– Тамара Владимировна, вы сегодня на работе? Можно я подскочу? У меня срочное.
– Ну, давай, раз срочное. Подскакивай.
Несусь в больницу, где Тамара Владимировна вот уже сорок лет работает гинекологом.
– Ну, и что у тебя срочного? М-м-м? Раздевайся, и на кресло давай.
Очень удачно мы одни в кабинете. Нет лишних ушей.
– Мне нужна справка. О том, что я беремена.
– А ты никак со своим целибатом покончила? – изумляется Тамара Владимировна. Она одна из немногих, по понятным причинам, в курсе моих… эм… обстоятельств.
– Покончила. Да! Мне теперь справка нужна, – напоминаю я.
– Будет, раз нужна. Дата последних месячных?
– Вы не поняли, – я накланяюсь к ней ближе. – Я не беременна. Но мне нужен документ, который бы подтвердил обратное.
– Та-а-ак! Ты за кого меня принимаешь, Зайка?!
– Ни за кого, Тамара Владимировна! У меня ситуация безвыходная. Умоляю вас! Помогите. Я не останусь в долгу.
– Камеры тут везде. Ты что, окончательно спятила?!
– Но они же звук не пишут, Тамарочка Владимировна. Прошу вас… – и опять на глазах слезы. – Иначе муж меня бросит.
– А ты и замуж успела выскочить? Давно же мы не виделись.
– Успела, – киваю часто. – Так вы поможете?
– Ни один ребенок, тем более выдуманный, еще мужика не удержал. Когда срок рожать придет, ты что ему скажешь?
Выкладываю все, как есть. В кабинет заглядывает медсестра, но Тамара Владимировна ее опять отправляет по какому-то поручению.
– Ну? – нетерпеливо стучу пальцами по столу. – Вы мне поможете? Все равно ведь найду, кто поможет!
– Дата последних месячных.
– Далась вам эта дата! Ну… Допустим, – пытаюсь вспомнить и понимаю, что месячных у меня не было о-о-очень давно. Просто в последнее время мы в таком аврале существовали, что мне было совсем не до подсчетов. – Давно не было, Тамара Владимировна. Месяца два. Или три.
– Бабы – дуры, – закатывает та глаза. – Дуй на кресло.
Раздеваюсь в полуобмороке. Не может быть. Или может? Касаюсь пальцами живота. Тут я не поправилась. Даже напротив. Наверное, цикл сбился на нервах. Такое бывает. Забираюсь на кресло.
– Расслабься, а? Ноги вон ходуном ходят.
Ага. А еще зубы стучат. Вдох-выдох. Ну чего я, и правда? Прячу лицо в ладонях.
– Вот так. Шейка красавица… Матка… увеличена. Ты тест не делала?
– Н-нет.
Отходит. Чем-то гремит.
– Вот. Дуй в туалет, сделаешь.
– Так ведь утром надо! – протестую вяло. От страха живот сводит. И я уже даже не знаю, чего на самом деле боюсь. Какого результата.
– У тебя, судя по всему, недель девять, не меньше. Такой срок когда угодно покажет. Ну, что ты стоишь?
Как – девять? Руки трясутся так, что одеться сложно. Еще сложней – открыть баночку для анализов. Внимательно вглядываюсь в расплывающиеся перед глазами строчки инструкции. Это мой первый в жизни тест на беременность! Надо все сделать правильно. Окунаю полоску. Отсчитываю про себя нужное время. Тест кладу на подоконник и стою над ним, зажмурившись и не дыша.
– Зайка, ты там жива?!
Распахиваю глаза и начинаю истерично смеяться. Полоски очень четкие. А еще их две. Вот тебе и сделала липовую справку! Слезы опять текут по щекам. Ну что за день? Эмоции рвут на части.
– Вот! – шмыгаю носом.
– Положительный.
– Теперь-то вы справку дадите?
– Кто о чем, а вшивый о бане. Давай-ка ты на УЗИ сходи, посмотрим, все ли в порядке.
– А что может быть не в порядке? – пугаюсь я.
– Да ничего. Стандартная процедура. Что ж ты такая нервная у меня?
– Так ведь в первый раз.
На кушетке меня опять начинает трясти, что усложняет обследование.
– Вот, это сердечко малыша. Слышишь?
Слышу. Обливаюсь слезами. Наверное, это гормоны. Ну, не может человек столько плакать!
– А можно записать?
– Можно.
– А фотографию делать?
– Обязательно.
Хочу разделить этот момент со Ставросом. Пусть и уже постфактум. Из кабинета врача выхожу, измочаленная в хлам. Но такая счастливая! В руке злосчастная справка. Самое смешное, что мне никто не поверит. Ну и ладно. Так даже лучше. Зачем ему лишние переживания? С верой в то, что справка липовая, Ставросу будет гораздо легче.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Господи. Я беременна. У нас будет малыш!
А у малыша будет лучший папа на планете, сколько бы его возвращения нам не пришлось ждать!
ГЛАВА 22
Ставрос
– В общем, тут мой косяк. Если решите принять меры – я не в обиде.
– Да погоди ты. Не пыли. Давай лучше еще раз, что-то я не соображаю. Утечка шла через комп этой, как ее? Аллы? Но она была ни при чем?
– Так точно. К нему подсоединялись извне. Когда у нее все слетело, я был в отпуске. Ситуацию исправлял сисадмин. Я даже не был о случившемся проинформирован. Впрочем, меня это не оправдывает.
Машинально киваю. Но Самойлов это по-своему понимает. Встает, весь по-военному вытянувшись по струнке. Как будто готовясь выслушать приговор.
– Да сядь ты, Ренатыч. Не собираюсь я тебя увольнять. Или ты сам уже потеплей местечко нашел? – зыркаю на Самойлова из-подо лба.
– Обижаете, Ставрос Агафоныч.
– Ну, ты мне тут губы не дуй, – хмыкаю и отворачиваюсь к зарешеченному окну. Это теперь моя жизнь. Наручники. Решетки. Небо в клетку. Впрочем, есть в ней и небольшие радости. Я-то своих подозревал. А оно зря, оказывается. Нашу внутреннюю кухню конкурентам сливали вовсе не мои люди. Не те, с кем я работал бок о бок. И кому доверял. Это радует. Значит, неплохую я все-таки собрал команду. Жаль, теперь вряд ли удастся ее сохранить. И мой вопрос Самойлову не праздный. Пойму, если он найдет другую работу. Мы-то здорово зашатались. Непонятно, что теперь будет. А у него семья. Жена молодая. Дети. Их учить, на ноги ставить.
– Как все-таки обнаружилась утечка? – встряхиваюсь.
– Так Нина Васильевна вспомнила, что ей Аллочка как-то на свою проблему жаловалась. А потом это было делом техники.
– И тут моя женушка отличилась? – усмехаюсь. – А в остальном как она справляется? С Германом есть контакт?
Стараюсь контролировать голос, чтобы не выдать, как мне ревниво. Гера мужик толковый, да. Но если бы не крайние обстоятельства, я бы предпочел держать Лунопопую от этого парня подальше. Потому что он знатный блядун и вряд ли пройдет мимо такой женщины, как моя Нина.
– Налаживают. В офисе вообще все неплохо. Давайте лучше вернемся к нашим баранам. – Азаров кивает на разложенные передо мной материалы дела. – Экспертизу эти идиоты додумались сляпать. Но мы можем сделать свою и доказать, что использовались действительно те материалы, что были указаны в смете.
– Мы не станем этого делать. У нас сделка, Никита Семеныч. Забыл?
– Да блядь! Ну, белыми же нитками шито!
Это, пожалуй, самое обидное. Действительно белыми. Эти придурки даже не знают, как доказать обнал, потому что не было никакого обнала. Никаких фирм-однодневок, через которые можно было бы хоть что-то вывести. Единственное, что в этом всем настораживает – низкая стоимость работ. Но мы ее указали не для того, чтобы выиграть тендер любой ценой и раздербанить бюджет, а потому что, начиная, готовы были работать едва ли не в ноль на имя.
– Нину надо вывести из-под удара.
– На нее у них вообще ничего нет. Она в то время была рядовым бухгалтером! Ее нельзя подвести под статью.
– Не привлекут под это, найдут что-нибудь еще. А пока мы будем доказывать ее невиновность, девочку поломают. Мне тебе, что ли, объяснять? Все. Закрыли тему.
Сжимаю кулаки и снова в окно пялюсь. Иногда мне хочется побиться головой о стену. Чувство беспомощности взрывает мозг. И кажется, если расшибить голову и чуть стравить давление, станет легче.
– Когда нас разведут? – опираюсь рукой на решетку в попытке лучше разглядеть жизнь за окном.
– Ах да. Забыл самое главное. Развода в ближайшее время не будет.
Резко оборачиваюсь:
– В каком это смысле?
– Нина Васильевна сильно против.
