Пока мы шли, на замкнутом лице альва не отражалось ни одной эмоции, от чего мне становилось все жутче и жутче. Хоть я и не чувствовала боли, но его реакция пугала сильнее собственных ощущений, и странная слабость все усиливалась.
— Что это за яд? — нервно спросила я, подняв взгляд на Иена. Руками я обвила его шею, так что сейчас смотреть ему в лицо было не совсем удобно, — мне был виден лишь край щеки и ухо. — Ты можешь достать противоядие?
— Дурманный вереск, — нехотя отозвался он. — Из собранного поблизости с ним меда делают дурманящие напитки, а сама пыльца дурманного вереска ядовита.
— А разве такой вереск существует? — удивилась я. — Никогда не слышала.
— В вашем мире — нет, — он подчеркнул "вашем".-Это яд из Альхейма.
— Яд из вашего мира? Откуда он здесь? — недоуменно переспросила я.
— По всей видимости, привезли оттуда. Значит, кто-то из Альхейма замешан. Тот, кто смог притвориться мной и принес тебе пирожные с особой начинкой. Он не говорил с тобой?
— Нет, — я медленно качнула головой, вспоминая. — Ни слова не сказал.
— Чужой облик принять просто, — пояснил Иен, — а вот голос подделать- сложнее. — Внезапно он выругался на незнакомом, певучем языке- наверное, язык альвов. Я, конечно, не поняла смысла, но по тону было понятно, что это ругательство.
— Иен, ты же обещал не врать мне, — дрожащим голосом спросила я, — скажи, я умру?
— Для нас пыльца дурманного вереска почти не опасна, а для людей это смертельный яд, — мрачно отозвался Иен, — И….-он помедлил, — противоядия нет.
Противоядия нет…противоядия нет….- набатом простучало в моей голове.
— Я..умру? — с трудом произнесла я, пытаясь осознать, как это — когда тебя больше нет. День сменит ночь, зима сменит осень, а я этого не увижу… Как такое возможно? Иен не мог лгать- и теперь я ожидала его ответа, как приговора.
Он скосил на меня взгляд и медленно покачал головой из стороны в сторону. Я облегченно выдохнула и без сил опустила голову на плечо мужчины, чувствуя под щекой шерстяную ткань плаща. Я не умру!
На улице меж тем резко похолодало, зубы сами собой застучали, а пальцы, обхватившие шею альва, задрожали.
— Энергия утекает, поэтому тебе и холодно — пояснил он, — сейчас вернемся в номер и найдем тебе одеяла.
Мы уже подошли ко входу в гостиницу- гуляя, мы сделали крюки и в итоге ужинали не слишком далеко, благодаря чему сейчас мы добрались до отеля так быстро. Иен, пинком отворив дверь гостиницы, зашел внутрь. Зазевавшийся швейцар, открыв рот, уставился на то, как альв пересекает холл со мной на руках, и, спохватившись в последний момент, забежал вперед, чтобы придержать дверь на лестницу. Спустя пару минут я уже была в своем номере, и Иен отрывистым тоном звал горничных.
— За. за. зачем? — от холода я уже тряслась не переставая и все норовила покрепче прижаться к широкой груди Иена, от которой шло приятное тепло.
— Пусть наберут горячую ванну, немного согреешься, — Пояснил он. — Не переживай, яд действует не так быстро, время до рассвета точно есть. Мы успеем, все будет хорошо.
Я больше не переживала так сильно- если Иен сказал, что есть шанс, то он меня обязательно спасет. Только, наверное, придется пить какое-нибудь мерзкое противоядие- варево из летучих мышей или даже пауков.
Я кинула взгляд на чернильно — синие сумерки за окном и лишь вздохнула.
— Я не хочу умирать, — еле слышно прошептала я, — это так… страшно. Иен ничего не ответил- только крепче сжал объятия.
Он был прав насчет ванны- опустившись с помощью двух горничных, потому что самая уже едва стояла на ногах, в горячую воду, я почувствовала, как дрожь понемногу стихает и блаженное тепло пропитывает каждую клеточку тела.
Иен удалился к себе, на ходу бросив горничным, что если они недосмотрят и я утону в ванне, то он утопит их там же, и поэтому сейчас они не решались отойти ни на секунду — подливали в воду пену с удушающим, роскошным запахом розового масла, терли руки и ноги и всячески проявляли внимание. А я повторяла про себя- все будет хорошо, все будет хорошо… Иен не способен врать- если он сказал, что все будет хорошо, то так и будет.
Тем не менее, все равно все внутренности холодило от ужаса. Ну, или это проявлялось действие яда. Когда за дверью раздались шаги, а потом- осторожный стук, я с облегчением выдохнула.
— Помогите госпоже выйти, — раздался приглушенный дверью голос, и горничные в четыре руки вытащили меня из успевшей слегка остыть воды и споро обтерли мягкой простыней. Спустя пару минут я уже открывала дверь ванной, облаченная в пристойную ночную рубашку до пят и шелковый белый халат.
Подхватив меня на руки, Иен разрешил горничным удалиться. Переглядываясь и пытаясь скрыть понимающую улыбку, девушки присели в книксене и ушли, прикрыв дверь.
— Напомни мне, под какими именами мы тут зарегистрировались, — обреченно спросила я. — Я могла бы и сама дойти, девушки бы помогли.
— Эти клуши по дороге пять раз бы еще уронили, — без малейшего проблеска раскаяния в голосе отозвался Иен и сгрузил меня на хрустнувшую свежим бельем постель. — зарегистрировались как мистер и миссис Форксон, все в рамках приличия. Твоя репутация не пострадает, а Вайолетт Форксон все равно ввиду того, что она- особа полностью вымышленная.
Я лишь вздохнула и не стала больше возражать, наблюдая, как Иен берет небольшой чемоданчик, похожий на докторский, и что-то оттуда вынимает. Перед глазами пронеслись видения острых, безжалостных медицинских скальпелей, зажимов и почему-то мясничьих ножей, и я обхватила себя руками за плечи.
— Будет больно? — произнесла я дрожащим голосом.
— Точно не могу сказать, но говоря, да, — С опустился на кровать рядом и ловко пересадил меня к себе на колени. От тонкой ткани его белой рубашки тонко пахло бергамотом и цитрусом- знакомый, успокаивающий запах. — Поэтому пей.
Перед глазами возникла чашка.
— Обезболивающее, — пояснил Иен. — заодно от него пропадет голос на несколько часов, а то на вопли сбежится полгорода.
— За что я тебя ценю, Иен, это за умение успокоить и поддержать, — саркастично
