счастливому числу!
— На счастливое число глаз обычно натягивают. Если плохо работать. Но мы же хорошо работаем, да, товарищ лейтенант?… Кстати, Любовь Сергеевна спрашивает, как там наш Костя. Курник у нее сегодня на ужин, а ты у нее на довольствии… Ну что, едем?
— На курник?
— К дому с номером со счастливым числом!
Семен Рощин садился в такси, когда Максим остановил машину перед его домом. Он точно не знал, Рощин это или кто-то другой, но на всякий случай вышел, направив на такси руку, а в ней удостоверение с золотым орлом. Таксист не решился уехать, а Кудылин открыл дверь, за которой уже сидел пассажир.
— Рощин Семен Дмитриевич? — спросил он.
— А что такое? — возмущенно спросил мужской голос.
— Вам придется проехаться с нами! — жестко сказал Кудылин.
Максим одобрительно кивнул. Вообще-то он собирался поговорить с Рощиным на месте, но Кудылин тем не менее поступил правильно. Такая фраза, произнесенная четко и хлестко, способна остудить даже самую горячую голову. Жаль, что не всегда.
— Куда это проехаться?
Рощин страшно возмутился, но из машины вышел. А водитель опустил стекло.
— А вызов кто будет оплачивать? — глядя на Максима, спросил он.
— В участке заплатят, адрес подсказать?
Стекло приводилось в действие электрикой, но водитель помог ему еще и рукой, чтобы поскорее поднять и подальше уехать.
— В чем проблема? — спросил Рощин, поднимая воротник.
Черное полупальто на нем, белый шарф, брюки от костюма наглажены, туфли блестят. И шапки нет, на голове пышная грива волос, густых, волнистых, заботливо уложенных. Роста мужчина чуть выше среднего, сухопарый, на вид лет тридцати, по факту двадцать девять лет. Чуть старше Максима и тоже холост. И женат ни разу не был. На маменькина сынка не похож, на тютю тоже, взгляд резкий, подбородок волевой.
— На свидание собрались, Семен Дмитриевич?
Рощин явно куда-то намылился, но если на свидание, то явно не на свежем воздухе. В туфлях сейчас долго не походишь. А на машине на свидание Рощин ехать не решился. Или сломана «Нива», или марка недостаточно престижная, чтобы катать на ней избалованных девушек.
— Вам какое дело?
— Цветы где покупать будете? Салон «Флора» на улице Гоголя закрыт.
— При чем здесь «Флора»?
— Ну вы же там покупали цветы? На могилу своей сестре.
— Ну покупал, и что?
— В начале первого дня.
— Ну, может.
— Но на кладбище поехали не сразу.
— Может, и не сразу.
— На кладбище вас видели в районе трех часов дня. Пробок на кладбище не было… Камеры были.
— Какие камеры? — не понял Рощин.
— А по которым мы отследили вашу машину. — Максим смотрел ему прямо в глаза.
Верный признак, что он вводил собеседника в заблуждение. На самом деле с камерами он не работал, машину не отслеживал.
— Э-э, зачем?
— Сказать, где вы находились с двенадцати до четырнадцати часов двадцать первого января?
— В автосервис я заехал. В гараж, у Пахомыча там мастерская, с карбюратором проблема, машина глохнуть начала.
— Решили проблему?
— Решил.
— На кладбище поехали, к машине Сухаркова припарковались.
— Стоял там какой-то «БМВ».
— И Сухарков стоял. У могилы своей жены.
— Э-э, ну да.
— А что так неуверенно?
— Я его не замечал, — немного подумав, сказал Рощин.
— А Тельникова заметили?
— Какого Тельникова?… А-а, Матвея!.. Не было его там!
— А корзина с розами на могиле стояла?
— Стояла.
— А гвоздики?
— Гвоздики?
— В вазе.
— В вазе ничего не было.
— Вы заметили, что не было?
— Ну как же, я эту вазу ставил, цветы в ней живые, я сам выбросил все, что от них осталось. Ваза пустая осталась. А на сорок дней пришел, ваза пустая, ну, думаю, никто больше не приходил, только я и Сухарков.
— Ну вы его и поблагодарили?
— Поблагодарил! — кивнул Рощин и почему-то глянул на правый кулак. Глянул, поднес к одной ладони другую и подул на них, согревая своим дыханием.
— Руки замерзли? — спросил Максим.
— Так не май месяц.
— А перчатки где?
— Нет, перчаток… Потерял где-то.
— На кладбище?
— Да нет, на кладбище они были… А позавчера смотрю, нет их. В машине лежали.
— Почему в машине?
— А я их всегда в машине оставляю. Ну, почти всегда.
— А на кладбище перчатки были?
— Не знаю, — замялся Рощин.
— Вы же сказали, точно были, — глянув на Кудылина, проговорил Павлов.
— Точно? Так и сказал?
— Так и сказали.
— Ну, значит, были.
— А позавчера пропали?
— Да.
— Из машины?
— Из машины. А что?
— Может, глянем, может быть, перчатки в машине?
— А зачем вам?
— Да есть люди, которые видели, как вы Сухаркова ударили.
— Кто видел?
— А вы били?
— Нет! — уж очень резко мотнул головой Рощин.
— Тогда чего вам бояться?
— Да я и не боюсь… Машина во дворе, там собака.
— Уберите собаку.
— И мама… Не хотелось бы ее беспокоить.
— А мы тихо.
— Ну хорошо!
Рощин понял, что сопротивление бесполезно. Вернулся во двор, загнал собаку в будку, открыл машину, которая стояла во дворе под навесом. Дом небольшой, фундамент низкий, крыльцо в одну ступеньку, вместо гаража навес из досок.
— Нет перчаток! — качнул головой Рощин, хлопнув рукой по спинке переднего кресла.
Под это кресло Максим и посветил фонариком на телефоне. И надо же, нашел там кожаные перчатки. Лежат себе одна на другой.
— Нехорошо, гражданин хороший, органы обманывать. Даже если они внутренние.
— Да нет, я смотрел под сиденьем! — мотнул головой Рощин.
— Ну да, скажите, что это мы подбросили.
— Э-э…
— С эпидермисом кожи потерпевшего.
— С чем?
— Эпителий, эпидермис… Геномный материал для геномной экспертизы. Которая подтвердит, что вы ударили Сухаркова… Вы же сильно его ударили? — резко спросил Максим.
— Да нет! — шарахнулся от него Рощин.
— Что нет, не сильно?
— Ну-у…
— Гну! Свидетель есть, экспертизу ДНК с ваших перчаток мы проведем… Вы же знаете, как убили Сухаркова? — снова повысил голос Павлов.
На этот раз вздрогнул и Кудылин.
— То, что убили, знаю.
— Ударом в кадык его убили. Смертельный удар, если уметь бить. Вы в армии служили?
— Нет… То есть да, в войсках связи…
— Спортом занимались?
— Кикбоксингом.
— Как долго?
— Года три… Но я Сухаркова в кадык не бил!
— А куда били?
— В нос ударил.
— В нос?
— Да.
— И Сухарков не ответил?
— Ну, Илья знает, что я убить ударом могу… Ну, образно, — спохватился Рощин.
— Сухаркова убили не образно, его убили натурально.
— Я не убивал!
— Но мог. Сухарков это знал, поэтому вам отвечать не стал?
— Ну да… Глазами спину жег, когда я цветы на могилу ставил.
— А Тельников что?
— Что Тельников?
— Как он на цветы реагировал? У вас букет дорогой, а у него так себе, может, позавидовал? Может, что-то
