— Дело говоришь, — кивнула Анна, поправляя ремень на туфле, — клади.
Собираясь в путешествие, они не стали заниматься одеждой Питера — потому что московская мужская мода совершенно не годилась для Песчаных Эмиратов, да и магазины были закрыты. Зато взяли с собой много денег. Анна не хранила дома сколько-нибудь значимое количество металла в слитках, и хотела забрать с собой все свои ювелирные украшения. Но им повезло: несколько десятков килограммов золота в слитках от ста грамм до пяти килограмм хранил в рабочем сейфе Павел Сергеевич. «Под гарантии, что вы возьмете меня с собой к тем штукам, когда вернетесь», — сказал он, отдавая золото; Анна согласно кивнула, и пожала протянутую руку.
Внутри было прохладно, и царил приятный полумрак. Анна блаженно вдохнула полной грудью.
— Хотите побаловать кого-то из питомцев? — Продавщица, казалось, материализовалась перед ней прямо из воздуха, — в этом месяце у нас закупались для гарема нашей обожаемой эмиры.
— С чего вы взяли, что у меня их много? — Холодно ответила Анна; язык эмиратов давался ей с трудом, и она не была уверена, что смогла скрыть акцент.
— Шутите? — Продавщица тонко захихикала, — к нам простолюдинки не ходят. Конечно же, у дамы вашего положения есть гарем… — Тут она осеклась, словно что-то сообразив, и внимательно пригляделась к Анне, — впрочем, не иностранка ли вы? Дайте догадаюсь: прилетели частным бортом, и благоверный застрял на границе! Конечно же, в зале прилета никто не подумает ставить одежные магазины для мужчин — это элементарно неприлично. Однако, вы все-же далеко забрались. Не иначе, ищете всего самого лучшего. Я надеюсь, вы не из тех краев, где над женщинами издеваются? Это не он вас заставил покупать себе дорогую одежу? Если так — вот ваш шанс навсегда изменить жизнь! Заявите в органы, я помогу составить жалобу — и оставайтесь у нас, пока он не переведет все состояние на ваше имя! — Продавщица широко улыбнулась, обнажив мелкие, акульи зубки.
— Мне просто нужна приличная одежда для моего мужчины, — холодно ответила Анна, — это можно организовать?
— Как вам будет угодно, — продавщица прикрыла свои рыбьи глаза, и чуть поклонилась, — какого сложения ваш подопечный?
— Рост где-то метр восемьдесят, — ответила Анна, — крупный, мускулистый.
— Отлично! В этом сезоне как раз в моде хиджабы с расширенным верхом! Обратите внимание на эту модель в крупную клетку. Скажу по секрету — она подчеркивает сложение. Разумеется, оставаясь в рамках приличий. Но вот мышцы плеч оценить будет можно. В наше время свободных нравов это трендово.
— Пойдет, — Анна критически оглядела предлагаемое одеяние, напоминающее крупный мешок для картошки, с прорезью для глаз, и кивнула.
— Отлично! — Продавщица явно не ожидала такой сговорчивости от клиентки-иностранки; ее глаза перестали напоминать буркала крупной рыбины, налившись живым, человеческим интересом. Анне даже показалось, что она видит внутри крутящиеся барабаны с суммой комиссии, — у нас как раз есть не распакованный экземпляр, под ваш рост. Вообще, это модель стоит тысячу двести лянов, но сегодня скидка по случаю именин матушки нашей обожаемой эмиры. Поэтому можете взять эту красотищу всего за девятьсот!
Анна хорошо умела считать, и неплохо разбиралась в мировых валютах. Сумма была несуразно велика. Хиджаб стоил как хороший мобиль на полноценном стихийном веретене, с хорошей климатической установкой. Но выбирать не приходилось — они очень спешили.
— Я бы хотела рассчитаться золотом, — сказала Анна, — это возможно?
— Безусловно, — кивнула продавщица, подозрительно сощурившись, — но должна предупредить: попытка рассчитаться негодным средством платежа, особенно магически модифицированным, карается весьма сурово. В лучшем случае отделаетесь пятидесятикратным штрафом, в худшем — до пяти лет заключения.
— Я понимаю, — кивнула Анна, и достала слиток.
Продавщица приняла золото, подозрительно изучила клеймо.
— Что это за символы? — Спросила она, — никогда подобного не видела.
— Выручка моей компании. Из экзотических краев. Тем не менее, это не чеканка, и не монета с номиналом. Платежное средство — сам металл, верно? Насколько мне известно, по законам эмирата любое изображение не является препятствием для операции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это верно, — масляно улыбнулась торговка, — что же, посмотрим, что скажет детектор.
Она вставила слиток небольшую мраморную тумбу, стоящую возле кассового аппарата. Тумба окуталась серебристым туманом, и чуть загудела. Через несколько секунд она засветилась ровным синим светом, послышалась приятная мелодия.
— Ого, — продавщица удивленно подняла узкие подведенные брови, — признаться, подобной чистоты слитки в коммерческом обороте мне еще не встречались.
— Это проблема? — Плохо скрывая раздражение, спросила Анна.
— Что вы, — улыбнулась торговка, — никаких проблем! Однако, я должна вам сдачу. По нынешнему курсу это… — Она закатила глаза, словно ведя подсчеты в уме, при том, что Анна прекрасно знала, что эта модель детектора уже все посчитала, и сообщила видимой только продавщице бегущей строкой.
— Оставьте себе, — холодно заметила Анна, — за хлопоты и консультацию.
— Но… у нас так не принято… — забормотала продавщица, плохо пытаясь скрыть алчное пламя в глазах.
— Я настаиваю, — улыбнулась Анна
— Спасибо… Обязательно заходите еще, на новую коллекцию! Для вас сделаю специальную скидку! — Забормотала торговка, но Анна уже шла к выходу, и не вникала в смысл ее слов.
Джосс разглядывал огромные, ржавые, квадратные в сечении колонны. Наверху у каждой было отверстие — черный провал, направленный в сторону моря. Ему категорически не нравились эти штуковины. Было в них что-то противоестественно-отвратительное. И дело даже не только в их чудовищном предназначении. Отвращение к ним зарождалось где-то на уровне эстетического восприятия. Мерзкой была сама форма, каждый угол, и каждая грань.
— Это оно и есть? — Скривившись, спросил он.
— Верно, — кивнул старший Блум, — кстати, если чувствуете что-то вроде не до конца осознанного омерзения, у меня для вас новости. Вы — потенциальный маг.
— Вот как, — Джосс невольно потрогал фибулу — подарок Алого Короля, которая была с ним все это время. Фибула была неприятно холодной, желтый камень вдруг потемнел, и утратил прозрачность, — вы можете их выключить? Мне бы не хотелось, чтобы работа негаторов магии была зафиксирована и задокументирована официально.
— Безусловно, — кивнул Кими, — но, возможно, сейчас не самое лучшее время. Мы держим их на минимальной мощности из-за драконоборца.
— Драконоборца? — Джосс приподнял бровь.
— Информация только что подтвердилась, — кивнул старший Блум, — наши… друзья только что выловили его в океане. Пока он находится в зоне без магии — он безопасен. Если мы отключим негаторы сейчас, неизвестно, что он выкинет. Обычно у драконоборцев с собой мощнейшие стихийные боевые амулеты. Кроме того, он может связаться с внешним миром.
— Принято, — кивнул Джосс.
Драконоборец оказался довольно молодым парнем с бледной кожей и длинными белыми волосами, свисающими мокрыми патлами. Он был накрепко спеленут широкими листьями каких-то бурых водорослей. На узкую песчаную полоску пляжа его вытащили странные существа: что-то вроде крупных тюленей с большими влажными глазами, и развитыми пальцами на руках-ластах.
— Это снарки, — сказал Кими, отметив замешательство Джосса, — наши друзья. Но мне придется взять с вас словно, что отныне факт их существования будет является приоритетной государственной тайной высшего допуска.
— А если нет? — Зачем-то спросил Джосс, попеременно разглядывая то драконоборца, то снарков.
— Их всех перебьют, — вздохнул старший Блум, печально опустив голову, — у наших берегов осталась последняя популяция. А когда-то это был очень многочисленный народ. Особенно много их было в южных морях, где эльфийские леса тысячами километров тянутся вдоль скалистого берега… Вот именно к эльфам у снарков особенные счеты. Поэтому формально королевство не имеет отношения к варварскому уничтожению флотилии. Это сделали снарки. И, надо сказать, они в своем праве — даже в соответствии с Древним Уложением, основой современной международной правовой системы. Эльфы ведь не всегда рождались бессмертными. Но стали такими после того, как провели повсеместное инициированные своих беременных женщин вытяжкой из сердец снарков. Выживших, жалкие остатки народа, добивали с особенным усердием. Мало кому хочется оставлять таких свидетелей, верно? Но песни снарков все пережили. И дождались возмездия.
