— Кто был Хранителем Поттеров? — наконец, отмер аврор и продолжил задавать вопросы.
— Хвост.
— Кто такой Хвост?
— Питер Петтигрю, — снова воцарилось молчание.
— Петтигрю умер, — это не был вопрос, но Блэк все равно ответил.
— Нет, он жив.
— Это Петтигрю передал информацию о местоположении Поттеров?
— Да.
— Кто устроил взрыв на улице?
— Хвост.
— Кто вас арестовал?
— Я не помню.
— Кто навещал вас в тюрьме?
— Никто.
— Как вам удалось сбежать?
— Я не помню.
Журналистка кусала губы. Она, видимо, очень хотела задать вопрос, но прерывать допрос было нельзя, как и отвлекать допрашиваемого от того, кто допрос начал.
— Время, — голос наставника прозвучал набатом, хотя он его не повышал.
Кингсли вздохнул и протянул флакончик с антидотом Блэку. Тот послушно выпил и практически сразу напрягся.
— Он сейчас уснет, — наставник встал и подошел ко мне. — Мы сейчас уйдем. А этот доблестный аврор препроводит твоего крестного в Аврорат, где тот выспится, а наутро вместе с выходом газеты начнется нудная и длительная процедура оформления освобождения и возмещения всех возможных ущербов.
— А зачем она здесь? — я покосился на Скиттер, которая уже ворковала о чем-то с сонным Блэком.
— Это наша гарантия. Кто бы ни засадил Блэка, ему совершенно невыгодно, чтобы того все-таки освободили, а так... Уже завтра утром вся магическая Британия будет возмущенно гудеть о том, что невиновных людей сажают в Азкабан и что кто-то должен за это ответить. Пошли, — и он подтолкнул меня к выходу.
Ни Кингсли, ни Скиттер не обратили на наш уход никакого внимания.
— Нарцисса Малфой несколько раз пыталась добиться разрешения посетить Блэка, он ее кузен, если что. Особенно старалась она в 1985 году, когда умерла Вальбурга, — задумчиво произнес наставник, не обращаясь ко мне, а, скорее всего, рассуждая вслух. — Она считала, что сын должен узнать о смерти матери одним из первых. Разрешение ей так и не предоставили. Но Блэк не выглядит неосведомленным. Он знает, что остался один на этом свете, но откуда он это знает — не помнит. А вот в его разуме очень, очень много темных пятен.
— Обливиэйт? — не удержавшись, спросил я.
— Похоже на то. Навещал его кто-то в Азкабане, это точно. Но вот кто? Интересно, узнаем мы когда-нибудь правду или нет?
* * *
— Что ты будешь делать? — спросила Гермиона, наклоняясь ко мне.
— Ждать, когда с Сириуса будут сняты все обвинения. А там посмотрим.
Глава 25. Прости меня.
Обещанная наставником волокита с оправданием Сириуса Блэка тянулась практически до самого Рождества. Много раз Мастер вынужден был появляться в Аврорате, а количество веритасерума, которое влили в Блэка, начало исчисляться литрами. Верещащий с первой страницы «Пророка» министр Фадж, грозящийся наказать кого попало за такую оплошность, начал вызывать стойкое раздражение. Я успел вкратце рассказать Гермионе о нашем ночном приключении, пока мы шли на завтрак, когда вышла сенсационная статья Риты Скиттер. Она искренне переживала за исход дела, и тщательно отслеживала все сообщения о Сириусе во всех газетах, доступных ей.
В Азкабан Блэка, естественно, никто не переводил, но и свобода его передвижений была ограничена камерой предварительного заключения в здании Аврората. Хотя там не было никаких дементоров, была хорошая еда, и еще ему позволили привести себя в порядок, так что ничего страшного не произошло.
К заключенному никого не пускали, но, как сказал профессор Снейп, Блэк был полон оптимизма, ведь сейчас речь не шла о том, как бы его упрятать в самую дальнюю камеру или вообще казнить, а как правительству выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. Ему уже не угрожали, с ним торговались, а мы радовались тому, что в связи с таким вот поворотом дела дементоров попросили с территории школы уйти.
Директор был занят тем, что постоянно объяснялся, почему как председатель Визенгамота он позволил произойти подобной ошибке. В общем, весело было всем.
На школьников временно перестали обращать внимание, а наши с Гермионой отработки постепенно сошли на нет. Зелье непонятного назначения, которое, постоянно сверяясь с рецептом, готовила Гермиона, было практически готово, и, как сказал Мастер: "Оно будет настаиваться до Рождества, после чего его можно будет применять". Что это было за зелье, он так и не сказал, а качество оценил как: "Сойдет". От профессора Снейпа это была просто невероятная похвала, от которой Гермиона вся сияла еще пару дней, и даже не обратила внимания на то, как наставник разнес ее эссе, заданное на дом. Официально же отработки никто не отменял, и однажды, за неделю до Рождества, простояв перед закрытой дверью кабинета декана Слизерина полчаса и, поняв, что сегодня он появляться не собирается, мы, переглянувшись, пришли к общему решению начать, наконец, обещанные мною дополнительные занятия для девушки. Придя к этому выводу, мы отправились в ритуальный зал, но не дошли до входа буквально несколько метров, как дорогу нам перегородил бледный и какой-то взъерошенный Драко Малфой.
— Я требую объяснений, — прошипел парень, направляя на меня палочку.
— И что же тебе объяснить? — я, прищурившись, посмотрел на Малфоя.
— Я очень тщательно изучил биографию Мунго. Я еще более тщательно изучил биографию Септимуса, пользуясь материалами домашнего архива, который упросил прислать мне отца. И знаешь, что везде говорится? Гарри Бонам никогда не вел дневник. А из дневника самого Септимуса я узнал много чего интересного.
— И что ж ты таким сообразительным-то стал? — раздраженно пробормотала Гермиона. — И почему раньше так тщательно маскировался?
Малфой, проигнорировав девушку, продолжал внимательно смотреть на меня, не опуская палочки.
— Я согласен с Малфоем в его желании выслушать объяснения, и, хотя я понятия не имею, о ком Малфой только что говорил, но повторю его вопрос: Гарри, что происходит? — мне захотелось грязно выругаться, невзирая на то, что рядом со мной стояла девушка. Проклятая Шляпа и тот, кто испортил ее. Отправила бы его к воронам, как и положено, и не было бы у меня сейчас этих проблем. Малфоя я бы сумел заболтать, а вот с этим, появившимся здесь непонятно почему, парнем, этот номер может не пройти.
— Невилл, — я обернулся и натянуто улыбнулся. — А что ты здесь делаешь?
— Пытаюсь понять, — Невилл нахмурился и сжал кулаки.
— Гарри, — вдруг тронула меня за рукав Гермиона. — А давай расскажем им. Конечно, заставим какую-нибудь клятву дать, ты же умеешь? — я напряженно кивнул. — Я... Мне тяжело все это в себе носить, а так хоть поговорить с кем-нибудь можно будет, да и Малфой, наконец, заткнется.
Я задумался, Малфой опустил палочку, а Невилл только что не подпрыгивал от любопытства. Наконец, я принял решение.
— Вы можете сейчас пойти вместе с нами в одно место и дать мне непреложный обет, тогда я расскажу вам одну интересную историю. Если вы не согласны, то идите Запретным лесом и попытайтесь сами во всем разобраться. Правда, не уверен, что вам это удастся.
Последовала пауза. В отличие от Гермионы, и Малфой, и Лонгботтом прекрасно понимали, что такое непреложный обет и чем им грозит его нарушение.
— Хорошо, я согласен, — первым решился Драко. Ну кто бы сомневался. Невилл думал несколько дольше, но затем просто кивнул.
Я, надеясь, что не совершаю вторую самую большую ошибку в моей жизни, резко развернулся и практически побежал в ритуальный зал.
Непреложный обет парни давали Гермионе, потому, что, кроме меня никто не смог бы провести обряд. Ничего сверхъестественного от них не требовалось, всего лишь тайна неразглашения. Когда последняя нить, обвивающая руки Гермионы и Невилла растаяла, я опустил палочку. За последние полгода я привык к ней, да и сама палочка не сильно выделывалась, хотя я все равно считаю ее несколько неадекватной. Нужно будет новую купить. Эти мысли вертелись у меня в голове все то время, пока Гермиона посвящала наших случайных соучастников в подробности нелегкой судьбы Гарри Поттера и Гарри Бонама.
