вот так поверила?
– Ну, он сказал, что ему мой номер дал ты. Что ты сейчас на встрече и забыл скинуть на флешку файл с данными. Ром, я не знала.
Поверил ли я ей? Пока не знаю, но это можно проверить в два счета всего одним звонком.
– Допустим, – даю ей надежду, что все же купился на рассказ. – И чего ты теперь хочешь?
– Я хочу вернуть тебя, – на грани слышимости произносит, мне даже приходится наклониться вперед.
– Это исключено, Лиз, – твердо отрезаю.
Она поднимает на меня загнанный взгляд и берет сумочку. Что-то там ищет с минуту.
– Тогда, может, ради нашего ребенка ты передумаешь?
Эти слова заставляют меня превратиться в статую.
– Какого еще ребенка?
Внутри все обрывается и катится в пропасть. Есть вариант, что мне послышалось.
Лиза неуверенно встает и подходит ко мне, протягивает белый пластиковый предмет. На небольшом табло написано «2 месяца».
– Лиз, мы с тобой близки-то были пару раз, и то с защитой, – злюсь, но стискиваю кулаки, чтобы ничего не сделать с ней.
– На моем дне рождения, Ром, ты забыл?
Этот вопрос ставит меня в тупик. Напрягаю память и с трудом сдерживаю рык. Мы тогда проснулись с ней в одной кровати, но, мать его, я до последнего не верил, что тогда что-то было. Хотя Лиза клялась в обратном.
Как бы я ни пытался вспомнить, что там было, воспоминания ускользали от меня. И вот последствия.
– Это мой тест на беременность, – шепчет бывшая невеста, стискивая пластмассу. – Да и ты сам говорил, что хочешь детей.
Внутри все покрывается льдом. Хотел, только вот не от нее! Для меня семья вообще была мечтой. Нормальная семья. Но потом приключилась эта фиктивная помолвка, и я остыл, а после появления Лены…
– И даже не думай, я не пойду на аборт, Ром! – твердо произносит.
А меня подкидывает при слове «аборт».
– Какой аборт, Лиз? Что за бред?
Она поднимает на меня взгляд, полный надежды:
– Значит, ты вернешься ко мне?
– Я буду помогать. И потом ребенку тоже.
Девушка всхлипывает:
– Ром, ты не понимаешь. Беременность – это очень сложно, меня уже постоянно тошнит, я с трудом сюда приехала, чтобы тебе сказать. Решила, что ты, как отец, должен знать. Дура, надо было не говорить, все равно одной проходить через все.
Сижу напротив и понимаю, что не смогу отказаться от своего ребенка. Переборю свою нелюбовь к его матери, но буду рядом.
Лена… Сердце превращается в кровавое месиво при мысли, что я снова ее потеряю, не успев насладиться нашим воссоединением.
– Я не брошу тебя, – выдавливаю из себя.
И понимаю, что не брошу.
– Правда?
Лицо девушки озаряет счастливая улыбка, а мне хочется волком завыть на несправедливость судьбы. Лиза подскакивает ко мне и обнимает.
– Мне по делам надо, Лиз, – отстраняюсь.
Она поднимает на меня преданный взгляд:
– Ты сегодня приедешь?
– Приеду, – выдыхаю и понимаю, что у меня нет выбора.
Если это реально мой ребенок.
Глава 24
Лена.
Не знаю, сколько именно сижу в машине, но уже начинаю заметно нервничать, как из дома Ромы выходит Лиза, а через несколько минут выходит и Рома.
Молча садится в машину и стискивает руль. Ни улыбки, ни взгляда в мою сторону, и у меня по коже пробегает мороз.
Интуиция вопит, что что-то случилось.
– Ром, – горло перехватывает от страха, – все нормально?
Рома словно только сейчас вспоминает, что в машине не один. Переводит на меня потерянный взгляд и пытается сосредоточиться, а во мне крепнет уверенность, что сейчас произойдет страшное.
– Лен, – облизывает пересохшие губы.
Не узнаю его: никакой теплоты, отстраненность. Передо мной не тот мужчина, с которым я рассталась в этой же машине.
– Что случилось? Я видела, как Лиза приезжала.
Рома передергивается, вперив взгляд в лобовое окно. Тяжело сгладывает и шумно выдыхает. С каждой секундой в машине обстановка сгущается, словно грозовая туча нависает, и это заставляет меня сжаться на сиденье.
Прокручиваю в голове, что могло произойти между этими двумя, что Рома вот так изменился чуть ли не по щелчку пальцев.
Стискиваю руку на ремне безопасности в ожидании приговора.
– Лен, я возвращаюсь к Лизе.
Его слова наотмашь бьют. Вышибают весь воздух из легких. Не дают сделать следующий вдох. Больно! Так нестерпимо больно, что кажется, горю вся внутри. Сердце разрывается в клочья, оставив после себя выжженную дыру в груди.
– М-м-м-м, – нахожу в себе силы только на то, чтобы неопределенно промычать.
– Лен, – Рома поворачивается ко мне, пока я пытаюсь не умереть на его глазах, – я не могу иначе. Я нужен ей и…
– Я поняла, – перебиваю его.
Шарю по двери в поисках ручки. Дергаю, но дверь не поддается. Дергаю снова, но тщетно.
– Я довезу тебя, Лен, – его голос чужой.
Он сам чужой, не тот Рома, что сидел утром на моей кухне и командовал, что мы поедем мне за телефоном, а потом возьмем кресла для наших мальчишек.
«Не наших! Для моих!»
– Не нужно, – выдавливаю, прикладывая все свои силы, чтобы не завыть, не захлебнуться слезами.
В груди не переставая жжет, но я постоянно твержу себе, что Рома не главное в моей жизни. Бесята! Ради них нужно дышать, а Рома, как я и предполагала, – только проходящий эпизод.
– Лен.
– Рома, – зло стираю выступившую предательскую слезу, – я в состоянии сама добраться до дома. Будь добр, выпусти меня и вали к своей бывшей-настоящей невесте. Мне в принципе плевать, кто теперь вы опять друг другу.
Снова дергаю ручку, и она поддается. Вываливаюсь из машины и, не разбирая дороги, плетусь на остановку.
Зажмуриваюсь в попытке изгнать образ Ромы из головы. Внутри бушует ураган. Огненный.
Мне же будет лучше, если я его быстрее выкину из головы и из сердца. Не зря тогда судьба нас развела. Видимо, Рома просто не мой человек, и хорошо, что это закончилось вот так и сейчас и он не узнал про детей.
Да, так даже лучше!
Ничего в жизни моей не изменится кардинально. Только вот в груди дыра теперь намного больше и глубже, чем тогда, после нашей ночи.
– Девушка, с вами все хорошо? – на остановке ко мне подходит незнакомая девушка и с интересом заглядывает в лицо.
Фыркаю от чувства дежавю: прям как перед родами.
* * *
– Систер, ты вообще спишь? Неделю я уже наблюдаю за тем, как под твоими глазами темнеют круги.
Кручу между ладонями кружку с остывшим кофе, пытаюсь понять, что над ухом говорит сестра. На фоне болтают мальчишки,
