Анжела задала мне пару вопросов о сочинении, и я ответила, как смогла, преодолевая охватившее меня отчаяние. Она тоже пригласила меня поехать с ними, и на этот раз я согласилась, ухватившись за возможность хоть как-то отвлечься.
Я осознала, что во мне ещё теплилась последняя искорка надежды, когда вошла в кабинет биологии, увидела пустое место рядом со своим и ощутила новую волну разочарования.
Остаток дня тянулся медленно и уныло. На физкультуре нам читали лекцию о правилах игры в бадминтон — очередная пытка, которую мне приготовили. Но я хотя бы просто сидела и слушала, а не запиналась о собственные ноги на корте. Впрочем, мне повезло — тренер не успел закончить лекцию и намеревался продолжить завтра. И неважно, что через день меня вооружат ракеткой и позволят терроризировать весь класс.
Кампус я покинула с радостью — хотелось поныть и похандрить в одиночестве, прежде чем встречусь с Джессикой и компанией. Но едва я вошла в дом, Джесс позвонила, чтобы отменить наши планы. Майк пригласил её на ужин — какое облегчение, похоже он, наконец, сообразил. Впрочем, радость моя звучала неискренне даже для моих собственных ушей. Джессика предложила перенести нашу поездку на завтра.
Чем лишила меня на сегодняшний вечер шанса хоть как-то отвлечься. Ужин почти готов: рыба замаринована, салат и хлеб остались со вчерашнего дня. Полчаса ушло на выполнение домашнего задания. Я проверила электронную почту, прочитала пачку маминых писем, становившихся всё более отрывистыми и нервозными по мере продвижения к последнему. Я вздохнула и набросала ответ.
«Мама,
Прости. Меня не было дома. Я ездила с друзьями на пляж. И мне нужно было написать сочинение».
Оправдания мои выглядели крайне жалко, и я решила на этом остановиться.
«Сегодня солнечно — да, знаю, я тоже в шоке. Так что собираюсь сейчас выбраться на воздух и впитать в себя столько витамина D, сколько получится.
Я люблю тебя,
Белла»
Чтобы убить время, я решила почитать. Книг в Форксе у меня было немного, из них самая потрёпанная — сборник романов Джейн Остин. Я выбрала её и отправилась на задний двор, прихватив по дороге из шкафа над лестницей старое одеяло.
Выйдя на маленький квадратный дворик, я сложила одеяло пополам и, стараясь держаться подальше от теней деревьев, разложила его на пушистом газоне, всегда остававшемся сырым, независимо от того, как долго светило солнце. Улеглась на живот, скрестила в воздухе лодыжки и просмотрела оглавление, пытаясь понять, какой роман займёт меня наиболее основательно. Мои любимые — «Гордость и предубеждение» и «Разум и чувства». Первый я перечитывала совсем недавно, поэтому открыла «Разум и чувства», но, дочитав до третьей главы, вспомнила, что героя, между прочим, зовут Эдвард. Разозлившись, я открыла «Мэнсфилд Парк» и немедленно наткнулась на имя Эдмунд, что тоже было очень близко. Интересно, в конце восемнадцатого века были какие-нибудь другие имена? Раздосадованная, я захлопнула книгу и повернулась на спину. Закатала рукава как можно выше и закрыла глаза. «Не буду думать ни о чём, кроме тепла на коже», — строго сказала я себе. Ветерок щекотно играл завитками волос вокруг лица. Я подняла волосы, разложила их веером на одеяле и опять сосредоточилась на тепле, касавшемся моих век, щёк, губ, предплечий, шеи, проникавшем сквозь тонкую рубашку…
Очнулась я от рокота патрульной машины, поворачивающей на подъездную дорожку. Удивлённая, я села и обнаружила, что солнце уже спряталось за деревьями. Всё ещё одурманенная сном, я огляделась со странным ощущением, что рядом кто-то есть.
— Чарли? — спросила я. И услышала, как хлопнула дверца его машины.
С какой-то глупой нервозностью я вскочила и подняла отсыревшее одеяло и книгу. Вбежала в дом, торопясь разогреть масло на сковородке и понимая, что ужин будет поздним. Когда я вошла, Чарли уже повесил кобуру и стаскивал ботинки.
— Извини, пап, ужин ещё не готов. Я заснула во дворе, — я подавила зевок.
— Не бери в голову, я всё равно хочу узнать счёт матча.
После ужина я смотрела телевизор вместе с Чарли, лишь бы чем-то заняться. Он знал, что я не люблю бейсбол, и потому переключил на какой-то бессмысленный ситком, не доставивший удовольствия нам обоим. Впрочем, кажется, он был счастлив, что мы делаем что-то вместе. А я, несмотря на свою депрессию, была довольна, что порадовала Чарли.
— Папа, — сказала я, пока шла реклама, — Джессика и Анжела собираются завтра в Порт-Анжелес, чтобы купить наряды для танцев, и зовут меня с собой. Помочь им выбрать. Не возражаешь, если я поеду?
— Джессика Стенли? — спросил он.
— И Анжела Вебер, — я вздохнула, излагая подробности.
Он пришёл в замешательство:
— Но ты ведь не идешь на танцы, так же?
— Нет, пап. Но я помогу им выбрать, понимаешь, взгляд со стороны, — мне не пришлось бы объяснять это женщине.
— Ну ладно, — кажется, он решил, что не имеет смысла вникать во всю эту девчачью чепуху. — Но это будний день, ты помнишь?
— Мы поедем сразу после школы, так что вернёмся рано. С ужином справишься?
— Беллз, я же чем-то питался семнадцать лет, пока ты не приехала, — напомнил он.
— И непонятно, как ты выжил, — буркнула я и прибавила немного громче: — Я оставлю начинку для сэндвичей в холодильнике, ладно? На самом верху.
Утром снова было солнечно. Я проснулась с новой надеждой, которую постаралась беспощадно задавить. По случаю тёплой погоды я надела темно-синюю блузку — в Финиксе она у меня предназначалась для глубокой зимы.
Я запланировала своё прибытие в школу с таким расчетом, чтобы едва оставалось время дойти до класса. Борясь с отчаянием, я кружила по заполненной парковочной площадке в поисках места и одновременно высматривала серебристый вольво. Его не было. Я припарковалась в последнем ряду и поспешила на английский, успев как раз перед звонком, запыхавшаяся, но почти смирившаяся.
И всё же, как и вчера, я позволила проклюнуться робким росткам надежды. Только для того, чтобы вырвать их с кровью, тщетно обыскивая взглядом обеденный зал или усаживаясь за пустой стол на уроке биологии.
Планы на Порт-Анжелес оставались в силе, и стали для меня даже более привлекательными, когда выяснилось, что Лорен не сможет поехать. Мне очень хотелось выехать из города — так я, по крайней мере, престану оглядываться по сторонам в надежде, что Эдвард по своему обыкновению возникнет из ниоткуда. И я поклялась себе, что постараюсь сохранить хорошее настроение и не испортить Джессике и Анжеле удовольствие от охоты за нарядами. Может быть, даже сама прикуплю какие-нибудь мелочи. Я запретила себе мысли о том, что в следующие выходные, возможно, придётся ехать в Сиэтл в одиночестве, забыв о прежних договорённостях. Если он изменит планы, он наверняка об этом предупредит.
