- Но вы можете прочитать память моего слуги в конце концов! - воскликнул теряющий терпение принц Алчности, показывая рукой на лысого беса рядом.
- Он может быть зачарован тобой, и его память не может быть доказательством, - бросила презрительно Лилит.
- Я думаю, все эти меры ни к чему, господа, - внезапно сказала Ашера, мелодично растягивая слова и улыбаясь. Асмодей посмотрел на неё, и в этом взгляде первый раз за весь разговор проскочила тень беспокойства. Новая жена Бельфегора подошла к герцогу, изящно покачивая бедрами. Не сводя больших блестящих глаз цвета асфальта с Асмодея, она разъединила его сцепленные на груди руки и перевернула ладонями вверх.
- Вот и ответ, многоуважаемые принцы, - сказала она с широкой улыбкой, демонстрируя всем присутствующим на серебристой рубашке герцога алые капли человеческой крови.
Советом принцев, в котором на этот раз пятое место занял маркиз Агриэль, Асмодей был приговорён к вынужденному заточению в собственном дворце. И это было довольно скромным наказанием, учитывая ожидания полудемона. Однако, хоть это и были "временные меры", как язвительно бросила ему напоследок собственная мамаша, удостоверившись, что сын её обманывал, Асмодея они вполне устраивали. И всё было бы совсем замечательно, если бы к нему, словно к провинившемуся демонёнку, не приставили охрану. Принц Самаэль уведомил узника, что за каждым его шагом будет вестись пристальное наблюдение отныне и до того момента, пока человеческая девушка не будет поймана.
- И кто же, интересно, это будет делать? - возмутилась Лилит, - может я на дверях встану?
- У тебя что, закончились все слуги, принцесса? - поинтересовался принц Бегемот, улыбнувшись. Он наколдовал себе кресло и теперь, усаживаясь в него, оторвал вывалившимся из кафтана животом несколько блестящих пуговиц. - Ну, хочешь, я одолжу тебе своих?
Асмодей усмехнулся, прикрывая рот ладонью.
"Такими темпами они никогда ни к чему не придут, и я, может быть, ещё и на свободе останусь" - думал он, но не тут-то было.
- Кто из твоих слуг сможет удержать правящего герцога, Бегемот? - спросил Самаэль, и в повисшей тишине стало ясно, что план запереть Асмодея в его дворце проваливается.
Но, ко всеобщему изумлению, на сцену вышел вечно недовольный и безынициативный принц Уныния, который последнее время, вёл себя весьма странно. Он предложил в качестве надзирателя самое ужасное существо, которое только мог вообразить для этих целей заточённый герцог.
- Разрешите предложить вам, господа, моего помощника, - сказал Астарот, неловко поправляя наглухо застёгнутый ворот грязно синей рубашки. - Его имя Вулкан.
Бросив на пол золотистую статуэтку, переливающуюся жёлтыми искрами, он глухо проговорил:
- Встань.
И под удивлённые взгляды принцев и принцесс, огненный человек вырос перед ними, заглушая своими лавовыми всполохами свет волшебных восковых свечей.
- Голем?! - воскликнула Лилит, подходя ближе и протягивая руку к горящему существу. - Где ты его взял? - только и успела сказать принцесса Гнева, как, вскрикнув, отдёрнула руку назад. - Он обжёг меня! - тут же возмутилась она.
- Он создан древней магией, которая способна уничтожить даже Первых Падших?.. - то ли спросил, то ли констатировал факт Самаэль, не сводя расширившихся глаз с голема.
- Ну, может колдовство это и древнее, но, чтобы уничтожить Высшего аггела, этого мало, - сказал, махнув рукой Бельфегор и постучав по бедру, на котором висел внушительный молот из белого металла, - надо ещё и силу иметь.
- В нём сила шести миллионов демонов, - вставил Астарот, и, казалось, на его лице вот-вот заиграет улыбка. После недолгого молчания Бельфегор фыркнул.
- Это прекрасно, принц, - сказал, уже взявший себя в руки Самаэль, - знание таких деталей поможет герцогу воздерживаться от лишних движений. Хотя, конечно, не стоит думать, что ему что-либо угрожает. Голем будет лишь сдерживать тебя, Асмодей, - направил он свою речь уже к самому узнику.
И вот спустя время демон Страсти сидел в одиночестве у себя в покоях, откинувшись назад на большом кожаном диване, и смотрел на голую стену. На всей её поверхности масляными красками был нарисован закат янтарного солнца, погружающегося в изумрудно-синие переливы тихоокеанской глади. Мазки были положены столь искусно, что, если приглядеться, казалось, будто океан дышит, пуская мелкую рябь по кристально чистой воде. Рядом лежала шоколадная скрипка, которой было уже очень много веков, и тонкий смычок. Герцог смотрел вдаль, словно не картина перед ним была, а настоящие просторы бескрайнего горизонта, и, нахмурившись, думал. Серебристая рубашка с кровавыми пятнами так и осталась на нём и он периодически неосознанно дотрагивался до испачканных рукавов.
И вот, закрыв глаза, Асмодей взял в руки музыкальный инструмент и заиграл. Скрипка плакала в его руках, напевая тонкую грустную мелодию, красивую, как песнь цветов, и печальную, как одиночество смерти.
Герцог думал о том, что он не может покинуть свою камеру и помочь Алисе спрятаться. Ведь погоня уже идёт по пятам. А если он телепортируется, голем последует за ним, и девушка будет найдена. Но должен быть способ помочь ей, иначе не пройдёт и нескольких часов, как она вновь окажется в той же камере, что и прежде.
Асмодей играл долго, не открывая глаз, пока, наконец, скрипка не затихла, опустившись на гладкую кожу дивана, а чёрные глаза герцога не открылись. Он невзначай повернул голову налево, обнаружив, что пламенное существо всё также стоит в дверях его комнаты, как и до этого. Тогда он поднял руки вверх и невозмутимо снял заколку в виде скорпиона с кровавым брюшком, распустив тугой хвост. Тёмные и ровные, словно ночная водная гладь, волосы рассыпались по широким плечам. Герцог устало опустил голову на спинку дивана, а заколку невзначай бросил рядом. Голем продолжал неподвижно стоять, шипя и потрескивая текущими у него внутри потоками магмы. И он явно не заметил, как Асмодей повернул голову к скорпиону, и тихо, одними губами прошептал:
- Найди её и покажи.
В тот же миг белое золото, из которого была сделана заколка, еле заметно задышало, зашевелились все маленькие ножки насекомого, задвигался острый хвост, и быстрыми тихими шажками, блестящий скорпион, будто поглощающий вокруг себя свет, убежал по дивану в открытое каменное окно. А со стороны двери внезапно раздался тихий голос, заставивший вздрогнуть полудемона. Голос, больше похожий на треск разгорающегося костра:
- Сыграй ещё, пожалуйста...
Сказать, что Асмодей сильно удивился - всё равно, что ничего не сказать. Он взял скрипку, и, не подавая виду, начал вновь наигрывать тихую заунывную мелодию. Когда композиция закончилась, герцог повернул голову и спросил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
