И тут я увидела, как толстый голый мужчина, чей живот, бока и причиндалы болтались в такт его подпрыгиваниям, улепётывал от беса-надзирателя, что хлестал его длинным кнутом. Специально встав у него на дороге, я в нужный момент сделала удивлённый взгляд и попала вместо него под удар. Я взвизгнула, немного от боли, немного ради необходимости. Бес захохотал, глядя на меня и делая новый размах, а я, растопырив руки, как это делали все местные, побежала вперёд. Таким образом, мне удалось незамеченной убежать довольно далеко от собственной погони, пока я снова не поскользнулась, наступив на что-то твёрдое и бугристое и получив второй удар. Бес сразу же отстал, а я, валяясь в грязи, не смогла остановить любопытство и достала из жижи какой-то предмет. Очистив его по возможности, я увидела, как поблёскивает жёлтая позолота на бляшке в форме цветочка. Не успела я рассмотреть его, как три руки, разбрасывая отвратительные брызги, очутились у меня перед носом и с криком: "Отдай, моё" вырвали его у меня. Я подняла голову и увидела, как одна старая женщина убегает, прижимая к груди бляшку, а за ней гонится худой мужчина, пытаясь отобрать добычу. Так вот что их всех здесь так привлекало. "Сокровища", сокрытые под слоем мерзкой жижи.
Я оглянулась и обнаружила, что мои преследователи бесплодно летали и бродили в сотне метров позади, не имея представления, куда я делась. Незаметно дотронувшись до волос, я почувствовала полностью скрытого грязью скорпиона. Немного успокоившись и поскорее отдёрнув руку, чтобы не заметили все эти люди вокруг, я начала размышлять о том, удастся ли мне совсем оторваться от погони, как мне выйти из этой долины, и о том, что будет за ней. И внезапно скорпион у меня на голове шевельнулся, а я увидела у себя в голове новые картины. Ещё несколько километров пути по навозу заканчиваются небольшим людским городком. Потом дорога, начинающаяся от самого дворца маркиза соединяется со второй, по которой я решила не идти, и обе они заканчиваются на каменном помосте, типа причала из тёмно-синего сапфира. Он был совершенно пуст, только один низкий человек с длинной бородой и в старой хламиде пробирался по нему к самому концу. Я словно на кадрах засаленной плёнки видела, как выросла перед ним из камня костлявая рука, держащая дощечку с надписями. Он ткнул в одну из них узловатым пальцем, и кусок камня под его ногами мигом оторвался от мостков. Вместе с ним он полетел по воздуху высоко вверх, пока мне, также как и ему, не стала видна вся панорама Четвёртого острова. Облетев его, человек направился ещё выше и приземлился к подобному же причалу в другом Саду грешников. Там было темно и пусто, если не считать одинокого чёрного ворона, который нахохлившись сидел на каменных перилах, опустив голову.
На этом череда замыленных кадров, посылаемых скорпионом, оборвалась. Возможно, потому что дальше было не интересно. А возможно, потому что я поняла - это был Торл. Ворон Торл сидел на причале в Третьем Саду грешников, и я должна была попасть к нему. Оставалось надеяться, что он ждёт там меня, и не улетит, пока я не появлюсь.
Я с энтузиазмом пошла вперёд, чавкая вонючей слякотью и разбрасывая её в разные стороны при каждом шаге.
Очень скоро я оставила позади всю смрадную долину, двигаясь вдоль моста среди людей, купающихся в нечистотах ради поиска драгоценностей. Когда она закончилась, передо мной, как и показывал скорпион, развернулось небольшое поселение других жертв алчности, скупости и жадности. Им посчастливилось не попасть ни в озеро жидкого золота, ни в холодный лес, ни в смрадную долину.
Люди здесь были похожи на самых обыкновенных людей. Все конечности у них были на месте, и страх не мелькал в маленьких прищуренных глазах, которыми они оглядывали друг друга. Они сновали туда-сюда по каким-то своим делам, изредка здороваясь. Многие стояли вдоль улицы, продавая одежду, разнообразные вещи и предметы. Судя по спорам, которые разгорались там же, цена выставлялась всегда через-чур высокой. Меня каждый новый встречный внимательно оглядывал, а потом безразлично отворачивался, уходя прочь. Один тщедушный мужичок даже предложил мне простую деревянную палку с куста, чтобы очистить грязь, за десять монет. Я отказалась, а он, ещё немного помялся, пытаясь сбросить цену, и недовольный ушёл.
А как-нибудь отчистить налипшее на мне зловоние было действительно необходимо. Я продолжала чувствовать отвратительный запах. И ужаснее всего было то, что теперь он исходил от меня. Но вокруг, к моему величайшему сожалению, не было ничего, что могло бы решить эту проблему. Озера с водой я более не чаяла найти в Аду, но бассейн с водкой тоже подошёл бы. Заодно продезинфицировал бы раны на спине.
Отойдя с выложенной плоскими камнями дороги поближе к одному из домов, где земля представляла собой утоптанный сухой песчаник, я начала руками снимать с себя жижу, стряхивая засохшие куски. Сняла запутавшегося в волосах золотого скорпиона и выдавила из них всю слякоть, скрутив в тугой жгут. И тут же, пока я не успела распустить грязные патлы вновь, магическое насекомое пробежалось по моей руке обратно к голове и село прямо на собранный хвост, с щелчком сдвинуло лапки. Я вздрогнула, поняв, что это приятно, и оставила его там, решив носить эту заколку также как и первоначальный владелец.
Потом я взяла пригоршню земли и начала втирать в кожу, стирая мелкими песчинками большую грязь. Это мало помогало. Но оставалось надеяться, что я хотя бы не буду выглядеть, как человек, нечаянно упавший в деревенский сортир. Хоть и запах буду иметь такой же. Кроме того, к спине я даже притрагиваться боялась, поскольку всё ещё чувствовала сильную боль, к которой теперь добавлялась опасная пульсация, о которой я старалась не думать. Таким образом, все мои ухищрения, может быть, и улучшили мой внешний вид, но только спереди.
Я пошла дальше, надеясь, что, когда увижу Торла, он что-нибудь придумает.
Впереди прогуливалась женщина среднего роста. У неё были длинные волосы и платье цвета подгнивших водорослей. Она смотрела на меня и почему-то улыбалась.
- Почему вы улыбаетесь? - спросила я, подойдя поближе.
- Потому что ты нелепо выглядишь, - сказала она довольно, а потом прибавила, поморщившись: - и отвратительно пахнешь.
- И что в этом радостного? - нахмурилась я. Частенько, как и сейчас, мне сильно хотелось впасть в то состояние, когда гнев во мне начинал нарастать, и грани разума становились не такими острыми. Я могла бы не задумываться над своим поведением, давать волю чувствам, которые в обычной жизни скрыты глубоко под оболочкой морали. Я становилась неуправляема, и бешенная весёлость, появляющаяся в эти мгновения мне очень нравилась. Но инстинктивно я чувствовала, что это путь, на который нельзя вставать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
