— Не мешай вершиться Божьему промыслу, — прервал его Карл. — Сейчас всё станет ясно.
И точно. Лангобарды быстро успокоились и выстроились у стен. К Карлу подъехали два веронца — те самые, что вели переговоры вначале.
— Ваше Величество! — почтительно сказал один из них. — Жители Вероны не хотят войны. Поэтому мы намеревались выполнить ваши условия. Но нам помешали исполнить наши намерения. Вы сами видели. Мы надеемся, что это недоразумение не станет причиной вашего гнева.
Пока он говорил — какие-то люди, страшно торопясь, чинили колесо у повозки. Наконец с жутким скрипом она сдвинулась с места. Стоило ей приблизиться, знатный веронец указал на неё широким жестом.
— Ваши родственники, сеньор! — объявил он с видом слуги, поднёсшего кубок вина своему господину. Другой веронец распахнул двери повозки и вывел оттуда даму в траурных одеждах. Увидев Карла, она упала на колени и, скинув вдовье покрывало, начала рвать на себе волосы. Два маленьких мальчика в повозке испуганно наблюдали за этим действом.
— Убей меня, жестокий изверг, погубитель моего дорогого мужа! — запричитала она. — Растопчи меня или подвергни жестоким пыткам! Делай со мной что хочешь, но не трогай моих детей — они ангелы! Неужели ты убьёшь их тоже?!!
Карл поднял вопящую женщину, покрыл её голову покрывалом.
— Дорогая Герберта! У нас и в мыслях не было принести вам вред. Но вы совершили большую ошибку, отвергнув нашу помощь и найдя пристанище здесь. Это — прегрешение не против нас лично, но против самого Господа, поэтому его придётся искупать и вам и вашим детям. Сейчас все вы отправитесь в монастырь, где в течение своей жизни будете молитвой очищать свою душу. Да благословит вас Всемогущий Бог!
Вдова Карломана, всхлипывая, залезла обратно в повозку. Король подозвал Виллибада:
— Обеспечь госпоже Герберте и её детям должный уход и охрану. Наши родственники должны достигнуть монастыря в целости и сохранности. Следите, чтобы не отвалилось колесо и не напали разбойники.
Тот склонил голову:
Всё будет, как вы велите, Ваше Величество.
Он сделал знак. Человек десять всадников окружили повозку. Возница ударил кнутом мулов, и та, поскрипывая, покатилась.
Два знатных веронца, те, что вели переговоры, переглянулись.
— Милостивый король, — нерешительно начал один, — значит ли сие произошедшее, что у вас больше нет претензий к нашему городу?
Карл посмотрел на него долгим взглядом:
— Для того чтобы ответить на ваш вопрос, нам необходимо поговорить с Адельхизом, сыном Дезидерия.
— Это невозможно! — испугались веронцы. — Он бежал. Его нет в городе. Со стен видели, как он поскакал на восток.
— Вы можете сами поискать его, если не верите нам, — добавил один из них. Карл покачал головой:
— Не нужно. Мы верим вам. Мы сами видели, как он бросил свой отряд и скрылся. У нас есть претензии к Адельхизу, но Верона не в ответе за него. Бог да благословит ваш город. А мы уходим.
Глава 8
Возвращение в Павию меня пугало. Слишком уж явно обманул я дядиного Беремунда. Сказал, что король не собирается ехать в Верону, а сам оказался там вместе с ним. Но мне ведь могли сообщить о поездке внезапно. Настолько внезапно, что я не успел предупредить. Да нет, хотел бы — обязательно предупредил.
Ещё у меня немилосердно ныл бок. Тот, по которому проехалось копьё. Наверняка синяк образовался изрядный.
Беремунда по приезде я не обнаружил. Обрадовался отсрочке. Хотя, по правде сказать, факт этот не обещал ничего хорошего. Если королевский вассал смог уехать, оставив свои обязанности, — значит, на то появились серьёзные причины. Интересно, знал ли король об его отсутствии? Наверное, всё же знал.
В остальном лагерь жил обычной жизнью. Построили ещё одну осадную башню — такую же неустойчивую на вид, как первая. Время от времени воины принимались забрасывать стены камнями. Обычно происходило это недолго и без особого рвения. Король велел постоянно производить такие небольшие обстрелы, чтобы угнетать моральный дух защитников Павии.
Не знаю уж, насколько это было действенным. Вот у нашего войска моральный дух точно падал. Победу Карла в Вероне большинство воинов не оценило — ведь никто не получил добычи. Стены Павии по-прежнему казались неприступными, а наступившая осенняя сырость принесла в лагерь лихорадку. В ответ на эти злоключения Его Величество ужесточил распорядок дня, увеличив время, отведённое на отрабатывание боевых навыков и молитву. Теперь отдыхать и раздумывать о своей нелёгкой судьбе воинам стало некогда.
За нарушение распорядка полагались большие штрафы. Пороптав, все смирились. А что ещё им оставалось? Ведь большинство из них жили на королевские бенефиции и причём неплохо.
Приближалось Рождество. Король велел праздновать его как «торжество, со всей радостью и благочестием». И действительно, вышло торжественно, несмотря на походные условия. Какие пышные службы устраивались! Капелланы раскатисто провозглашали Рождество, весь лагерь пел. Воины происходили из разных земель, и их песнопения оказались совершенно непохожи. Именно тогда Карлу пришла в голову идея собирать церковные песни и распространять копии сборников, чтобы сделать службу единообразной по всему королевству.
Посреди лагеря нарядили райское деревце. Построили маленький вертеп. Весёлые дамы, в обычное время живущие незаметно, вышли щегольнуть нарядами в праздник. Состоялась и настоящая рождественская мистерия, в которой я играл роль одного из волхвов. Мне сделали тюрбан и бороду из соломы и поручили речи, подходящие книжнику: «Я изучал звёзды, их природу и различное движение, и в совершенстве знаю их число. Но когда я смотрю на эту звезду, то более и более удивляюсь, потому что ещё никто, кажется, не видел такой... Однако после более внимательного размышления я прихожу к выводу, что родилось Дитя, которому покорится мир и перед которым вострепещет вся вселенная...»
После праздника жизнь быстро вернулась в свою колею. Карл постоянно объезжал лагерь, наблюдая за тренировками, а порою лично участвуя в них. Иногда он брал с собой маленького Пипина, пытаясь объяснить ему основы военного искусства, но мальчик слушал из рук вон плохо. То капризничал, то замыкался в себе и глядел исподлобья, точно дикий зверёк. Это очень расстраивало короля. От огорчений и от страха за беременную жену Его Величество стал плохо спать и часто звал меня почитать по ночам. Я очень радовался этому, ибо сам мучился бессонницей с того самого момента, как исчез Беремунд.
Никогда я не забуду это время. В королевском шатре стоял большой ящик с сеном. В нём хранились зимние яблоки — крепкие и душистые. Король брал себе одно, другое давал мне. Я читал ему на латыни римских авторов — «Записки о галльской войне» Цезаря, «Естественную историю» Плиния. От серьёзных трудов мы переходили к лирической поэзии, в частности, к элегиям Проперция, посвящённым любви к красавице Кинфии.
Несколько раз к нам приходила из соседнего шатра Хильдегарда. Ей тоже не спалось. Она слушала звучные латинские строки и тихо улыбалась, а я, читая, бросал быстрые взгляды на её тонкий профиль, освещённый зыбким светом масляной лампы, и чувствовал себя совершенно счастливым.
После чтения я шёл, ёжась от холода, к себе в крошечную палатку, которую делил с лекарем. Лагерь спал, только порой меня окликали караульные, да звёзды мерцали в чёрном небе, будто крошечные снежинки.
А утром приходилось вставать со всеми. Нарушить порядок мне и в голову не приходило. Сам король всегда вставал рано и умудрялся выглядеть свежим после бессонных ночей.
Однажды постоянное недосыпание сыграло со мной злую шутку. Как обычно, ночью я читал для королевской четы. Внезапно Хильдегарда встала и, сославшись на головную боль, собралась уйти. Карл захотел проводить супругу, велев мне ожидать в шатре. Сидя на мягких шкурах, я размышлял о личности Цезаря, сравнивая римского императора с нашим королём. Незаметно они слились в один образ, и этот новый император что-то говорил мне быстрым приглушённым голосом... нет... сразу двумя голосами...
...Я проснулся оттого, что в рот мне грубо запихнули какую-то тряпку. Закричать из-за этого не получилось, я изо всех сил замычал. Меня больно пнули, набросили на голову мешок и потащили. Судя по всему, моих похитителей было двое. Они схватили меня за ноги и за плечи и побежали. Два раза они резко останавливались, скидывая меня на холодную сырую землю. Видимо, прятались от караульных. Я пытался мычать как можно громче, но на помощь никто не пришёл, зато разбойники, разозлившись, изрядно попинали меня сапогами. Потом поволокли дальше.
Я был напуган, но не удивлён. Дядя и так слишком долго верил мне. И теперь, после Вероны, он решил покарать меня. Только как похитителям удалось проникнуть в охраняемый королевский шатёр? Видно, охрана ушла сопровождать королевскую чету. А злодеи уже давно охотились за мной. Что же впереди? Медленная смерть от пыток в каком-нибудь подземелье?
