Вот в этом деле хоть немного помогают светофоры. Помогают остановиться, осмотреться, увидеть вокруг себя людей и лица.
Эх, то ли я становлюсь уже старым занудистым псом, то ли это не занудство, а мудрость подходит или жизненный опыт стучится в мои собачьи мозги. Как же научиться жить? И вообще, для чего мы живем, для кого? Нам, собакам, все же проще, как мне кажется, мы живем, чтобы служить человеку – защищать его, радовать, помогать ему и так далее. Видимо, и каждый человек должен для этого жить. Или можно не забивать себе голову всякими рассуждениями? Но ведь если человек не будет ни о ком заботиться, не будет никому помогать, никого защищать, он превратится в… дерево. Хотя нет, даже дерево в жаркую погоду защищает от солнца, радует прохладой, помогает выработать дополнительную порцию кислорода, мол, нате, люди, дышите, наслаждайтесь. Разве может человек прожить без всех этих действий? Даже не знаю. Я бы не смог. У меня это в генах, в крови, в сути породы, если говорить конкретно о лабрадорах. Ладно, пока оставим эту тему. Поразмышляем на досуге. Я ведь с чего начал – мне везет на повторные встречи. Повезло и в этот раз. И как вы думаете, кого я встретил?
Ну, конечно же, Пульку. Мы гуляли втроем – я, Игис и Чанга. И вот как раз на светофоре мы и повстречались. И мне стыдно признаться (а вы думаете, отчего это я так расфилософствовался?), но я и не заметил ее, пока она радостно сама не тявкнула:
– Трисонушка, дорогой, привет!
От неожиданности я даже вздрогнул. Ведь здесь, на острове, единицы людей называют меня по имени, а тут собака приветствует. Разумеется, я сразу же узнал свою очаровательную соузницу.
– Ой! Здравствуй, дорогая, – радостно ответил я и, чтобы не ставить Чангу в неловкое положение, тут же представил ее своей знакомой. – Знакомься, Пулька, это моя подруга Чанга. Она прекрасно знает русский язык.
– Тоникосо, – гордо назвала Пулька, вероятно, свое новое имя, что тут же подтвердилось, – меня так назвали новые хозяева, а вообще я Пулька.
– Очень приятно, – галантно ответила обезьяна (вот умеет же, когда хочет), – Чанга.
Хозяйка новоиспеченной Тоникосо сначала испугалась и пыталась оттащить свою подопечную, но, увидев, что ее девушка с удовольствием со мной обнюхивается, умилилась и не стала препятствовать нашей беседе. Загорелся зеленый свет, мы перешли на противоположную сторону дороги, там дама и Игис расположились на лавочке в тенистом сквере, а мы втроем рядом на зеленом бархатном газоне.
– Ну, рассказывай, – предложил я маленькой собачонке. – Как устроилась? Что за хозяева?
– Все хорошо, – кратко ответила Пулька и тут же последовали встречные вопросы: – А ты-то как? Кто тебя забрал из питомника? У тебя все хорошо?
– Да, у меня тоже все обошлось, за мной приехали друзья. Вот эта девочка, – я кивнул в сторону Игис, – и ее папа. Добрые люди. У меня теперь тоже паспорт есть.
– Ахаха! – закатила глаза Пулька. – Да ты крутой мэн, посмотрю! Поздравляю тебя, лабрадор! И как тебе остров? Привык?
– Остров неплохой, – я покосился на Чангу, – но по дому скучаю очень. Да и жарко мне здесь.
– Бананы ему надоели, ананасы, – съехидничала Чанга и спросила у Пульки: – А ты бананы ешь, Тоникосо?
– Бывает, – уклончиво ответила Пулька. – Но мы все-таки собаки, и нам…
– Ой! Дальше можешь не говорить, – перебила Чанга (вот бессовестная, а я ее только за галантность похвалил), – мне твой земляк тут каждый день лекции о вкусной и здоровой пище читает. Так что о мясе мы знаем уже все, осталось только суп черепаший сварить.
– Чанга! – грозно рыкнул я. – Немедленно прекрати паясничать, как тебе не стыдно!
– Да ладно тебе, – рассмеялась Чанга, – я…
– Она ведь шутит, Трисончик, – стала защищать обезьяну Пулька. – Не обижайся.
Что-то я и впрямь какой-то нервный становлюсь, на шутки странно реагирую. Точно стареть начал. Или это жара на меня так действует?
– Простите меня, друзья, вы правы, – сказал я и, растянувшись на траве, обратился к малышке: – Пуль, ну расскажи что-нибудь интересное. Как живешь, чем занимаешься, кто там рядом с тобой?
– Рядом много еще кто, – сказала Пулька-Тоникосо. – Мой хозяин содержит террариум. Я сначала обходила его десятой дорогой, так было страшно.
– А кто в нем живет? – поинтересовался я.
– Ой, – тявкнула Пулька, – кого там только нет. У нас несколько отделений, в одних живут черепахи, в других змеи, в третьих ящерицы, какие-то жуки, пауки, червяки. Иными словами, какое-то ужасное сборище. Я когда все это впервые увидела, хотела обратно в питомник сбежать. А сейчас привыкла. Заберусь на табуреточку и наблюдаю за ними. Тоже ведь живые существа, хоть и многие беспозвоночные.
– Это у твоего хозяина хобби такое? – спросила Чанга.
– Я думаю, что нет, – ответила Пулька, – он постоянно что-то записывает в тетради, меряет температуру, включает одни, выключает другие лампы, что-то экспериментирует. По-моему, он какой-то ученый. На работу он меня никогда не брал, да я вообще в основном с его женой гуляю.
– А она чем занимается? – спросил я.
– Домохозяйка, – ответила Пулька, – мы с ней целый день сериалы смотрим. Я уже почти их язык выучила.
Я сначала не решался спрашивать, но все же не выдержал:
– Слушай, Пуль, – тяжело вздохнув, спросил я, – ну а тебя на Родину не тянет? Не скучаешь?
– Не скучаю, Трисон, – опустила глаза собака. – Ты, наверное, осудишь меня, скажешь, мол, собака не должна рассуждать, в любой ситуации должна любить хозяина и так далее.
– Я не возьмусь тебя судить, зная твою историю…
– Ничего ты не знаешь, – перебила меня Пулька. – Ничего! Конечно, живя там, за океаном, я терпела и покорно ходила за своим боровом. Ты не представляешь, какие испытания он мне устраивал.
– В смысле? – удивился я. – Нарочно, что ли?
– Ну почему сразу нарочно? Нет, конечно, но они от этого не были мягче. Мой бывший хозяин любил выпить. Собственно, я из-за его пагубной привычки и сейчас сижу здесь перед тобой.
– Помню-помню твою историю, – закивал я.
– Дома из-за его беспробудных пьянок у меня тоже возникали постоянные проблемы, – продолжила свой печальный рассказ собака. – Он по три дня домой не приходил, а я без воды и пищи. Приходит и орет на меня как бешеный, словно я сама к нему жить напросилась.
– Слушай, а как ты к нему попала, если он так к собакам относится? – удивленно спросил я.
