«вами», не с «тобой». Значит, он волновался не только обо мне? Могу ли я о таком мечтать?
– Чем будешь радовать голодного мужика? – заглядывает через плечо и мычит. – О-о-о-о-о-о-о-о-о-о, борщ! Миллион лет не ел домашнего борща. Все, я готов к трапезе.
Усмехаюсь. Рома усаживается за стол. Потом вскакивает:
– Давай помогу.
– Вот еще! Садись давай, – строго говорю ему.
Рома покорно опускается снова на стул и даже ручки складывает на столешнице. Ну прямо само послушание!
Ставлю перед ним тарелку, хлеб и сало – все в лучших традициях.
– Блин, стопки не хватает, – хохочет он.
– Надо? – заламываю бровь.
– О, не, я не пью и пьяных презираю, – кривляется, а я не сдерживаю смеха. – Хотя если я тяпну, то за руль не сяду и останусь у вас. Хм-м-м-м-м…
– Прекрати, – начинаю хохотать в голос, а Рома только хитро щурится. – Я могу и без рюмки тебя оставить у нас. Диван свободный.
Рома надувает губы.
– Ешь давай, – киваю на остывающий ужин.
Смотрю на него и ловлю себя на мысли, что тут, на нашей кухне, он смотрится намного уместнее, чем в своей полупустой квартире. Как-то по-домашнему. И передо мной не грозный начальник корпорации, а простой мужчина, которому нужна женская рука и вкусный борщ.
– О! – стонет Рома, когда доедает ужин и отваливается на спинку стула, поглаживая живот. – Ты окончательно меня покорила. Я ел, конечно, то, что ты готовила у меня, но это вообще ни в какие рамки не влезает.
Ловит меня, проходящую мимо, и притягивает к себе. Утыкается в мой живот, а я инстинктивно зарываюсь в его волосы.
– Вот вроде два дня не видел, а уже как не в своей тарелке.
– Так что случилось, что ты так срочно сорвался с места и уехал?
Глава 20
Глажу его по волосам и готова заурчать. Рома, правда, не урчит и довольно трется о руку. Как котик домашний. Или тигр?
– Систер, мне пора, – отрывает меня от ласки голос сестры.
Рома тяжело вздыхает, но отпускает:
– Иди проводи, успеем поговорить.
Угукаю и иду к сестре. Она вся с иголочки одета. И когда успела? Наносит блеск на губы и крутится перед зеркалом.
– Если что, я могу остаться на ночь у Толика. Только дай знать.
Поигрывает бровями, но я уже ее не слушаю и выпихиваю в подъезд.
– Хотя нет, я останусь на ночь у своего, все, покеда.
Машет на прощание и сбегает по ступенькам. Мне же только остается покачать головой.
Вот ураган!
Возвращаюсь на кухню и не застаю там Ромку. Глупо хлопаю глазами несколько минут, пытаясь сообразить, куда он делся, пока не слышу, как двойня заливается смехом. Отмираю и захожу в зал. Наблюдаю, как Рома катает машинку по дорожке на коврике, а двойнята пристально следят за ним и похихикивают.
– А тут стоит строгий дядя полицейский, – Рома ставит человечка на перекресток и поглядывает на мальчишек, – но он следит за тем, чтобы никто-никто не нарушал правил дорожного движения.
Присаживаюсь рядом с ними и молча наблюдаю.
Мишаня выхватывает фигурку полицейского и швыряет в неизвестном направлении. Павлушка заливисто хохочет. Рома же хмурится и переводит взгляд на Мишаню.
– А вот это, молодой человек, преступление против должностного лица, – не сдерживает строго тона и улыбается бесятам.
Вижу, как сыновья трут глазки.
– Так, бесята, спать. Шагом марш, а, – фыркаю, – ползком. Давайте.
На удивление мальчишки не сопротивляются и ползут в комнату. Смотрю на Рому: он улыбается, глядя им вслед.
– Подождешь? Я быстро их уложу и вернусь.
– Конечно, не торопись.
Двойнята и тут меня удивляют, когда быстро засыпают в кроватках, и мне не приходится устраивать танцы с бубном, чтобы их уложить.
Тихо прикрываю дверь и выхожу в зал. Пустой. На кухне шумит вода, иду туда. Рома стоит у раковины и моет посуду.
– С ума сошел? – шиплю, подхожу к нему.
– Спокойно, – выключает воду и вытирает руки. – Мне ж надо было чем-то заняться, а то сам бы уснул.
– Устал? – решаюсь на очередной шажок и обнимаю его за талию.
– Ага, есть немного.
– Может, все же останешься? – спрашиваю, прежде чем передумать, и прикусываю язык.
Почему-то волнуюсь, каким будет ответ.
– Ну а почему бы и нет? Сестра не будет против? – стискивает меня в объятиях.
– Ее не будет сегодня. Она перед уходом предупредила.
– Ну если ты меня не выгоняешь, то я с удовольствием побуду с тобой, – Рома коварно усмехается, а я выдыхаю.
Мне хочется, чтобы он побыл со мной. Да и я вижу, что ему в таком состоянии опасно садиться за руль и ехать на другой конец города.
– Не выгоняю.
Иду к шкафу, чтобы достать постельное и застелить диван, но Рома перехватывает меня, усаживая на колени.
– Хватит суетиться, веснушка, это всего лишь я, и с меня не нужно сдувать пылинки.
Опускаю глаза и начинаю теребить шнурок от домашней спортивной юбки. Чувствую, как его взгляд блуждает по лицу, и щеки предательски вспыхивают, заставляя ощутить волнение.
– Я хотела просто на диване постелить, – пару раз заикаюсь и замолкаю.
– А я хотел просто тебя позажимать, – фыркает Рома, уткнувшись носом в мою шею.
Не могу сдержаться и улыбаюсь, как идиотка. Так приятно понимать, что он хочет быть со мной, и даже дети его не отворачивают. Возможно, совсем скоро я все же созрею на признание. Скажу ему, кто настоящий отец Мишки и Пашки. И очень надеюсь, что его это не разозлит.
– Блин, с тобой так хорошо и спокойно.
– И пусть весь мир подождет? – хмыкаю, поглаживая Рому по руке, которая покоится у меня на бедре.
Тепло его руки проникает под кожу, будто согревая все изнутри.
– Расскажешь, куда уезжал?
– Ага, – уже сонно выдыхает.
Я без труда встаю, Рома тут же распахивает глаза и с непониманием смотрит на место, где только что сидела я.
– Давай ложись, – мягко подталкиваю его на диван, и он не сопротивляется.
Но стоит поверить, что он потерял бдительность, Рома дергает меня на себя, и я буквально падаю на него сверху. Его руки крепко обхватывают меня за талию и прижимают к себе.
– Далеко собралась? – его шепот посылает по спине мурашки.
– Предупреждаю, если ты оставишь меня тут, то дети могут проснуться и закатить скандал.
Рома хмыкает, но моя угроза на него никак не действует. Он продолжает меня крепко прижимать к себе.
– Можно я рискну? Если ты не против, конечно же.
Молчу, потому что совсем не против и даже радостно за. Сердце сладко замирает, когда Рома приникает губами
