— Ленка, на трусах все же дырка? Или лифчик… как ты там говорила, без одной железной спицы? Стой… Или вату напихала, а теперь думаешь, как же ее достать? Прокол вышел да, как и с картами в диване? Ладно, Леночка, не бойся, я все приму. Ты же мне не из-за белья приглянулась. Давай, моя хорошая, живее, я начинаю уставать.
Но и после моих слов она не сняла кофту, а потянулась к бутылке и, налив себе еще одну рюмку виски, выпила залпом. Скривила лицо, закусила оставшейся сосиской и тут же начала действовать. То, что на ней мелькали черные трусы, это я еще приметил после того как она быстро стащила с себя джинсы. Правда кофта на ней такой длины, что оценить вид самих трусов, не представлялось возможным. На самом деле я не очень представлял себе, как все это будет. И только узрев Лену в белье, понял свою оплошность. Лучше бы она в кофте танцевала, или на гребаных трусах были дырки, или лифчик был с ватой. Да все, что угодно. А это… это просто нереально… Это не грудь, это, мать ее, шедевр. Наверное, если на Лене был бы бабушкин лифчик, все равно было бы красиво. А тут еще и кружевной, и с полупрозрачными вставками, и, сука, третий размер, однозначно третий! Никакой тебе ваты, поролона и прочей херни, все такое вкусное, стоячее. Пи*дец, ну давай, залей здесь все слюнями, Васнецов, и колготками подотри. Или лучше задушись ими. На самом деле надо поблагодарить Лену за ее примороженное состояние. Если бы не ее дебильно поза в виде скрещенных рук внизу живота, я бы забыл о своем решении не трахнуть ее пьяной. Уложил бы в сию секунду прямо на этом диване. Но ее руки меня несколько отрезвили. Ну как девушка с такой внешностью может вот так стоять?! Вся скукоженная, плечи напряжены, идиотизм какой-то.
— Может ты наконец-то включишь уже музыку?
— Нет, я пока не оценил масштабы.
— Какие масштабы?
— Катастрофы. Повернись, Леночка, дай посмотреть на твою попу.
— Иди в жопу. Включай музыку или я ухожу, — зло бросает она, хмуря лоб. — И не надо на меня так смотреть.
— Как?
— Как будто решаешь какая из частей тела больше подойдет на суп.
— Точно. Ленка, завтра я хочу суп в твоем исполнении. И пюре с котлетами.
— Может чего-нибудь еще желаете, сударь?
— Десерт. Ну а больше всего я желаю твои сиськи.
— Чего?!
— Того, Ленка. Это не сиськи, это… ух. Красивее никогда не видел. Дай потрогать? Я просто проверю на наличие… уплотнений. Мало ли чего там образовалось. А у меня руки знаешь какие целебные. Может там какая-нибудь… мастопатия.
— А у тебя энцефалопатия. Вот тебе, а не сиськи, — Лена протягивает мне смачную фигу и тут же убирает ее, скрещивая руки на груди.
- Я передумал с женитьбой.
— А что так? — наигранно удивляется она.
— В смысле передумал в феврале жениться. Давай через пару недель, а то как-то долго, — сглатываю я, совершенно не стесняясь глазеть на ее грудь.
— Чтобы трогать чьи-то сиськи, необязательно жениться, Вадим.
— Да?!
— А ты не знал?
— Догадывался. Но я предпочитаю, чтобы эта грудь была моя по закону.
— Все, хватит, Вадим. Или включай музыку или…
— Включаю, кисонька.
— Я тебя просила?!
— Так это ж не киска. Злюка ты, а не Леночка. Надо тебя скорее затр…отлюбить, чтобы стала ласковой кошечкой.
— Отлюби сначала своего кота. Он так смотрит на нас, как будто хочет сделать что-то нехорошее. Может он ревнует тебя? — это очень сомнительно. Особенно глядя на морду этого чудовища. Боже, кого я подобрал. Мать моя матушка, такое ощущение, что это восставший из ада кот. Накормленный же, и чистый. Вот же неблагодарный. — Может все же уберешь своего Дюшу? — разбежался, я жить еще хочу.
— Он безобидный кот, не бойся, Леночка. Начинай танцевать.
Беру пульт, но Лена тут же меня останавливает.
— У меня не получится танцевать.
— С чего это?
— У тебя пол скользкий. Может в колготках?
— А может еще в простыни?
— Ну у меня ноги будут скользить. Можно носки надеть? — не сдается она.
— Надевай, чем черт не шутит.
— Но у меня их нет.
— Еще скажи, что ты поедешь домой за носками. Ты не съедешь с темы, дорогая, даже не старайся. Я сейчас тебе принесу носки. Свои. Женских в доме не имеется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На самом деле, это своего рода передышка от Лениной груди. А ведь она будет однозначно ночевать здесь. То, что сегодня я ее никуда не отпущу, это ясно как божий день. А как я буду с ней спать? Блин, я мазохист? Беру первые попавшиеся носки и возвращаюсь в гостиную.
— Держи, — подаю ей носки, легонько касаясь ее ладони.
— Спасибо, — неожиданно добродушным голосом произносит Лена, при этом улыбаясь. Неужели еще бухнула пока меня не было? Не нравится мне это, причем совсем. Быстро перевожу взгляд на бутылку и облегченно выдыхаю. Нет-не пила. И кота рядом нет, аминь.
— Включай музыку, — закусывая нижнюю губу произносит Лена, натягивая при этом на себя носки.
— Я смотрю ты повеселела, радость моя?
— Ага, — действие алкоголя видать пошло по второму кругу. — Так легче переносить позор. Блин, а носки мне большие. Я как гопница, наверное.
— Сексуальная гопница, Леночка. Пляши.
Включаю музыку, на что Лена хмурится, приподнимая руку вверх.
— Останови. Что это за похоронный проигрыш?
— Два кусочека колбаски, не узнала? А, черт, все время забываю, что тебе не сорок, — выключая музыку, раздраженно бросаю я. — Что не так на этот раз? Я тебе уже носки принес-большие, полувисячие, белые, в противовес твоему бельишку.
— Песня хорошая, я ее люблю. Дело в носках. Они белые.
— И?
— У тебя есть швабра?
— Эээ… есть вроде.
— Неси, — уверенно произносит Лена, вновь скрещивая руки на груди. — Пожалуйста. Ты поймешь, что она мне очень нужна. Я буду ее использовать в виде шеста.
— Что-то было в последней рюмке? — с сомнением интересуюсь я.
— Да, виски. Неси уже швабру. Я замерзла.
К моему удивлению, пьяная Леночка умеет командовать, иначе по-другому объяснить то, что я иду к кладовке, где содержится мыльно-пыльная хрень, не могу. Благо швабра оказалась на видном месте.
Вручил ее улыбающейся Лене и вновь с предвкушением потянулся за пультом. На что Лена меня снова остановила.
— Подожди чуть-чуть.
Схватив швабру, Лена побежала в сторону кухни, а я окончательно убедился в том, что пить ей больше не дам. Во-первых, все равно глуховато, расколоться не раскололась. Во-вторых, поведение мягко говоря-странное.
— Я все, врубай.
— Врубаю.
Пропустив «похоронный проигрыш», Лена наконец-то выпрямилась и начала под музыку танц… мыть мол.
— Хорошая швабра. Надо себе такую прикупить. Кстати, откуда у холостяка швабра, а, Вадимка?
— Маман по четвергам здесь прибирает, — не сдерживая смеха выдаю я.
— Ты рассказывал мне сказки, только я не верила тебеееееееееееееееее. Кстати, никаких маман по четвергам, в квартире убираю только я. Я вообще люблю убирать. Очень.
— Это хорошо. Леночка, а танец?
— А это что?! — поворачивается ко мне попой и начинает ей вилять в такт музыке, не забывая дергать шваброй из стороны в сторону.
И задница у нас хоть куда, не плоская доска, а славные две булки. И ножки для меня идеальные. И вообще, фигурка у нее прелесть, все можно рассмотреть, даже учитывая то, что уворачивается Лена только так, или неуклюже прикрывается, или ко мне… задом. Вот только несмотря на приятную картинку и смех, витающий вокруг, на самом деле дела обстоят плохо. Спрошу прямо о чем думаю-получу в лоб, и это в лучшем случае, в худшем-сиганет в одном белье и со шваброй домой, предварительно ткнув мне в рыло этой же шваброй. Не спрошу-буду мучаться. Хреновая задачка. Ладно, рано еще. Терпение-залог успеха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты еще не кончил, Вадим?
— А что должен был? Меня болтающиеся носки не возбуждают.
— Так-то я устала, уже в боку колет, — задыхаясь произносит Лена, при этом активно улыбаясь.
