class="p1">– Как и все дети, наверное. Я скоро вернусь, и пойдем завтракать.
Поднимаюсь и прохожусь по комнате. На стенке лежат какие-то бумаги, и я непроизвольно опускаю на них глаза. Свидетельство о рождении Паши. В графе отца – прочерк.
Да уж, не понимал никогда таких отцов, которые отказываются от детей. Сам мечтаю о большой и дружной семье. О любящей жене.
Оборачиваюсь и смотрю на дверь, за которой скрылась Лена. Будто увидеть могу сквозь дерево. Идеальная для меня. Хоть и прошло мало времени, как-то на подсознанке звенит, что эта девушка для меня.
Проходит не больше десяти минут, как Лена выходит с двойнятами. Даже просто смотря на них, не могу сдержать счастливой улыбки. Лена смущенно отводит глаза.
– Завтракать идем?
– Угу, я очень голодный.
Вкладываю в слова совсем другой смысл, и, кажется, Лена это прекрасно понимает, потому что щеки ее тут же вспыхивают двумя алыми пятнами.
А мне и это доставляет наслаждение.
Лена рассаживает сыновей на стулья, вручает им по тарелке с манной кашей. Я усаживаюсь за стол и наблюдаю, как Паша с Мишей орудуют ложками. Через несколько секунд всё в этой самой каше, лица мальчишек – в каше, но они упорно пытаются попасть в рот.
– Э, а это нормально? – указываю на мучащихся детей, пока Лена накрывает на стол.
Передо мной ставят тарелку с омлетом, от которого исходит умопомрачительный запах, и я втягиваю его полной грудью. Так же появляются сыр, овощи и две чашки кофе.
– Что именно? – оборачивается Лена и вопросительно смотрит на меня.
– Ну, то, что они не едят?
Лена хихикает, и этот звук прокатывается по венам теплом.
– Они учатся, и это нормально. Потом я их покормлю, но сейчас они сами пытаются, и я просто не мешаю.
Киваю. В конце концов, я знаю о таких маленьких детях ровно… ничего.
Мы приступаем к завтраку. Лена посматривает на детей, мне вообще страшно в ту сторону смотреть, потому что я примерно представляю, во что превратились стульчики для кормления.
– Как насчет того, чтобы съездить за телефоном?
Лена переводит на меня удивленный взгляд.
– За каким?
– Тебе. Ты же без связи, а меня это не совсем устраивает. Точнее, совсем не устраивает. Я хочу, чтобы ты была постоянно на связи.
– Мне нормально, – пожимает плечами и отпивает из кружки.
Прикрывает глаза, словно наслаждается.
– А мне – нет. Так что давай без разговоров, после завтрака едем в магазин и возвращаем тебе связь.
– А что это ты раскомандовался?
Хмурит бровки, а мне хочется взять и разгладить складку на лбу.
– Потому что я мужик, – фыркаю, – и могу себе это позволить.
Лена стреляет в меня воинственным взглядом.
– Знаешь что, мужик? – фыркает. – Указывать будешь своим подчиненным…
Осекается. Моргает несколько раз, а я начинаю покатываться от смеха.
– Блин, – бурчит под нос.
– Что такое? Ты вспомнила, что по бумагам ты пока что тоже моя подчиненная.
– Типа того.
Недовольство сквозит в ее ответе. А меня это только веселит.
– Вот и умничка.
Она показывает мне язык.
–Детей некуда деть, да и тебе на работу явно нужно.
– Лен, сегодня выходной, имей совесть. Я же тоже должен отдыхать.
Она снова краснеет:
– Ну да, прости.
Бросаю взгляд на притихших двойнят и давлюсь смешком. Как я и предполагал, все вокруг, включая лбы, в каше, но пацаны выглядят очень даже удовлетворенными.
Лена усаживается напротив и по очереди сует ложки с кашей в открывающиеся рты. Первым сдается Миша и крутит головой в знак отказа от еды. Лена быстро убирает после нас.
– А насчет детей… Кресел у меня, конечно, нет, но ты можешь с ними сзади проехать до детского магазина.
Пожимаю плечами и ловлю на себе изумленный взгляд веснушки.
– Зачем в детский магазин? – даже заикаться начинает от волнения.
Хватает в руки полотенце и комкает его. Хмурюсь.
– Кресла возьмем. Думаю, это не последний раз, когда я буду их катать. Или ты против?
Последний вопрос задаю чисто из вежливости, потому что уже все для себя решил. Я готов, чтобы в моей жизни были и Лена, и дети. И я прекрасно понимаю, что отдельно Лену я себе не заполучу, а значит, надо привыкать к тому, что теперь мне нужно учитывать и детей.
– Ром, я думаю, что это не очень хорошая идея.
Эти слова задевают за живое. Облокачиваюсь на стол и прищуриваюсь.
– И почему ты так думаешь?
Глава 22
Лена
Пытливый взгляд впивается в лицо, заставляя чувствовать меня не в своей тарелке. А утро начиналось так хорошо! И тут вдруг этот разговор.
Я не знаю, как ответить, чтобы не обидеть Рому. Меня спасает звук открывающейся двери и голос сестры.
– О, вкусно пахнет, я уже бегу!
Слышится грохот снимаемой обуви и шорох одежды.
Сестра материализуется в проеме и при виде Ромы хлопает глазами.
– Ой, доброе утро, семья.
Я вздрагиваю и смотрю на Линку в бессмысленной попытке убить взглядом. У сестры уже выработался иммунитет против моих взглядов, и она даже бровью не ведет. Улыбается Роме, словно он тут и должен сидеть.
– Доброе утро, – Рома тоже не сдерживает улыбки и, кажется, даже слегка краснеет, что ставит меня еще в больший тупик.
– Я пока пойду переоденусь, оставьте чего-нибудь пожрать, – подходит к Мише и Паше, которые все еще терпеливо сидят в стульях и ждут, пока их освободят. – Привет, мои бесятки. Что, достать вас из этой камеры пыток?
Дети весело верещат. Сестра извлекает их, и они ползут за ней.
– Так, товарищи племянники, займитесь пока вон машинками, молотками. Паш, ты можешь любимую поварешку у мамы попросить, а тетушка переоденется, – доносится до нас приглушенный голос сестры.
– Поварешку? – удивленно выгибает бровь Рома.
А я не сдерживаю смешок:
– Ага, у нас Миша – по инструментам, а Паша по кухонной утвари отрывается. Кастрюльки там, ложки, лопатки.
– Это нормально?
Его вопрос ставит меня в тупик.
– А что тут ненормального? Мальчики, по твоему мнению, должны только с машинами играть?
Почему-то слегка задевает этот его вопрос. Рома словно чувствует и стыдливо опускает глаза на стол.
– Нет, конечно, просто для меня сейчас все ново. Не дуйся.
Встает и подходит ко мне. Нависает сверху, опираясь руками по обе стороны от меня. Задерживаю дыхание, когда он оказывается так близко ко мне. По спине пробегает вереница мурашек, а сердце пускается вскачь.
Мне нравится ощущать его близость, нравится, когда он смотрит на меня с каким-то потаенным голодом, и я понимаю, что в такие моменты влюбляюсь
