народа: шведы, норвежцы и датчане. Шведы, в сер. IX в. проживавшие в «хуторах», никак не могли в 862 г. участвовать в завоевании Северо-Западной Руси. Норвежцы и датчане никогда не претендовали на роль создателей Древнерусского государства. Итак, скандинавы, «завоевавшие» Русь, – это никто, пустота, вакуум.
И одним из главных доказательств «завоевания», как было отмечено выше, приводится скандинавское происхождение князя Рюрика, на которое якобы указывает этимология самого имени Рюрикъ. Норманисты предлагают его исходную форму как Hrærekr и уверяют, что имя Рюрик является типичным древнескандинавским и древнегерманским именем (Мельникова 2000: 145-148)).
Я пытался расспрашивать знакомых норманистов: из какого шведского «хутора» пришёл Рюрик с братьями, дружиной и родами своими? – А в ответ – тишина, пустота, вакуум. И это естественно, ибо шведский конунг Рюрик существует лишь в воображении норманистов.
В монографии Л.П.Грот «Имена летописных князей и корни древнерусского института княжеской власти» на основе большого количества привлеченных материалов доказывается, что имя Рюрик исходно не является древнегерманским и тем более скандинавским. В монографии демонстрируется, что имя Рюрика было широко известно уже в последние века до н.э. как в Восточной Европе, так и в Западной Европе вплоть до Британских островов. Позднее всего оно обнаруживается в скандинавских странах, как явно заимствованное имя. Причем заимствование могло идти разными путями: от южнобалтийских славян, из Галлии или с Британских островов, а также из германских именословов.
Л.П.Грот подробно рассматривает бытование этого имени в славянских именословах, в западноевропейских именословах с отдельным разделом для скандинавских стран. И здесь автором обнаруживается любопытная вещь. В славянских, галльских, британских (ирландских и шотландских) именословах носителями имени Рюрик были крупные деятели церкви, лица королевской крови или представители аристократии, а в скандинавских именословах ничего подобного не наблюдалось.
В шведском именослове, например, имя Рюрик зафиксировано на четырёх рунных камнях, и лица, его носившие, не были чем-то примечательны. Кроме того, эти рунные надписи относятся к XI – XII вв. И нет ни одного рунного камня, воздвигнутого в честь Рюрика – якобы создателя древнерусской государственности! Почему? Л.П.Грот дает этому факту убедительное объяснение: объявление летописного Рюрика выходцем из Швеции произошло в рамках шведского политического мифа XVII-XVIII вв., создававшегося с конкретной геополитической целью – придумать для шведской короны историческое право на удержание в своих руках завоеванной в Смутное время части Новгородской земли. Только тогда шведские сановники и придворные историографы сфабриковали выдуманную историю о предках шведов – создателях древнерусской государственности. Даже такие шведские историки XVI в. как Иоанн Магнус и Олаф Магнус, особо потрудившиеся над созданием величественных картин шведской истории в древности, ничего не знали о своем великом предке Рюрике. Поэтому версия о скандинавской этимологии имени Рюрик – это типичная норманистская выдумка.
Л.П.Грот хорошо знает донаучную шведскую историографию XVI – XVIII в. и показывает, что определение этнической принадлежности по личным именам восходит именно к данной донаучной традиции. Тогда же в Северной Европе возник феномен выдуманных историй. Политики и деятели культуры Скандинавских стран сочиняли никогда не существовавшую у них величественную древность методом присвоения себе истории реальных древних народов. Наиболее анекдотичным примером является попытка шведских филологов XVII в. объявить частью шведской истории в древности историю древней Гипербореи из античных мифов.
Л.П.Грот подчёркивает, что традиция переделывать на якобы шведский лад имена из истории того народа, у которого присваивали в свою пользу значительную часть исторического материала для укрепления кулис вымышленного древнего величия, есть неотъемлемая часть методики готицизма и рудбекианизма, с самого начала не имевшей научного характера и породившей историческое мифотворчество самых необъятных масштабов.
Буйная фантазия шведского писателя О.Рудбека, писавшего через полстолетие после Петрея, подхватила Петреев зачин и выдала нам такие варианты имен летописных варяжских братьев как Roderick, Sinaus и Trygo с Волчьего острова. Дальше – больше (с.246-247).
Даже имя Святослав норманизм попытался и до сих пор пытается объявить скандинавским. Ещё Байер утверждал скандинавское происхождение имени Святослав: «Я не спорю, что Святослав и Свендослав по-славенски, да есче очень прилично, называется муж святые славы. Но понеже святое имя неверному народу (сколько было известно) неведомое, уповательно, что от нормандского языка испорчено…» (Байер 2006: 349).
Но Байер не знал ни русского языка, ни русской истории, посему ему простительны подобные нелепости. Однако когда эти же нелепости изрекает современный скандинавист Ю.Вяземский – заведующий кафедрой мировой литературы и культуры факультета мировой журналистики МГИМО (окончил факультет международной журналистики МГИМО), то можно говорить о глубоком кризисе в российской исторической науке. Ю.Вяземский в телевизионной передаче «Умники и умницы» во всеуслышание заявил, что Святослав – это шведский конунг Свендислейф. Как видно, малограмотность Байера у современных российских скандинавистов доведена до полного абсурда. Байер, по крайней мере, считал, что имя Святослав с «окончанием славенским», а у Вяземского уже и окончание – слав оскандинавилось.
Хотя образование, которое получил Вяземский, должно было позволить ему догадаться, что свент- и свят-/свет- – одна и та же именная основа, различия в которой хорошо разъясняются именно из славянских языков. В польском языке, например, звук «ę» – носовой, он может чётко произноситься как «ен», а может и не чётко, тогда это «е». Соответственно, согласная «н» не обязательна, это производная от носового звука, что подтверждается примерами: Świętosław (Швентослав), Święcesław (Швенцеслав), Święcsław (Швенцслав), Święsław (Швенслав) = Святослав или в имени божества Świętowit (Швентовит)= Святовит (с.259-260).
Данная особенность славянских языков повлияла на оформление имени Святослав в византийских и латинских источниках именно с основой свент-. Известно, что в византийских источниках X в. (Лев Диакон) имя писалось как Сфендослав, к чему как раз апеллировал Байер и что до сих пор пережевывают норманисты (Вяземский тому пример), пытаясь доказать скандинавство именного компонента свен-/свент- Но с тем же компонентом свят- известно имя князя Великой Моравии Святополка (правил 850 – 894). Это имя приводилось у Константина Багрянородного как Свантиплук (с.260). Его норманисты тоже в скандинавы запишут?
Разобраться в этих вопросах совсем несложно, но Л.П.Грот подчеркивает, что норманизм, т. е. система взглядов, базирующаяся на убеждении в скандинавском происхождении Рюрика, летописных варягов и имени Руси, не является наукой.
В работе Л.П.Грот показано, что имена из славянских именословов часто влияли на западноевропейское имянаречение. Пример у Байера с именем короля Лотарингии Свендоболда (Swentibold, Zwentibold) разъясняется очень просто. Король Свендоболд был назван в честь своего крестного отца вышеупомянутого князя Великой Моравии Святополка, т. е. лотарингский Свендоболд произошел от славянского Святополка.
Имя Святополк было заимствовано и в шведском именослове как Свантеполк. Особую популярность оно получило как уменьшительно-ласкательное в форме Сванте (с. 260-262).
Приводится в книге Л.П.Грот и пример с
