смогла оставить ей наш адрес. Вырвав напоследок обещание, что мы непременно навестим ее у бабушки, которая захочет лично поблагодарить нас за заботу о внучке, Люси наконец укатила, помахав из окошка кареты белой ручкой.
— В гостиницу? — спросил Иен, подсаживая меня в открытое ландо. Когда лишние свидетели удалились, ему не было больше нужны скрываться, и, на минутку скрывшись в пустом переулке, он вернулся с каретой и кучером- на этот раз тощим, нервным малым с жидкой шевелюрой и тонким подвижным носом, напомнившем мне некоторую особу в розовом.
— Такса? — предположила я и в голос рассмеялась, услышав, что кучер- бывшая крыса. Иен бросил на меня недоумевающий взгляд, но я только махнула рукой.
Не знаю, откуда Иен узнал название местной хорошей гостиницы- не крыса же ему сообщила? — но через полчаса мы уже стояли в отделанном мрамором и позолотой вестибюле гостиницы "Империал Ист". Я за последние недели настолько привыкла жить в гостиницах, поездах и прочих местах, не являющихся домом, что уже успела наметанным взглядом определить, какая лестница ведет в ресторан и какая- в коридор с комнатами постояльцев. Всего несколько минут- и мистер и миссис Форксон получили ключи от смежных номеров и были со всем почтением переданы в руки портье, который проводил нас в комнаты в самом конце коридора второго этажа.
Моя комната была отделана в бежевых тонах, окна выходили на тихую улочку за гостиницей. Открыв окно, я вдохнула полной грудью. Ну улице никого не было, кроме толстого кота, разлегшегося прямо посреди мостовой. Сейчас нужно немного отдохнуть и привести себя в порядок после дороги, и можно будет прогуляться по кривым улочкам центра и пообедать в кафе. Мне уже не терпелось выйти и побродить по лавочкам, прочувствовать новый город и жизнь местных обывателей.
Для первой вылазки в город я выбрала зеленое платье в светлую полоску, казавшееся мне очень эффектным, и шляпку с легкой вуалью. Целый день носить в руках парасоль не хотелось, да и солнце было не таким ярким, поэтому я решила обойтись без него. Если что, Иен наколдует новый.
Легок на помине, Иен постучался в дверь и, распахнув ее, я увидела его высокую фигуру с безупречном темно-синем плаще и шляпе. Интересно, почему сам он, имея зеленые глаза, предпочитает синие цвета, а мой гардероб больше чем наполовину забил голубыми платьями под цвет глаз? Хотя, может, ему просто нравится синий. Спрашивать у него бесполезно- он никогда не говорит ничего прямо, а только бросает загадочные фразы в своей типичной манере.
— Иен, почему тебе так нравится синий? — все таки спросила я, когда мы выходили из здания гостиницы на оживленную улицу.
— Мои родовые цвета, синий и серебряный. В Альхейме вся моя одежда такого цвета, вот я и привык, — пожал тот плечами, и от удивления я чуть не остановилась — надо же, этот день нужно отметить в календаре как особо важный- Иен открыто ответил на вопрос!
Прогуливаясь по городу, мы не обсуждали ни планы на ближайшие дни, ни какие-то серьезные вещи- во первых, нас могли подслушать, а во-вторых, а такой суматохе и толчее нормально поговорить о чем-то не получится. Несмотря на толпу, город мне очень понравился — было видно, что здешние патроны поддерживают искусство. Повсюду были расклеены афиши с объявлениями о премьерах, операх, балетах и спектаклях; уличные музыканты и артисты попадались на каждом углу. Когда мы подходили к мосту, мое внимание привлек уличный художник, сидевший на складном стульчике. Он продавал готовые портреты и предлагал прохожим нарисовать их карандашный портрет прямо тут, за несколько минут. Отдельно были сложены уже вставленные в рамки портреты местных августейших особ — короля, королевы и наследника престола Ровены. Рядом были аккуратно разложены портреты оперных див, бывших сейчас на пике популярности, известных театральных прим и некоторых монарших особ из ближайших королевств.
Что-то привлекло мое внимание- я взяла в руки акварельный портрет бледной, болезненной девушки с синими глазами и медно-русыми волосами. Девушка надменно и безучастно смотрела в угол портрета, на ее голову была надета такая огромная корона, что, казалось, ее тонкая шея подломится под такой тяжестью, а руки до локтей были унизаны драгоценными браслетами. "принцесса Александрина"- прочитала я надпись в уголке и с отвращением отбросила рисунок от себя. Совсем не похоже на меня!
— О, эта работа очень пользуется популярностью, раскупают, как горячие пирожки! — обрадовано затараторил продавец. — Такая грустная история! Совсем молодая девушка, и уже тронулась умом от стыда за злодеяния своих родителей. А потом ее и вовсе похитили, и принц Фердинанд был так добр, что посулил награду тому, кто поможет вернуть ее домой. Хотя, может, ее замучили муки совести за преступления родственников и она просто сбежала, не в силах глядеть в глаза людям.
— За какие такие преступления? — процедила я сквозь зубы, конвульсивно сжимая пальцы и мечтая ощутить под ними горло Фердинанда.
— Ну так ее семья столько лет грабила и притесняла народ Эггериона, — охотно пояснил художник, — а когда принц Фердинанд-освободитель сверг королевскую семью и их преступления выплыли наружу, она и тронулась умом от стыда. Все это дурная кровь, я вас скажу! В приличной семье чокнутых не бывает. Теперь принц наведет в этой стране порядок. У меня и его портретики есть, вот! — художник подсунул мне стопку других портретов- с тщательно выписанным бравым красавчиком в орденах, совершенно не похожим на настоящего, плешивого и полноватого Фердинанда. — Ох, он так благороден, представляете, он не винил принцессу в преступлениях ее родителей и даже хотел на ней жениться! А она, неблагодарная, сошла с ума. Хорошо, что принц принял бразды правления и скоро станет королем- такой неуравновешенной девице нельзя доверить управление государством. Ну так что, возьмете портретик принца, мисс? Девушки его хорошо раскупают, — угодливо улыбнулся художник.
— Возьму все его портреты, — отрывисто произнесла я, — Иен!
Иен расплатился с художником, и я первая двинулась под мост, на берег реки, мрачно сжимая в руках стопку портретов. Мерзавец! Захватил власть, и теперь распускает подобные слухи! Да при моих родителях народ процветал, налоги снизили вдвое, по всей стране открывались школы и больницы. Ненавижу вас, принц Фердинанд, ненавижу!
Найдя укромное местечко, я от души потопталась на портретах и затем один за другим выбросила их в реку. Акварельные краски тут же поплыли, и красивое нарисованное
