Сначала, конечно, над этими речами посмеются. Не слишком дружно и не очень весело, но посмеются. А потом, если наша королева будет спокойно их повторять, смех постепенно замрет на губах. Те, кто сегодня на авансцене бесстыжести, начнут тихо отступать вглубь времени, а те, кто сегодня в унижении и в загоне как люди старомодные и несовременные, – проявляться наружу. Это завсегда так происходит, если крепко держаться за свою веру и не отступать.
И будет так хорошо, так чопорно, так строго, и каждый маленький намек на «что-то такое» вызовет радостное биение сердца, и начнутся целомудренные, обстоятельные книги про «него» и «нее» в духе сестер Бронте, и бедные идиотки-женщины, наконец, резко возрастут в цене.
Виктория, где ты?!
2008
Ах, что подумают!
Одна почтенная женщина сильно затрудняется с приемом гостей: ей неловко покупать в магазине алкоголь. «Подумают, что я пьяница, – призналась она мне как-то с тоской. – А у меня лицо такое нездоровое. Посмотрят и скажут – пришла алкоголичка за дозой…»
Езус Мария! Кто, продавцы в алкогольной лавке, что ли, подумают? Они ничего не подумают, поскольку по роду службы столько навидались, что пронзительнее и точнее врача-нарколога могут определить степень алкоголизации любого клиента и вычислить, как давно и что именно он употребляет. Бояться, что эти матерые знатоки человеков что-то там «подумают», смешно.
Смешно-то оно смешно, да и не совсем смешно. Я знаю, как осложняет и без того грустную человечью жизнь маленький, но зловредный демон по имени «Что подумают».
Особенно жизнь женскую, сильно подверженную фантомным кошмарам.
Загрызенная делами дама нырнула, едва не опоздав, в «Красную стрелу», жутко хочется сто граммов, оливье и сладко заснуть. Так вот же рядом вагон-ресторан – иди. Как! Вы что! Как это она в одиночестве заявится в ресторан. «Что подумают!»
А что подумают, глядя на ее костюм а-ля «Валентина Ивановна на заводе тяжелого машиностроения», ее очки минус восемь в каждом глазу, туфли ECCO, удобней и страшней которых не придумаешь, и стрижку-каре, которую надо было подправить еще полгода назад? Подумают, что только и можно подумать – замотался, дескать, бабец, нелегко денежки-то нынче достаются. Кстати, те кошечки, о которых действительно можно «что-то подумать», в вагон-ресторан ходят парочками… Так чего ради наша бедолага лишает себя маленькой радости?
Ответа нет. С психозами бороться трудно.
Знаю женщину, которая тщательно красится перед тем, как пойти в булочную, и не для удовольствия или в поисках личного счастья, а «чтоб не подумали, что она не следит за собой и опустилась». Доказав демону, что она все-таки следит за собой, прижав к груди батон, она возвращается домой, дабы смыть труды.
Один образованный человек рассказал, что любит иногда для отдохновения читать дурацкие детективы в ярких мягких обложках, но стыдиться их открыто покупать. Берет пару солидных книг и к ним в придачу книжку дурацкую. «А то подумают, что я темный и только макулатуру всякую читаю!» Иногда он даже извинительно хихикает и объясняет, тыкая пальцем в дурацкую обложку, – «а это для тещи»…
Вот ведь вообразил сам себе человек плотные ряды грозных судей, которые при виде его начинают саркастически хохотать и декламировать античным хором: «Смотрите! Смотрите, смертные! Вот он, дурак дураков, и книжки он берет дурацкие! Донцову купил! Бушкова купил! Позор, позор, позор!!» И человек съеживается в страхе и начинает плясать свои балеты, чтоб отвести беду.
Объяснить ему факт полного отсутствия в реальности воображенного им античного хора невозможно.
Я говорю как человек, имеющий огромный опыт борьбы с разными демонами, в том числе с демоном «Что подумают». Пару лет назад, для поправки здоровья, мне надо было отправиться в спортзал, ну, в так называемый теперь «фитнес».
Мои мучения были невыразимы – они достигали стадии физических корчей. Я представляла себе, как я, неформатная (толстая, немолодая, неспортивная), приду в зал, и как мне будет стыдно, и как все будут смеяться и рассматривать меня и мою одежду, а она, может быть, совершенно не та, и я не знаю, что надеть и как себя держать, и… и… и…
Что подумают! Что подумают! На опасной уже стадии развития психоза я взяла себя в руки, пришла в фитнес и обнаружила там действительность.
Никому до меня не было дела. Никто ничего не «думал». Все занимались, с вдохновенными, сосредоточенными и оттого несколько трагическими лицами, своими телами и телишками, и ничей возраст и ничья фигура не привлекали абсолютно никакого внимания. Наоборот, случайно обнаружив присутствие рядом какого-то еще тела, владелец другого тела глядел на товарища вполне благожелательно. Образовывались даже какие-то «мы» – мы, люди, внимательные к своему здоровью, любящие движение, стало быть, отчасти союзники. Мучения мои оказались более чем напрасными.
Это всё мелочи, однако демон «Что подумают» может привести и к печальным поступкам. Бывает, что надо выступить участником борьбы, защитить правду, помочь герою, а человек вздыхает: «Я такой неуклюжий, говорить не умею, мысли формулирую плохо, зачем я стану высовываться, подумают, что я глупый, неважный человек». И если так бредить начнут тысячи людей – много хороших и правильных дел обрушиться могут…
Люди! Боритесь со своими демонами – а не то они поборют вас.
2008
Красота – это…
«Не люблю уродов… Л-л-люблю все к-красивое…» – так бормотал когда-то в картине «Страна глухих» персонаж по имени Свинья. Формула эта (придуманная, кстати, Валерием Тодоровским) совершенно точна – уроды, калеки, люди безобразные и некрасивые (а также все, кто таковыми себя ощущает), разумеется, сильно неравнодушны к красоте. Что касается самих красавчиков и красоток, они чаще всего проявляют в этом вопросе загадочное равнодушие. Чем обладаешь, то разве ценишь? Красавица может обратить внимание на некрасивого, даже безобразного мужчину, а красавец вполне может жениться на девушке скромной внешности. Здесь сценаристы плохих фильмов не проявляют особой фантазии. Это действительность. Правда, сценаристы плохих фильмов обычно напирают на то, что избранник/избранница красивого героя/героини обладает высокими нравственными достоинствами, а вот это уже лабуда. По моим наблюдениям, красивых людей привлекают только две вещи: деньги и ум (и то и другое – реальная сила). Нравственные достоинства в основном только лишь смущают…
Я лично чувствительна к красоте, что сознаю с печалью – знаю, что соблазн, а что делать? Вкус у меня ужасный, как у армянского папика. Мне нравятся, к примеру, мальчики, которые в балетах пляшут. Впрочем, и мужчины из фильмов Хичкока, с квадратными подбородками, в серых костюмах-тройках, тоже хороши, не спорю. Но в общем, надо работать над собой и перестать восхищаться и охать. Нет, нет. Сущность мира не в красоте.
Кстати, запомните на всю жизнь: Достоевский никогда не писал, ни в одном своем произведении, что «красота спасет мир». В романе «Идиот» персонаж по имени Ипполит Терентьев, чахоточный мальчик, сочинивший пронзительную исповедь, обращаясь к князю Мышкину, произносит: «Князь, вы, кажется, говорили когда-то, что красота спасет мир». Вот и все, что мы имеем, – предположение безумного мальчика о том, что тронутый князь, возможно, нечто в этом роде говорил. Ф.М. Достоевский был великий ум, временами прозревавший истину. Потому утверждение, будто «красота спасет мир», отдал своему герою, наивному и душевному путанику. Да и то не наверняка – может, Ипполит неправильно понял сумбурные речи князя. Ясно только, что Достоевский от своего лица такой ерунды утверждать не мог.
Если мы возьмем только один сегмент бытования красоты – физическую красоту человека, привлекательность лица и тела, – то именно из романов Достоевского очевидно: погубить красота может вполне, даже своего носителя, спасти – только в одном случае. В одном исключительном случае, когда красота сочетается с истиной и добром, то есть в случае Спасителя. Этого случая мы ждем более двух тысяч лет с неослабевающим напряжением. Очень любопытствуем взглянуть, как это оно бывает-то, чтоб все розное и вдруг вместе. Чтоб существо было и разумно, и прекрасно, и светло, и других существ любило. Можно даже и еще подождать, главное – дождаться хоть когда-нибудь.
А в отрыве от всего прочего, сама по себе, как принцип организации формы, красота безразлична или даже враждебна миру. В «Идиоте», собственно говоря, фигурирует воплощенная красота, женщина фантастической привлекательности – Настасья Филипповна, погубившая все вокруг себя. «Ах, кабы она была добра! Все было бы спасено…» – мечтает князь Мышкин в начале романа, увидев портрет роковой дамы. То есть, если бы красота соединилась с добром, все было бы спасено. Однако ни в пространстве романа, ни в пространстве реальной жизни такого божественного сочетания мы не видим.
