частью является медитация, во время которой маг занимается тем, что приучает свое тело ко все возрастающей силе потока энергии. Это опасный и очень рискованный путь, но по нему следуют многие. Особенно те, кто и так от рождения не обделен талантом — им всегда хочется все больше и больше.
— Получается, поэтому личи обычно гораздо могущественнее живых некромагов? — я все еще надеялась вернуть разговор в интересующее меня русло.
— Да, именно поэтому. Тело лича уже мертво, защиты нет, поэтому с ним можно делать все что угодно. Но в этом кроется главная опасность.
— Какая?
— То, что ты умерла слишком рано.
— А при чем здесь это?
— Шиз...
От удивления я щелкнула челюстью — это был третий или четвертый раз за все время нашего знакомства, когда Альд назвал меня по имени.
— Иногда мне кажется, что ты только прикидываешься дурочкой, — в голосе подселенца слишком хорошо знакомая мне усмешка. — Но вот в такие моменты, как сейчас, я понимаю, что нет, не прикидываешься.
Вот вроде бы уже привыкла тому, что подселенец крайне невысокого мнения о моем уме и способностях, но... Менее обидным каждое такое напоминание об этом факте все равно не становилось.
— Ну, знаешь, — процедила я, — уж извини, что я умерла юной и неопытной. Не поверишь, мне действительно не слишком этого хотелось. Но ты-то наверняка все сделал правильно, дожил до старости и...
— Я умер молодым, — неожиданно возразил Альд.
— А-а-а, то есть ты и в молодости был таким умником-зану дой. Что ж, это многое объясняет...
— Послушай, я не об этом... — снова этот бесконечно терпеливый тон. Как же бесит.
— Конечно, мне же все приходится объяснять... — на смену обиде пришла злость.
— Я некорректно выразился. Извини.
А вот это оказалось неожиданностью, на которую я даже не сразу нашлась, что ответить. Альд до этого никогда, ни разу не извинялся. Что изменилось? Что он задумал? И я поступила по старой доброй традиции: не знаешь, что сказать — задай первый пришедший в голову вопрос.
— Сколько тебе лет?
— Хм... Было на момент смерти? — осторожно уточнил подселенец.
— Да.
— Когда я возвысился, мне было тридцать два. Еще девяносто пять лет провел в посмертной форме.
Подселенец замолчал, видимо, ожидая дальнейших вопросов. А я понятия не имела, на кой мне сдался ответ и на этот-то. Но выходило так, что он действительно когда-то был личем, вот только почему-то недолго. Ну, наверное — мне не с чем было сравнивать, но почему-то казалось, что в священной посмертной форме можно находиться очень долго, столетиями. В общем, перефразируя слова самого Альда — всего лишь новая порция бесполезного знания. Зато отвлеклась и успокоилась — видимо, этого он и добивался, в кои-то веки безропотно отвечая на вопросы о личном. Потому то до этого о себе подселенец говорил лишь в контексте либо очередной похвальбы, либо указания на мои ошибки.
— Теперь, когда ты наконец успокоилась и снова способна адекватно воспринимать мои слова, я все же поясню, что имел в виду.
— Как будто у меня есть выбор... — в тот же миг я поймала себя на мысли, что пора все-таки идти внутрь. Медитировать. Независимо от того, какой великой цели это занятие должно служить — просто потому, что тогда подселенец хотя бы на время перестанет читать мне свои нудные лекции.
— Повторюсь — я не хотел тебя обидеть, хотя тебе наверняка показалось иначе. Под дурочкой я подразумевал... твою недальновидность и импульсивность, но, в первую очередь, неопытность. Знаю, я выбрал не самый подходящий термин.
— Совершенно неподходящий.
— Я действительно имел в виду именно твою неопытность и неумение видеть перспективу. В форме лича перед тобой открываются невероятные возможности, стоит тебе лишь получить соответствующие знания... И все же, эти возможности ограничены здравым смыслом. Твоим телом, которое ты не успела натренировать при жизни.
— И теперь я должна побыстрее это наверстать, пока от меня не потребовалась по-настоящему серьезная магия? Ты ведь этого опасаешься?
— Можно сказать и так. У меня достаточно знаний, чтобы обеспечить пару-тройку такого, что нынешние некроманты могут посчитать настоящими чудесами, — в голосе подселенца я уловила нотку самодовольства. Кто бы сомневался. — Но вот справится ли твое тело с такой нагрузкой — это другой вопрос... И, боюсь, ответ на него тебе не понравится. Ситуация с упокаиванием мертваря была весьма... показательной.
— А что будет, если не справится? — хоть я примерно и догадывалась, но
