— Я никому не позволю тебе навредить. Веришь?
Сердце подскочило к горлу, когда услышал в ответ простое:
— Да.
Господи, всего две буквы — а у меня внутри все перевернулось. Я смотрел на нее еще некоторое время, словно впитывал в себя ее образ, пытаясь запечатать внутри то невысказанное чувство, что сейчас стояло между нами… потом поднялся на ноги и сказал:
- Ты явно устала. Я приготовлю что-нибудь на ужин, а ты отдыхай.
Мира посмотрела на меня с удивлением:
— Ты умеешь готовить?
— Ну, я уже большой мальчик, — хмыкнул в ответ, направляясь на кухню. — Желание не умереть с голоду кое-чему учит.
Некоторое время спустя Мира подошла ко мне. С любопытством заглянула в миску, в которой я мешал тесто.
— Блинчики? — изумилась она.
— Твое удивление мне льстит, — усмехнулся в ответ. А в следующее мгновение у меня перехватило дыхание, потому что Мира макнула палец в смесь и задумчиво облизнула с самым невинным видом.
— Я бы добавила еще сахара.
— Сделай так еще раз, — хрипло потребовал, глядя на нее в упор.
В ее глазах вспыхнул огонек. Она послушно макнула палец в смесь и хотела поднести к губам, но я перехватил ее руку. Наклонился, пробуя языком на вкус, не отрывая при этом взгляда от ее лица.
— А по-моему и так очень… сладко, — вынес свой вердикт, втянув ее палец глубже в рот.
Она ахнула и я, поспешно отставив миску, поймал ее губы своими губами. Черт возьми! Даже зная, что Ник касался ее, я сам не стал желать Миру меньше ни на йоту. Даже напротив — желание затереть его следы на ее теле прошило меня всего насквозь. Я прежде и не думал, что могу быть настолько одержим какой-либо женщиной!
Подхватив Миру на руки, я усадил ее на кухонный стол и, опрокинув на спину, навис сверху. Она смотрела на меня из-под полузакрытых, нетерпеливо подрагивающих ресниц, и во рту пересыхало от зрелища того, как вздымается ее грудная клетка.
Сцепив пальцами одной руки ее запястья над головой, второй я задрал на ней футболку. Она вздрогнула, когда мои губы коснулись того места, где их ждали. Мира выгнулась мне навстречу, подаваясь ближе к моему рту и обхватывая меня ногами. И я понял — она испытывает то же нетерпение, что и я. Ту же потребность оказаться ближе.
И весь мир растворился в ее нетерпеливых всхлипах, а затем взорвался вместе с протяжным вскриком. Я притянул ее к себе, ловя этот крик в поцелуе и, когда все закончилось, уткнулся губами в ее растрепавшиеся волосы и с хрипотцой в насмешливом голосе заметил:
— Кажется, это уже становится у нас традицией…
Часть 30. Мира
Насколько же сладостным было погружение в водоворот удовольствия, поделенного на двоих с Сашей! Мне казалось, что я уже ощущала все это и совсем не в первую нашу ночь. То, как он меня касался, зная, где именно провести пальцами и губами, чтобы я получила такое наслаждение, от которого голова шла кругом.
Ну не могли же оба брата быть настолько непохожими в жизни и идентичными в ласках? Этот вопрос не покидал меня на протяжении всего того времени, когда Саша творил со мной какие-то совершенно неземные вещи… Но он ничуть не омрачал удовольствие. Напротив, как будто понуждал меня забыть ночь с Никитой, замещая ее мыслями только об одном мужчине.
— Что ты сказал? — не сразу поняла я, чуть отстраняясь.
Саша невесомо провел губами по моей ключице и, отойдя, пожал плечами и принялся приводить в порядок свою одежду.
— Я сказал, что это уже становится у нас традицией.
Я спустилась на пол, тоже следуя примеру Алекса. В голове не укладывалось то, что он произнес. Ведь в ту ночь на кухне со мной был муж, а вовсе не Саша. Или..?
— Что-то не так? — не без тревоги в голосе задал вопрос Алекс, когда я уже было собралась поднять ту тему, которая, как я уже знала, приносила Саше только неприятные ощущения.
— Все так, — ответила, улыбнувшись. — Просто не совсем понимаю, о чем ты. И что за традиции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Устроившись за столом, я взглянула на Алекса, ища ответы на свои вопросы. Сначала на его лице появилось задумчивое выражение, как будто он решал сам с собой, стоит ли мне рассказывать то, чего я не знаю. Затем оно сменилось решимостью.
— Дело в том, что… — Саша устроился напротив и, внимательно посмотрев на меня, сказал: — Дело в том, что мы с тобой были вместе не только в первую брачную ночь. Тогда на кухне ты тоже была со мной.
Мои глаза округлились. Я вгляделась в лицо Саши, ловя на нем все те оттенки эмоций, что владели им, и были отражением моих собственных эмоций.
Кто-то из двух близнецов мне лгал, и я уже не сомневалась, кто именно это был… Но тогда получалось, что не нужен был никакой тест днк, даже если бы он и способен был показать отцовство, потому что все стало ясным и без него.
Я тихо рассмеялась, чувствуя такое облегчение, что оно накрыло меня с головой. Как бы ни было дальше, какие бы отношения с Сашей нас ни ждали в будущем, мой ребенок не имел к Никите никакого отношения. И от этого по телу разлилась непередаваемая легкость.
— Над чем смеешься? — сдвинув брови, спросил Алекс.
— Ни над чем, — покачала я головой. — Скорее, от чего.
— И от чего же?
Я глубоко вдохнула и взяла небольшую паузу, прежде чем сказать ту правду, которая открылась мне только что.
— Только что поняла, после того, что ты сказал… Никита не имеет к моему ребенку никакого отношения.
Улыбнувшись шире, особенно при виде того, как Саша еще больше нахмурился, я опять не сдержалась и рассмеялась, чувствуя себя при этом распоследней дурочкой.
— Почему ты это поняла? — с осторожностью спросил Алекс, и я склонила голову набок.
— Потому что у меня был только один мужчина… ты.
Это прозвучало так, что у меня самой по телу пробежала дрожь. Саша же впился в мое лицо взглядом и протянул:
— Ты хочешь сказать… вроде же говорила, что…
— Никита сказал мне, что той ночью на кухне со мной был он! — перебила я Алекса. — А больше муж со мной в постель не ложился. Вернее… вообще не ложился, — неловко закончила я.
— Черт!
С губ Саши сорвался хрипловатый смешок.
— Я был уверен, что Ник не упустит возможности тебя поиметь, уж прости за грубость. А все оказалось с точностью до наоборот!
Он вдруг сделал неуловимое движение, подавшись ко мне и схватив меня за руку. Потянул на себя, понуждая подняться и устроиться у него на коленях. Я наклонилась, проводя губами по небритой скуле, втянула аромат Сашиного парфюма. В этот момент мне казалось, что больше ничего плохого не случится. Никогда. Теперь все было там, где ему и положено было быть — на своих местах.
— Значит, малыш — мой, — сказал Алекс, аккуратно положив руку мне на живот. — И я почему-то уверен, что у нас будет девчонка.
Я тепло улыбнулась, прикрывая глаза и жадно ловя каждое ощущение, что дарил мне Саша.
— Мне все равно, кто у нас будет. Любить ребенка меньше от того, что он какого-то определенного пола, я уж точно не стану.
Алекс запрокинул голову и посмотрел на меня с такой серьезностью, что и я мгновенно посерьезнела в ответ.
— Я тоже не стану. Никогда, — заверил он меня. — А сейчас… давай уже поедим, а то я обещал тебя накормить, а сам набросился, как голодный зверь.
— Ммм, мне нравится, когда ты набрасываешься на меня именно таким образом, — заверила я, но прежде, чем Саша захотел бы повторить, высвободилась и поднялась с его колен. — Хотя, ты полностью прав. Нам нужно поесть.
Подойдя к плите, я включила ее, чтобы разогреть сковороду и напечь блинчиков. От фантазий о кулинарном шедевре Александра Вознесенского у меня едва ли не в прямом смысле слюнки потекли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Теперь дело за малым, — сказал Саша, подходя ко мне со спины и проводя руками по моим плечам.
— Знаю, — откликнулась я. — Довести масло до нужной температуры и…
— Я не о том, — перебил меня Алекс. — Речь о Никите.
