– Вы немедленно обеспечите отправку моей экспедиции по маршруту или будете отвечать перед Москвой!
Лицо чекиста сделалось буро-багрового цвета, на котором резким белым рубцом проступил шрам. Глаза палача налились яростью. Он потянулся к висящей у него на широком ремне на правом боку кобуре с безотказным «наганом».
У Одиссея замерло сердце в груди, ужасная развязка казалась ему неминуемой. Он видел совсем близко от себя расширенные глаза маньяка. Только старого разведчика было не запугать. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Вильмонт спокойно выдержал полный ярости взгляд безжалостного убийцы и предупредил:
– Не делайте глупостей. Москве известно, где мы. Наше продвижение контролирует лично Дзержинский.
Матерясь, чекист начал с размаху стегать камчой (плёткой) землю у своих ног. Так он давал выход собственной ярости. Со стороны это выглядело, как жутковато, так и театрально. В этот полный эмоционального накала момент во двор рысью въехал новый всадник. Это был сам горбоносый начальник станционного ЧК. Выяснив в чём дело, он, наконец, сообразил, что если в ближайшее время не выпроводить московских гостей, то можно заполучить себе на голову серьёзные неприятности с самым высоким начальством.
Настойчивость Вильмонта возымела действие – к делу был подключен расквартированный где-то пососедству Особый отдел штаба одной из армий Каспийско-Кавказского фронта. Оказалось, что у штабистов имеется мощный автомобиль для фельдъегерской связи с осаждённой белыми войсками и интервентами из британского экспедиционного корпуса Астраханью.
Правда, для выделения штабной машины экспедиции требовалось личное разрешение кого-то из командующих, то ли 11-й то ли 12-й Красных армий – экспедиционеров не слишком посвящали в кухню ведущихся переговоров. Но на удачу путешественников три часа назад была временно восстановлена телеграфная связь с Москвой. В ответ на посланный запрос Центр без промедления подтвердил особую важность группы Вильмонта, и проблема была решёна. Через 7 часов на станцию прибыл автомобиль с шофёром.
Глава 15
Автомобиль был большой, с виду неуклюжий. Как таковой кабины у него не было, только складная кожаная крыша, которая в какой-то мере могла защитить от пронизывающего степного ветра, но не от холода. Салон целиком был отделан высококачественной бычьей кожей серого цвета.
Изготовлен автомобиль был германской компанией «Даймлер-Моторен-Гезелльшафт» в 1912 году, о чём свидетельствовала сохранившаяся фирменная табличка на решётке радиатора. Успевший соскучиться по родине Вендельмут, сразу же влюбился в четырехколесного бегемота, и с первой минуты видел только многочисленные достоинства машины, категорически отказываясь замечать недостатки. Помогая водителю загружать запасные канистры с бензином и огромные чемоданы, немецкий лётчик искренне восхищался большой вместительностью очередной «вундермашин».
Впрочем, свободного места могло бы быть ещё больше, если бы возле багажника не был установлен пулемёт «Шош». Спору нет, это усовершенствование позволяло отстреливаться с заднего сиденья в случае погони (правда, для этого необходимо было сперва сложить раскладную крышу). Однако занимающая так много ценного места массивная стреляющая машина показалась Одиссею излишней предосторожностью. «Степнякам всё равно не угнаться за автомобилем» – полагал он, как убеждённый поклонник прогресса. И кем-то нацарапанная на приборной доске надпись: «Верблюд умер, да здравствует Даймлер!», как-будто подтверждала его правоту. Зато без пулемёта путешествовать в автомобиле было бы куда как комфортнее. Ведь пассажирам итак приходилось ужиматься до крайности из-за множества чемоданов и баулов, предназначенных для осаждённой Астрахани.
Шофёр машины – совсем молодой парень в перчатках с большими раструбами-крагами, доходящих ему до самых локтей, и в кожаной кепке, из-под огромного козырька которой на мир смотрела простецкая лопоухая физиономия, обошёл машину, внимательно осматривая её, после чего начал решительно вращать ручку запуска двигателя.
Комиссар, наблюдая за потугами водителя, цинично усмехнулся:
– Только такие идиоты, как мы, могли согласиться пуститься в дикую степь на автомобиле, да ещё под управлением этого сопляка. Надо было просить тачанку!
Перед тем как покинуть станцию машина подъехала к какому-то штабному учреждению. Шофёр сказал, что ему надо получить корреспонденцию для Астрахани.
Пока он отсутствовал, заскучавший в последние дни комиссар, вдруг заметил кого-то в окошке и с победоносным и игривым видом взошёл на крыльцо. Отсутствовал он недолго. Минут через пять Гранит буквально вылетел из дома с искажённым от гнева и обиды лицом.
Поднявшись с земли и отряхнувшись, Лаптев плюхнулся на своё место и голосом, полным обиды, произнёс, потирая красную щёку:
– Героя революции кулаком в рыло! За такое трибунал полагается.
– Блондинка? – понимающе осведомился генерал. – Наверное, симпатичная.
– Сами вы… – попытался огрызнуться незадачливый Дон Жуан, но вовремя прикусил губу, встретившись взглядом с начальником. – Нечего тут иронизировать… Я всего лишь пытался рассказать гражданке о комсомольском движении… А вообще-то ничего в ней особенного. Подумаешь, краля провинциальная! У меня в Москве получше есть.
Вернулся шофёр с несколькими пакетами, запечатанными сургучными печатями, и толстой пачкой ещё пахнущих свежей типографской пачкой экземпляров газеты «Красный воин». Прокатившись гордым крейсером по улочкам пристанционного посёлка, машина выбралась на открытый простор степи. Некоторое время ехали вдоль узкоколейной железнодорожной ветки, построенной для вывоза соли с местных соляных месторождений, среди которых самым знаменитым был Верхний Баскунчак. Затем потянулись однообразные часы пути, отмечаемые покосившимися верстовыми столбами почтового тракта Саратов-Астрахань. Расстояние по карте от станции «Верблюжья» до Астрахани составляло около 200 вёрст. Но на практике в военных условиях, когда многие участки пути стали либо совершенно непроходимыми для техники, либо крайне опасными из-за высокой вероятности встречи с противником, им предстояло преодолеть 250—300 вёрст. Заносы пока не преграждали им путь, ибо ветра быстро разгоняли снег по ровной, как стол поверхности степи. За кормой машины поднималась снежная пыль, которая ещё долго висела в воздухе.
Одиссей вспомнился недавний разговор, состоявшийся с приехавшим проводить экспедицию представителем разведотдела штаба армии. Это был высокий стройный человек, одетый в отлично пошитый френч. Он лениво протянул каждому из путешественников холеную руку, украшенную массивным перстнем с крупным бриллиантом. Пожимая мягкую ладонь, Луков обратил внимание на тщательно отполированные ногти штабиста. От напомаженного, холеного военспеца из бывших офицеров исходил приятный запах французских духов.
«Павлин какой-то, а не военный», – подумал Луков.
Картина, которую откровенно обрисовал им армейский контрразведчик, была на редкость безотрадной. Красный фронт стремительно рушился, и в ближайшие дни, а может быть и часы, кольцо окружение вокруг Астрахани могло окончательно сомкнуться. Белые армии уже копили силы для броска к Царицыну.
– По недавно полученным агентурным сведениям, – говорил представитель штаба со странной безучастностью, словно его это не особо касалось, – добровольческая армия готова перейти в решительное наступление. Против нас сосредоточены конный корпус генерала Врангеля, конные дивизии генералов Покровского и Шкуро, отборные марковские и корниловские офицерские и пластунские полки. Вряд ли мы устоим против такой силы. Где-то в степи, скорее всего прямо на пути вашей экспедиции, находится рейдовый отряд противника до 50 сабель. По нашим сведениям, это не регулярная кавалерия, а туземная часть, возможно, калмыки. Должен вас предупредить, что азиаты отличаются особой жестокостью.
– Понимаю вашу озабоченность, – прервал коллегу генерал. – Но что вы предлагаете?
Штабист развел руками, ответил растерянно:
– Не знаю… Может отложить отъезд. Москва требует, чтобы я гарантировал вам безопасный проезд до Астрахани. Но о какой безопасности сейчас может идти речь!
– На сколько отложить? На неделю, на две или на месяц? – раздраженно поинтересовался встрявший в разговор комиссар. – Вы в своём уме! У нас задание особой важности! Понимаете?!
– Я всё понимаю, – штабист опасливо покосился на комиссара, и с этого момента обращался только к бывшему генералу. – И всё-таки отправляться теперь рискованно. Триста верст по открытой степи, фактически по вражеским тылам – вы можете попасть в засаду.
