за нее меня изнасиловал Матвей, из-за нее убили Пола и собирались убить меня…
Не было бы ее, ни единая душа не выманила бы меня из дома, из той сказочной, благополучной жизни.
– Почему ты не спишь? – Игорь, не открывая глаз, протянул руку, чтобы коснуться меня, но я отодвинулась на самый край постели. Я не собиралась заниматься разными глупостями с незнакомым мне мужчиной, который неизвестно по какой причине собирался заботиться обо мне. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Этот урок я усвоила очень хорошо – подтверждений тому в моей жизни было больше чем достаточно.
– Тебе нужно много спать, хорошо питаться и копить силы. Поверь, они тебе еще пригодятся.
Он говорил это сквозь сон, спокойно, словно гипнотизировал меня. Уличный фонарь заливал его распластанное, расслабленное тело бледным светом, играл легкими перламутровыми бликами на его темных волосах. Он был красив, строен, все его члены были совершенной формы. Но я не хотела его. Заполучи я себе такого телохранителя на острове Мэн, он и опомниться бы не успел, как превратился в “молочного брата” Гаэля… Но здесь, в этом противном клоповнике и тараканнике, мои сексуальные желания притупились, мне было не до физических услад. Я мечтала о комфорте. О том, как я, вернувшись домой, заберусь первым делом в свою ванну и пролежу там полдня, в то время как Гаэль станет готовить мне ужин… Я буду рассказывать ему о русских кошмарах, об октябрьском снеге в Москве, о призраках, о ночи, проведенной на одной кровати с этим Игорем – тезкой моего первого любовника… А может, не буду рассказывать ничего. Приеду, приму душ, оденусь, возьму все свои документы и вернусь в аэропорт, чтобы улететь далеко, улететь навсегда, улететь в неизвестность, где меня никто и никогда не найдет. Не бывает незаменимых мужчин. Вместо Гаэля появится какой-нибудь новый, упакованный в хрустящий целлофан и перевязанный розовой шелковой ленточкой… И от него будет пахнуть карамелью…
Игорь пошевелился, и мысли мои вмиг улетучились, уступив место страху. Мне вдруг показалось, что я лежу рядом с Матвеем, который сейчас набросится на меня… Гнусный тип! Изнасиловать меня в первые минуты пребывания в Москве! Неужели я была так соблазнительна со своим бледным лицом (все-таки я увидела крышку гроба возле двери!) и испуганными глазами?! Нет бы спокойно поговорить, предложить свои условия более цивилизованным способом! Надо было изодрать белье, причем в клочья! Надо было сделать мне больно, поиздеваться…
Я знала, что когда-нибудь мы все равно встретимся и я отплачу ему за все. Сполна. Месть – великий рычаг…
Вот оно! Если не деньги, то, может быть, месть? Мстить мне могли мои враги и люди, которых я предала, но которые даже не знали меня в лицо. Вкладчики? Возможно. Родственник какой-нибудь старушки, лишившейся из-за моей алчности последней тысячи похоронных рублей. Запросто. А может, Р.? Но он мертв. Уж это-то я точно знаю. Как мертв и Игорь. Что мне делать? Не люблю, когда за меня начинают принимать решения…
– Ты куда? – спросил Игорь, все так же не открывая глаз.
– Ты плохой телохранитель, – прошептала я в темноте прихожей, переодеваясь и при этом стараясь не произвести ни звука. – Ты просто никчемный телохранитель. Ты вовсе не телохранитель… И вообще – грош тебе цена в базарный день…
"Привет, сестренка…” – донеслось из-за двери. И я поняла, что Мила снова зовет меня”.
Глава 8
Парня с большим желтым блокнотом в руке он увидел сразу, и сердце его больно кольнуло… Неужели сейчас он услышит от него имя Берты?.. В это и хотелось, и не хотелось верить. Потому что Берта всегда принадлежала только ему, Илье, и никто, никто во всей Москве, во всем мире не имел больше права на нее… Но, с другой стороны, этот простой с виду парень может и не иметь никакого отношения к ее исчезновению, а быть, скажем, свидетелем… Но свидетелем чего?
Множество мыслей успело промелькнуть в его голове, пока Ромих подходил к Мише, который, в свою очередь, сразу узнал Ромиха, хотя Берта его никогда не описывала. Просто настолько бледное лицо было у этого хрупкого и высокого интеллигентного мужчины и такие огромные, полные ужаса перед неизвестностью глаза, что его невозможно было спутать ни с каким другим человеком. Несомненно, это был он, счастливчик, которому Миша сейчас подарит его пропавшую жену.
– Желтый блокнот… – пробормотал Илья, боясь посмотреть парню в глаза. Он весь сжался и моментально вспотел от волнения и ожидания: что он сейчас узнает? – Это ВЫ?
– Вы Ромих? – в свою очередь спросил Миша, протягивая ему руку словно для пожатия. Он тоже нервничал, но несколько иначе, от предвкушения той радости, которую он сейчас увидит в глазах этого Ромиха.
– Да. Будьте уверены, милиция ничего не знает… – лгал Илья, чувствуя, как все плывет у него перед глазами. Он, конечно же, позвонил Севостьянову и рассказал ему о встрече. Рассказал, при этом умоляя ничего не предпринимать. А просто – чтобы ТАМ знали. Подстраховали.
– Вот и отлично.
– Она жива? – Это был самый главный вопрос.
– Жива. Но это еще ничего не значит…
– Как это ничего не значит? Где она? – Ромих старался быть сдержанным, но вопросы и подступающая ярость прямо-таки рвались из него.
– Здесь есть небольшое кафе, там тихо, людей почти нет, вот там обо всем и поговорим… – Миша хотел преподнести ему жену не спеша, медленно и торжественно, а не так, на улице, где кругом одна суета…
В кафе действительно было тихо. Миша взял бутылку водки, разлил ее по двум рюмкам.
– У нас мало времени… У нее жар, поэтому выслушайте меня внимательно, не перебивая, и сами решите, как вам поступить…
И он начал рассказывать. Он и сам не заметил, как стал оправдывать Берту, и рассказ его походил скорее на исповедь, чем на объяснение ситуации, в которую попал не он, а совершенно другой человек. Он болел душой за Берту, за Ромиха и больше всего боялся того, что Берта окажется права и что этот лощеный, с иголочки одетый, хоть и небритый мужчина, не поймет ее и оттолкнет от себя… Как же она тогда будет несчастна!
– Вы хотите сказать, что она все эти дни провела в бункере? Да вы сумасшедший! Что вы мне говорите! – вскричал Ромих, поднимаясь из-за стола и опрокидывая посуду. Официантка, несшая поднос, притормозила у их столика и ахнула.
