Лагерь, в котором им предстояло прожить следующие полтора месяца, все увидели еще издали – им сразу бросилась в глаза натянутая вокруг дощатых бараков колючая проволока и четыре вышки для часовых, расположенные по углам территории.
– Ну, теперь мне ясно, почему конкурс называется «Лагерь в тропиках»! – выдохнула из себя пенсионерка тетя Люда.
– Ясно, ясно… – пробормотал Юрий. – Лагерь я вижу. А где же лагерная охрана?
Вскоре они увидели и лагерных надсмотрщиков. У входа в лагерь – это были ворота из колючей проволоки – приехавших встречали люди в полицейской форме. В руках они держали резиновые дубинки и вежливо улыбались.
– Добро пожаловать на райский остров! – заорал динамик на высоком шесте около входа. – Приветствуем вас в нашем лагере! Предупреждаем: вы беспрекословно должны выполнять все распоряжения персонала! Передвигаться по территории лагеря, а тем более – всего острова разрешается только по нашей команде! Находиться можно только в том месте, где укажет вам охрана! Любые самовольные прогулки наказываются отстранением от проекта и немедленной высылкой с острова!
– Всем выстроиться в линию! – скомандовал рослый надзиратель, похлопывая увесистой дубинкой по своей левой ладони. – Сейчас будет произведен личный осмотр и проверка взятых вами с собой вещей! Обнаруженные запрещенные предметы будут немедленно конфискованы!
За процедурой построения всех в одну колонну наблюдало сразу несколько видеокамер. Телеоператоры прохаживались вокруг прибывающих, снимая происходящее с самых разных ракурсов. Звукооператоры держали в руках длинные шесты с направленными на участников большими микрофонами. Охранники командовали. Участники подчинялись. После построения началось фотографирование. Всех по очереди стали подводить к наружной стене лагерного барака, на которой была прикреплена вертикальная мерная лента с большими цифрами обозначений в футах и сантиметрах. Рядом с ней всех и фотографировали в профиль и анфас – так в криминальных фильмах фотографируют подозреваемых для полицейского протокола.
– Имя! Фамилия! Цель прибытия! – рявкала на каждого, кто уже прошел процедуру фотографирования, девушка в полицейской форме.
– Какая цель? Не знаю… – смутилась Лида Павлова.
– Цель прибытия – участие в телевизионной игре на выбывание! Проходите дальше! Следующий!
Писатель Захаров на все вопросы начинал отвечать одинаково: «В контракте имеется пункт, запрещающий унижение нашего достоинства! Меня зовут Олег, фамилия – Захаров». То же самое он сказал человеку, который рылся в его личных вещах, старательно откладывая в сторону то, что не входило в «разрешенный список». А Юрий Федосеев, когда подошла его очередь предъявлять багаж, заявил: «А я вообще не собираюсь демонстрировать вам свои личные вещи! Это что еще за шмон?» Охранник растерялся. Потом позвал на помощь другого – самого высокорослого из охранников. Вращая дубинкой, высокий, обритый наголо надзиратель подошел к ним и ухмыльнулся:
– Вы же прибыли в лагерь? Так что теперь вы должны выполнять все здешние правила и распорядок!
– А я веду себя точно так же, как вел бы и в настоящем лагере! Будем считать, что мы находимся в фашистском концлагере! Я не разрешаю вам рыться в моих вещах! Вызывайте других охранников – может быть, вы станете со мной драться?
Олег был ниже ростом, чем высокий надзиратель, но гораздо шире его в плечах. Высокорослый надзиратель поморщился и что-то тихо сказал своему напарнику. Шмонать вещи Олега не стали.
После осмотра и конфискации части вещей участников переодели в лагерную одежду – для мужчин это оказались светлые полотняные брюки и рубахи, для женщин – рубахи и юбки.
– Хорошо еще, что они однотонные! А я уже думал, выдадут в вертикальную полоску! – сказал писатель.
– Ага, и кандалы на всех наденут! – кивнула тетя Люда. – А может быть, кандалы с наручниками у них тоже приготовлены? Для провинившихся?
– Ну что вы, что вы, не может такого быть! – защебетала Танечка Власова. – Ведь в контракте написано: они обещают не унижать человеческое достоинство!
– Похоже, что наше достоинство уже пытаются унизить! – проворчал Олег. – Посмотрим, что будет дальше!
Дальше на сцене появилась недавно назначенная ведущая шоу. Одетая в невообразимый наряд, состоящий из черного бархатного корсета, короткой черной юбки, черных сетчатых чулок на подвязках и высоких блестящих сапог на платформе, она подошла к выстроенным в шеренгу участникам. В руках ведущая держала короткий стек – обычно такие хлысты используются для дрессировки лошадей.
– Так-так! Рада видеть вас, дорогие мои! Приветствую вас на «райском острове»! Вот, например, вы! – Ведущая остановилась перед «тетей Людой из Иванова». – Скажите, как вы себя чувствуете в нашем лагере?
– Честно говоря, пока что не очень, – ответила пенсионерка. – Не ожидала я, что с нами здесь будут так обращаться!
– Ха-ха-ха! – громко засмеялась ведущая. – Как это «так обращаться»? То, что только что здесь с вами было, это еще цветочки, дорогие мои! Вот скоро начнутся ягодки! Тогда вы уж точно узнаете, «что такое рай»!
У стоящего рядом Юрия снова помутилось в голове. На него опять нахлынули тревожные видения. Ему казалось, что он уже видел эту особу в садомазохистских одеяниях раньше, но, безусловно, совсем в другой обстановке. Тогда на ней тоже были надеты сапоги и юбка. И вдруг он все вспомнил! Тропические джунгли, двое сагибов, мужчина и женщина! И он перед ними – в роли раба! Но тогда ее звали совсем не Ольга Климова! Да и он тоже! На самом деле он никакой не чемпион по штанге! Он не Юрий Федосеев! Его зовут Михаил Шавловский! А ее…
– Клава! – заорал он. – Ведь ты же Клава! Я узнал тебя!
Михаил проснулся. Он лежал на циновке на дне земляной ямы, окруженной бамбуковым частоколом. Это снова был только сон!
– Слушай, Шавловский, чего ты кричишь во сне? – недовольным голосом заворчал лежащий рядом Николай Сивый.
– А ты, Коля, храпишь! – из-за ширмочки раздался голос Клавдии.
На этот раз Михаил решил не рассказывать свой сон товарищам по плену. Сон был ярким и отчетливым – во время сна он не сомневался, что все это происходит с ним в действительности. Но реальная действительность была еще непригляднее, чем унижение участников телевизионного проекта на далеком карибском острове. Сходство происходящего в реальности с его сном состояло только в том, что в обоих случаях они находились в тропиках вдали от родного дома. Но из этого «проекта» – плена в индийских джунглях – добровольно выйти было нельзя.
* * *
– Черт! Как же мне надоело это пиво «Туборг»! – пробурчала Клавдия Спивак, растягиваясь после завтрака на своей циновке.
«Троица заложников», как обычно, коротала время после еды, швыряясь пустыми банками из-под пива в отхожее ведерко. Побеждал тот, кому первому удавалось его опрокинуть. Обычно это был Михаил Шавловский.
– А чем тебе не нравится «Туборг»? Нормальное пиво! – добродушно протянул культурист.
– Нормальное-то оно нормальное, но хочется хоть какого-то разнообразия, – сказал Коля Сивый, вытряхивая себе в рот остатки пива из банки.
– А я бы вообще этот «Туборг» пить не стала! Обычно я «Хайнекен» пью. Конечно, когда никакого лучшего напитка нет! Ура! – крикнула блондинка, неожиданно для себя впервые удачно угодив банкой в ведро. – Я попала! Наконец-то!
– Хорошее пиво я пил в Праге! Называется «Вельвет»! – Миша потянулся на циновке и так сдавил в кулаке пустую банку, что она тут же сплющилась.
– Что за «Вельвет»? Ты где его пил? «У Калика»? – спросил визажист.
– «Калик» – по-русски значит «чаша»? Это тот трактир, где солдат Швейк когда-то любил сидеть? «У чаши» – в книге так написано.
– Ну да, конечно! «У чаши»! Все русские туристы туда заходят!
– Ага! Туристы! Вот в том-то и дело, что пиво в Праге лучше пить там, куда туристы не заходят! Есть там такие места – в них все гораздо дешевле и пиво бывает даже получше.
– Ну ладно, ты брось понты кидать! Откуда ты-то знаешь, где в Чехии пиво лучше? – удивился Сивый.
– А мне показали. Маркус показал. Маркус – это каскадер из Праги, мы с ним вместе в «Войне и мире» снимались. Я когда в Прагу после этого приезжал, с ним специально для этого встречался.
– И что, много вы тогда пива выпили? – спросила Клава.
– Немало! Пять пивных за день обошли – это точно! И нигде нам пиво не обошлось дороже, чем у нас в Москве стоит обычное «Жигулевское».
– А вообще-то в самой Праге делают не самое хорошее в Чехии пиво! Там вода неважная! – не захотел уступать актеру визажист. – В Ческе-Будеевице надо ехать. Или в Пльзень!
– Вот в этих городах мне бывать не приходилось. Я был только в Праге.
– Вот видишь! – торжествующе сказал Сивый. – А говоришь – «попил пива»!
– В Пльзене я не был, а вот пльзеньского пива удалось попить! Есть в Праге пивная «У Пинхаса» – так туда пиво прямо из Пльзеня привозят. И привозят его в дубовых бочках, а не в железных банках!
