«Бог поможет! — саркастически размышлял я. — Он, конечно, помогал королю уже не раз. Но почему-то всё время это происходило вкупе с замечательными франкскими доспехами и мечами!»
Между тем штурм крепости начался. Как я и предполагал, осадная машина стреляла плохо. Недалеко и не прицельно. На таранщиков с брёвнами со стен в лучших традициях вылили кипяток, обварив кого-то насмерть.
В ответ воины Карла выпустили в защитников тучу стрел, оснащённых горящей паклей, но огненное утяжеление сильно сказалось на меткости. Зажигательные стрелы, похоже, не причинили никому вреда, разве только напугали.
Я находился в замешательстве. Мало того, что король, являвшийся моим единственным духовным ориентиром, проявил такое недостойное легкомыслие. Мне ведь ещё придётся, как летописцу, описывать всё происходящее в героическом ключе, а это уже просто неправда.
Я вышел из палатки посмотреть — не изменилось ли что-нибудь. Таранщики больше не суетились у городских ворот. И лучники разбрелись. Только тощая шатающаяся осадная башня время от времени посылала булыжники в сторону стен.
«И это называется штурм?» — будучи человеком совсем не военным, я даже начал понимать Роланда с его тоской по подвигам.
— Ну что, Афонсо? Достаточно ли хорошо тебе удалось всё рассмотреть? — король не выглядел удручённым. Скорее наоборот. Глаза его светились лукавым весельем. Может, он сумасшедший?
— Удалось, Ваше Величество. Только не много сегодня случилось... э... — я замялся, не зная, как повежливее рассказать королю свои впечатления.
— Ай-ай-ай, Афонсо! Ты ведь книжник, а не хочешь видеть дальше своего носа! Ты что же, ожидал, что мы сегодня возьмём Павию? Мы же не разбойники какие-нибудь. Ведь там за стенами наши братья-христиане, пусть и заблуждающиеся. Наш долг — помочь им избавиться от заблуждений, но отнюдь не уничтожить.
— Так о чём же мне написать сегодня, Ваше Величество?
— Если не знаешь о чём — не пиши вовсе. Придёт время, и в череде разрозненных событий узришь божественный замысел. Написать ты успеешь. У стен Павии мы простоим долго.
— Как скажете, Ваше Величество.
— Но скучать мы не будем. Съездим в Верону, навестить наших родственников. В прошлый раз это не получилось, зато теперь выйдет лучше, чем могло бы. Поедешь с нами, Афонсо?
— Как скажете, Ваше Величество.
Вечером ко мне в палатку пришёл Беремунд. Принёс вина и вяленого мяса, приготовленного на редкость вкусно. Я помнил, что он — пособник дяди Хильдеберта, потому кусок не лез мне в горло и вино казалось уксусом. Беремунд тем временем тянул душу, болтая о никому не нужных мелочах. Хотелось крикнуть ему: «выкладывай, зачем пришёл!», но я сдерживался, понимая, что это не в правилах игры. Посидев так довольно долго, он засобирался. Уже уходя, спросил как бы между прочим:
— Как там наш король, не собирается ли навестить свою невестку с племянниками?
— Пока, насколько я понимаю, он собирается осаждать Павию.
— Павия — это хорошо, — зевая, сказал Беремунд, — в Павии хранится много сокровищ, небесполезных для честного воина...
...Через некоторое время король со скаррой отбыл в Верону, оставив основную часть армии у стен Павии. До Вероны было несколько дней пути. Все эти дни я удивлялся, насколько спокойно Карл чувствует себя в стране, с которой находится в состоянии войны. А вот жители деревень, через которые мы проезжали, глядели на нас со страхом. Оно и понятно. Таких мощных сверкающих доспехов здесь отродясь не видывали.
* * *...Ранним утром франкское воинство подъехало к воротам Вероны и, расположившись полукругом, застыло в ожидании. Ждать пришлось не слишком долго. Из городских ворот выехали встревоженные представители знати и начали выяснять, что происходит.
— В вашем городе находится вдова нашего покойного брата со своими детьми, — ответил Карл, — отдайте их нам, и мы покинем эти места.
Городские начальники сделали вид, что не понимают Карла. Церемонно кланяясь, они пригласили его на пир, но без воинов, потому, что в Вероне якобы очень тесно.
— Тому, кого ведёт Бог, нигде и никогда не будет тесно, — возразил король. — Мы приехали сюда не ради пиров, а для того, чтобы наставить на путь истины наших родственников, совершивших серьёзную ошибку.
Но они опять притворились, что не понимают Его Величество. Тогда он сказал:
— То, что не дают люди, даст Бог. Мы возьмём ваш город, и сами разыщем в нём своих родственников.
— Подождите, — попросил один из веронцев, — мы должны созвать совет.
— Это ваше право. Но помните: как только солнце перевалит черту полудня — мы станем здесь лагерем и начнём осаду.
Веронцы поспешно удалились. Роланд слез с коня и, приосанившись, воинственно поигрывал Дюрандалем.
— Эх, надо было порубить их сразу, без всяких советов!
Остальные тоже постепенно спешились. Размять ноги, пожевать сухарей. Нашли ручей, но пить не решались — выглядел источник мутным.
— Не бойтесь. Кровь Христова всё очистит, — сказал король, и велел воинам, набрав воды в баклаги, разбавить её вином. Прочитал молитву перед трапезой. Некоторое время все благостно двигали челюстями.
— Едут! — воскликнул Роланд. — Недолго же они советовались!
Из городских ворот к нам двигалась процессия. За ними медленно катилась большая крытая повозка.
— Да там везут чего-то! — не унимался Роланд. — Торговаться, вздумали, не иначе. Вы в случае чего только мигните, Ваше Величество, они пожалеют о том дне, когда родились на свет!
— На коней! — скомандовал король.
Спокойно доехать до нас им не удалось. Откуда-то из-за стены появился отряд вооружённых всадников и набросился на идущих людей, загоняя их обратно в город. Послышался женский визг, процессия смешалась и, беспорядочно толпясь, начала отступать к воротам.
— Может, я умер и нахожусь в аду? — задумчиво произнёс Роланд. — Как ещё объяснить столь дьявольские измывательства над моей бессмертной душой? На глазах у воина враги поражают сами себя, не давая ему совершить подвиг!
— Ты невнимательно смотришь, — возразил Карл, — никто никого не поражает. Они просто гонят их в город, точно стадо овец. Но ворота ещё открыты. Вперёд, мы успеем проникнуть в город!
Королевская скарра, пришпорив лошадей, вынеслась к воротам. Их никак не могли закрыть из-за повозки. У неё от резкого разворота отскочило колесо. Несколько всадников, спешившись, толкали её. На них, сидя на прекрасном скакуне, яростно кричал тот самый лангобард, которого Роланд принял на перевале за Дезидерия. Конечно, для короля он выглядел слишком молодо. Видимо, это действительно был принц Адельхиз.
Увидев приближающихся франков, он дал команду своему отряду.
Лангобарды отчаянно бросились на нас. Всё произошло так быстро, что я не успел занять подобающее летописцу место — с краешку. Вокруг меня закипел бой. Грохот железа. Проклятья на незнакомом наречии. В тесноте и шуме я не мог понять — кто побеждает. Оглянулся, отыскивая Карла. Король, невозмутимо нанося удары, продвигался в воротам. Я отклонился в седле, чтобы удобнее наблюдать. Это спасло меня. По боку, защищённому кольчугой, проехало копьё. Если бы я сидел прямо — меня продырявили бы или, как минимум, сшибли на землю. Тропинка, прижав уши, метнулась вперёд, уйдя от ещё одного лангобардского копья.
Лангобарды проигрывали. Я видел, как ломались их мечи, встретившись с роландовским Дюрандалем, да и с мечами других франков. Адельхиз что-то вопил срывающимся голосом, потрясая обломком копья, но его никто не слушал. Тогда он, выхватил меч и, отмахиваясь им, начал выбираться из гущи сражения.
— Ты куда, благородный наследник? — вскричал Роланд. — Я вызываю тебя на поединок!
Лицо Адельхиза исказилось от ужаса. Не глядя, он швырнул обломком копья в гордого бретонца и, пришпорив скакуна, умчался в неизвестном направлении.
После бегства командира лангобарды совсем приуныли и попытались скрыться в городе. Это им не удалось. Из ворот выехали ещё всадники. Франки выстроились полукругом, готовясь к новому сражению, но вновь прибывшие, крича, начали теснить своих же.
— Проклятье! — Роланд с размаху всадил Дюрандаль в ножны. — Они хотят, чтобы я умер от бешенства! Опять воюют друг с другом! Что вообще происходит?
— Не мешай вершиться Божьему промыслу, — прервал его Карл. — Сейчас всё станет ясно.
И точно. Лангобарды быстро успокоились и выстроились у стен. К Карлу подъехали два веронца — те самые, что вели переговоры вначале.
— Ваше Величество! — почтительно сказал один из них. — Жители Вероны не хотят войны. Поэтому мы намеревались выполнить ваши условия. Но нам помешали исполнить наши намерения. Вы сами видели. Мы надеемся, что это недоразумение не станет причиной вашего гнева.
