– Но мы в Англии!
– Англия тоже Европа, – отрезал он. – Удавить немедленно, да не позорят женское племя! Шалаши разрушить, все ценное забрать. И вообще нам не помешают доказательства уничтожения шайки. Обязательно найдутся те, кто усомнится.
Подошел граф, сказал одобрительно:
– Семьдесят человек!.. Я все-таки думал, будет меньше…
– Какие потери у нас? – спросил Гай.
– Девять человек ранено, – сообщил граф. – Все легко, даже в седлах удержатся.
Гай осмотрелся, кивнул.
– Хорошо. Возвращаемся.
Лучники еще шарили по хижинам, перебирая награбленное разбойниками, самое ценное прикарманивая. Граф заворчал – роняют его честь, Гай сказал негромко:
– Пусть. На такое нужно смотреть… снисходительнее. Это же не благородные люди, а простые. Для них нужны более простые цели, чем спасение Англии.
Граф вздохнул с некоторым облегчением.
– Вижу, вы набрались житейской мудрости?
– Пришлось… как и вам, граф.
– Я дольше жил, – напомнил граф.
– А я… – сказал Гай, чуть запнулся и закончил: – Много видел.
Он не сказал «больше», но граф понял и принял оговорку, крестоносец умеет не только принимать быстрые и жесткие решения, но и проявляет деликатность, которой начисто лишено абсолютное большинство его соседей.
Возвращались весело и с песнями, задние тащат по земле связанных разбойников, от ужаса и боли как раз протрезвеют, чтобы понять, что им надевают на шеи совсем не цветные платки.
Глава 17
Беннет привел еще троих, крепких и собранных мужчин. Гай опытным взглядом сразу определил, что шрамы у одного на щеке получены вовсе не в пьяной драке, он и сам помнит этот коварный удар, когда уклоняешься и думаешь, что отодвинулся достаточно, но острие широкой секиры, которые начали недавно ковать в Шотландии, все же чиркает удлиненным кончиком по скуле.
– Приняты, – сказал он коротко. – Думаю, Беннет вам все рассказал, как о работе, так и об оплате?
Один вежливо, но с достоинством поклонился.
– Да, ваша милость. Меня зовут Андреас, а это Юрген и Рольф. Для нас честь служить под вашей рукой. Мы видели, как у дороги развесили остатки шайки Твердолобого.
Беннет сказал, ухмыляясь:
– Ваша милость, они не от меня услышали про вас, клянусь!
– Но ты все равно приврал, – буркнул Гай. – Ладно, ребята, Беннет вас и дальше будет вводить в курс дела. Кстати, мне еще понадобятся настоящие воины… Шериф не должен ходить по окрестным лордам с протянутой шапкой и просить, чтобы помогли своими дружинами!
Андреас смотрел очень серьезно, кивнул и сказал, даже не посмотрев на товарищей за поддержкой:
– Знаем некоторых…
– Люди надежные?
Андреас чуть позволил себе ухмыльнуться.
– Будут такими.
– На вашу ответственность, – предупредил Гай.
– Ваша милость, – сказал Андреас серьезно, а Беннет за его спиной кивнул, – у вас будет свой отряд.
– Сильный, – прогудел его друг Юрген, могучий здоровяк.
– И верный только вам, – добавил Рольф, тоже здоровенный, белобрысый и наверняка тоже германец, судя по имени, как и оба его приятеля.
Гай промолчал, это само собой разумеется, если касается германцев, они всегда верны командиру и всегда держат слово, даже если дали случайно или по пьяни.
Пришли вести, что в Риме умер папа римский Климент, для Англии вроде бы все равно, но Гай ждал, что же сделает принц Джон. Его лютый противник епископ Лонгчамп считался и был папским легатом, что обеспечивало ему весомую поддержку Рима…
Как Гай и предположил, принц Джон мгновенно воспользовался крохотным преимуществом, нажал везде, где мог, и Лонгчамп, чувствуя себе менее уверенно, из осторожности вывел свои наемные отряды из Линкольда, однако и с принца Джона взял обещание, что тот не введет туда верные ему части.
Окрыленный успехом, принц Джон быстро усиливал свое влияние на местных лордов и сумел вынудить Лонгчампа дать торжественное обещание, что, если король Ричард погибнет, не достигнув берегов Англии, он, королевский канцлер Уильям Лонгчамп, поддержит занятие английского престола принцем Джоном.
Гай ломал голову, не понимая, на пользу ему или во вред усиление принца, и молился перед сном, чтобы удалось поскорее выкупить из плена короля Ричарда. Тот вернется в Англию и наведет порядок…
Хильд некоторое время пропадал в ближайших монастырях, но сегодня с торжеством принес оттуда «Книгу Страшного Суда», как ее называли в народе. Вильгельм Завоеватель, едва стал королем, сразу же объявил себя верховным собственником в королевстве, все землю побежденной Англии раздал своим соратникам, а также тем из покоренных саксонских лордов, которые признали его своим хозяином.
В том же году он велел переписать всю Англию, что в Европе вообще-то никогда не делалось. Королевские посланцы по всей стране проводили расследование через шерифов графств, баронов, священников, старост и вилланов из каждой деревни, которые под присягой давали показания о том, «как называется данное поместье, кто держал его раньше, сколько плугов на домене, сколько у людей, сколько вилланов, сколько рабов, сколько свободных людей, сколько леса, луга, пастбища, мельниц, рыбных прудов, сколько всего этого прибавилось или убавилось, сколько все это давало прежде и сколько дает теперь, сколько имел здесь свободный человек и сколько имеет теперь, и все это в трех видах: во время короля Эдуарда, в то время, когда это поместье дал король Вильгельм, и как оно есть в настоящее время; и может ли оно давать больше, чем дает теперь».
Гай читал, крутил в удивлении головой, книга, оказывается, периодически пополняется, в ней есть данные за позапрошлый год, а это же все равно, что и сегодня, в сельской жизни мало что меняется так быстро.
– Прекрасно, – сказал он с чувством. – Спасибо, Хильд!.. Ты даже не представляешь, как помог.
– Надеюсь, – сказал Хильд с надеждой. – Мне почему-то хочется, чтобы нас король не выгнал со службы.
Беннет обронил предостерегающе:
– Но и усердствовать нельзя.
Хильд спросил непонимающе:
– Почему?
Беннет взглянул на него с легким презрением.
– А кому нравится, когда с них дерут налоги? Сунут нож под ребра или достанут стрелой из-за дерева.
Аустин буркнул:
– Не суетись, монашек.
– Я не монашек, – сказал Хильд печально, – еще недостоин.
– Все равно.
Все трое посмотрели на Гая, тот буркнул, не отрывая взгляда от страниц толстой книги:
– Для того чтобы не сунули нож в ребра, надо, чтобы крестьяне видели не только дрателя налогов, но и власть, защищающую и помогающую. Вот и думайте, как это делать.
Они переглянулись, Аустин мудро предпочел промолчать, только смачно отхлебывал пиво из огромной деревянной кружки, похожей на маленький бочонок, а Беннет возразил с усмешечкой:
