Сейчас Алан – человек, которому важнее всего деньги и рейтинги. А я не собираюсь так жить.
– Плевать мне на это! Я не позволю безбашенной толпе и бездушным цифрам управлять своей жизнью!
Алан сильно удивлен.
Его глаза сужаются, а губы вытягиваются в тонкую линию. Он срывает галстук и швыряет его на стол. Затем, проведя ладонью по напряженному лицу, достает из пачки сигарету и закуривает ее.
Сделав глубокую затяжку, он закрывает глаза.
Видимо, сегодняшний день будет мне уроком, чтобы наконец перестать смотреть на мир сквозь розовые очки. То, что произошло с Брайсом, сейчас повторяется с Аланом. Я вижу его теперь совершенно иначе. Их обоих заботит лишь то, как поднять рейтинги, а мои чувства не имеют особого значения.
Я не являюсь человеком не для фанатов. В первую очередь за человека меня не считает Алан. Чертов менеджер, который так же, как и мы, поднялся из грязи на двадцатый этаж шикарной студии.
Именно благодаря нам он ездит на «Ламборгини», живет в роскошном доме и может позволить себе ресторан вместо китайской еды.
– Послушай, нас немного не туда занесло, – Алан прокашливается, пытаясь скрыть раздражение. – Давай ты остынешь, а завтра мы все обсудим. Можешь не сходиться с Брайсом и спать с тем серфингистом, но ты должна записать этот трек.
Усмехнувшись, я закрываю лицо руками и качаю головой.
Он, как всегда, пытается сделать все по-своему. Похоже, Алану тоже стоит преподать урок.
Я встаю с кресла и, подойдя к столу, беру его галстук.
Алан отдал за него по крайней мере пятьсот баксов. Деньги, на которые он раньше существовал почти месяц, теперь он отдает за кусок ткани.
– Знаешь, Алан, сегодня просто отличный день, чтобы ты кое-что уяснил, – я аккуратно складываю галстук. – Ты – наш менеджер. И ты вылез из такого же дерьма, что и мы. И если хочешь и дальше позволять себе такие дорогие вещи, то будь добр, не лезь в мою личную жизнь.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но слова так и остаются невысказанными.
– Я выполняю все свои обязательства в том, что касается группы. И если мне будет некомфортно, я задумаюсь о смене менеджера. В конце концов, это от меня зависит, получится выступление отличным или вообще отменится.
Сложив галстук так, как его упаковали бы в бутике, я аккуратно кладу его на стол и спокойно выхожу из кабинета, не отвечая на удивленный и растерянный взгляд менеджера.
Я ведь говорила, что отныне правила игры меняются. Я больше не позволю управлять собой. И не буду слепо доверять.
Зайдя в лифт, я облегченно выдыхаю и с улыбкой смотрю на себя в зеркало. Мне кажется, я сбросила оковы, которые держали меня в плену на протяжении многих лет.
Я действительно благодарна Алану за то, что он сделал для нас. В тот момент, когда мы уже думали о том, что наша мечта так и останется мечтой, появился он и открыл для ребят из Комптона новую жизнь. Дал возможность показать, чего мы стоим.
Но не надо забывать, что без нас он все так же сидел бы в своей убогой квартире и напивался каждый вечер.
Моя благодарность заканчивается ровно там, где он переступает черту и пытается сделать из меня человека, которым я не являюсь.
Сев в «Камаро», я включаю радио. Когда начинает играть песня Вилли Нельсона, я вспоминаю первую поездку с Кэмероном и не могу сдержать улыбку.
Не спеша проезжая по улицам Лос-Анжелеса, я подпеваю Вилли и, постукивая пальцами в такт, думаю о Кэмероне. Это сочетание до сих пор не укладывается у меня в голове: мускулистый серфингист и песни кантри.
Алан прав, со мной что-то происходит. И я прекрасно знаю что. Мне надоело быть марионеткой в чужих руках. Надоело следовать правилам. Я завидую Кэмерону. Его свободе. Он занимается тем, чем ему хочется. С какой страстью он говорит о прыжках и океане!
«Почувствуй ее…»
Раньше я ощущала эту свободу, пока ее не поглотила забота о рейтингах.
Зайдя в квартиру, слышу, как сестра в своей комнате эмоционально рассказывает о кастинге и прошедшем дне. Прохожу к себе и заваливаюсь на кровать.
Я устала за целый день с сестрой, да и Максвелл с Аланом меня порядком вымотали. Вытащив телефон из кармана, проверяю сообщения. Вижу несколько СМС от Кэмерона и, читая их, начинаю смеяться.
«Я посмотрел первый сезон “Друзей”. Прости, но у тебя отстойный вкус на сериалы. Я не понимаю их шуток».
«Это потому, что у тебя отстойный вкус на музыку. Но завтра я готова тебя переубедить», – отвечаю я ему.
Спустя несколько секунд вижу, что Кэмерон что-то печатает, и очень скоро мне приходит еще одно сообщение, вызывающее у меня широкую улыбку.
«Тебе придется быть очень убедительной, чтобы я смог выдержать еще хотя бы десять минут этого ужаса».
«Поверь, тебе понравится».
Мы не виделись с той вечеринки, но на протяжении всего этого времени продолжаем переписываться. И он посмотрел мой любимый сериал, хоть и говорил, что это отстой.
Больше Кэмерон ничего не отвечает, и, повернувшись, чтобы убрать телефон, я замечаю небольшую коробочку на краю кровати. Беру таинственный подарок и развязываю красную ленточку.
Очень надеюсь, что Мария не пропустила Брайса дальше гостиной и этот подарок не от него.
Открыв коробку, я отчетливо понимаю, кто инициатор этого сюрприза.
Посреди конфет и мишуры лежит вибратор, а на нем записка: «Расслабься, злюка, оргазмы доставляют очень много удовольствия».
Господи, я ее убью.
Глава 17
Кэмерон
– Кэм, ты уже уходишь? – слышу я голос Криса, а затем стук закрывшейся двери.
Выключаю воду, оборачиваю полотенце вокруг бедер и выхожу из душа.
Крис развалился посреди кровати с пачкой чипсов в руках и, засунув в рот большую горсть, громко хрустит.
Видела бы это моя мама, ее бы удар хватил. Именно из-за этого она часто выгоняла Уитакера из нашего дома: где появляется Крис, всегда царит хаос.
У меня с самого детства выработан рефлекс: устроил бардак – убери. С Брэндой Райли иначе нельзя. Моя мать наводит ужас на каждого, кто посмеет зайти в дом в грязной обуви или что-то не туда положить. Поэтому – да, я чистюля, каких свет не видел.
Скинув полотенце, открываю шкаф и достаю боксеры. Увидев это, Крис поперхнулся чипсами, и мелкие крошки упали на постель.
– Кэм, ты мой друг, но у меня нет никакого желания смотреть на твое
