Вика сначала улыбалась. Потом хохотала. И в итоге отправилась со Славкой к Тычине подбирать снасти для предстоящей рыбалки. Матрос дал клятвенное обещание: накормить всех свежей рыбкой, если наш сухогруз снова станет на якорь из-за тумана.
Последствия «мокрого дела» все еще были видны на моем лице, когда я выползла наверх.
– Все в порядке, – бодро доложила таращившимся на меня дамам. Впрочем, там же был и Лешик, долго отсутствовавший по причине совершенствования «Ставриды». Только он таращился на закат.
– Мы это сразу поняли, – пояснила дочь. – Ты очень поддержала девчушку. Особенно удачно у вас получалось совместное «а-а-а-а…», перемежаемое мелодичными всхлипами. – Я нахмурилась, и дочь тут же поправилась: – Мамуль, ну не обижайся. Ну хочешь, еще поплачь. В конце концов ты можешь себе это позволить – редкий случай.
Все еще хмурясь, я отказалась.
Наташка подозрительно молчала. Приглядевшись, заметила, что глаза у нее красные, а нос распух. Все понятно – подруга не могла упустить такой редкий случай пореветь. Хоть и не рядышком, но все равно солидарно.
Глава четвертая
Похождения стодолларовой купюры
Ночью мы опять стояли. Несколько раз просыпалась, прислушивалась к ровному сопению соседок и опять засыпала. Но даже во сне пыталась ответить на вопрос, что имела в виду Вика, когда говорила: «Тогда ничего бы не случилось»?
Кое-как ответила на него утром. И то, чтобы отвязаться от себя самой. Естественно, только предположением: Суворов каким-то боком причастен к смерти первой жены. Ясное дело, умерла она скоропостижно и не от злокачественной опухоли головного мозга. Момент смерти (или убийства!) случайно видела пятилетняя дочь, о чем Суворов не подозревает. Вика по каким-то причинам не хочет раскрывать свою тайну. Боится отца? Не похоже… Скорее, жалеет. Я это уже отмечала. По всей вероятности, супруги Суворовы не были счастливы в браке. И Вику больше любил отец, чем мать.
Но неужели Вовка поднял руку на жену?! Суворов – убийца! Нет, невозможно!..
Однако эти слова девочки: «Ну почему ты не вышла за папу замуж?!»… Неужели она имела в виду, что тогда никакого убийства бы не было?…
Ну вот, теперь уже говорю об убийстве, как о свершившемся факте, хотя мне доподлинно не известно, что оно было. Просто в эти рассуждения очень удобно вписывается шантаж. Допустим, свидетелем убийства был еще кто-то. Экономка? Именно поэтому Суворов вынужден терпеть ее присутствие в своем доме? А собственно, почему терпеть? Может, он вполне ей доволен. Тогда кто? Ее смазливый сыночек? Его кандидатура подходит. Но на нем тоже нельзя зацикливаться. У профессиональных следователей никогда не бывает только одной версии и только одного подозреваемого…
И все-таки я зациклилась на этом двоюродном шурине. Почему Марк долгое время жил в одном доме с Суворовым? Давно бы обзавелся своей семьей. Скорее всего, сидел на Володькиной шее, откладывая получаемую зарплату хирурга-травматолога на черный день. В конце концов Вовка мог решить, что с момента гибели жены прошло достаточно много времени и пора прекратить содержать вымогателя. Вика говорила, что перед ее отъездом в Англию отец поссорился с Марком, тот приобрел квартиру и съехал. Интуиция подсказывает, что он был третьим лицом, хорошо осведомленным об обстоятельствах смерти своей двоюродной сестры.
Теперь об убийстве Майи. Зачем Марку убивать вторую жену Суворова? В целях устрашения после Вовкиного отказа от дотаций? Полная чушь! Судя по словесному портрету в исполнении Вики, Марк тянет на порядочного человека. Шантажисты такими не бывают. Не мог же он столько лет притворяться?… Но со счета его сбрасывать все равно нельзя.
Еще один момент – случайна ли смерть Володькиной матери? И если не случайна, то кто ее подстроил и почему? Володькин отец? Может, мужчины у них в роду скрытые маньяки?…
Я почувствовала, как краснею. Что за кощунственные мысли! Вспомнилось, как радушно встречали меня в этой семье, какие замечательные отношения там царили… «Ирочка, вы похожи на солнышко. Володька, твоя обязанность как мужчины разгонять над Ирочкой все тучи. Нам, мужикам, хорошо живется только при солнечном свете. Иначе мы хиреем…» – вспомнилось шутливое замечание Сергея Владимировича в адрес собственного сына на чайной церемонии. Тогда я от волнения опрокинула на Вовкины брюки банку с малиновым вареньем, пытаясь по просьбе Марии Андреевны положить его в розетки. А потом этой же ложкой постаралась сгрести с Вовкиных штанов сладкое великолепие обратно в банку. Было невдомек, почему он сопротивляется. Я растерянно уставилась на супругов Суворовых, не замечая, как капли варенья с ложки шлепаются на мое платье, туфли и пол. А они заливались хохотом…
Я поймала себя на том, что улыбаюсь.
Рядом со мной завозилась и что-то забормотала во сне Вика. Аленка безропотно уступила ей свое место, и она подкатилась мне под бок. Бедный ребенок! Ей еще предстоит пережить смерть Майи. Невольно подумала: было бы лучше, если бы Майя оказалась замешена в неблаговидной связи с Михаилом. Тогда бы предстоящие переживания немного поблекли. Но, судя по заявлению Петра, – не замешена.
И почему Суворова подставили под ответственность за ее гибель, а не убили?… Почему, почему… Дурацкий вопрос! Потому что убийце он нужен живой.
Решили попугать? Оригинальный метод! Чем могла провиниться несчастная Майка – женщина не от мира сего? И эта попытка похищения девочки почти пять лет назад? Впрочем, она могла быть не связана с основной цепочкой событий. Просто похитители решили поживиться за счет Суворова… Бедный Сергей Владимирович!
Мне вдруг стало неудобно лежать. Возникло огромное желание перевернуться на другой бок, но я боялась пошевелиться – Вика могла проснуться. Наверное, на моей физиономии отразилась целая гамма страданий, только этого никто не видел.
Стараясь отвлечься, я подумала о том, как могла бы сложиться моя судьба, не разбросай нас с Вовкой жизнь по разные стороны друг от друга. Наверняка со временем некоторые его достоинства, например, редкую выдержку и немногословность, я стала бы воспринимать как недостатки. Почему бы не обозвать это в дальнейшем угрюмостью? Или замкнутостью?
А уж что касается моей персоны, то тут полный простор для ревизии. Всегда славилась своим умением впадать в прострацию в самые неподходящие моменты, а также притягивать к себе неприятности различного масштаба. Вполне возможно, что мои внешние данные, а заодно и хорошие умственные способности, проявляющиеся исключительно в рабочее время, вскоре перестали бы действовать в качестве смягчающих обстоятельств. Тем более что с возрастом дурнеют и дуреют.
И вообще – жизненная практика всех моих знакомых показывает: любой золотой муж начинает терять романтический ореол довольно быстро после замужества, трансформируясь в необходимый предмет домашней обстановки. Только одушевленный. Действует великая сила привычки, плавно заменившая страстную или нежную (кому как нравится) любовь. А сама эта любовь хоть и не сразу, первоначально даже с чувством неловкости, начитает обращать внимание на хорошо знакомый объект – тот самый или, вернее, ту самую, где она и зародилась. Короче, женщина начинает любить себя – единственную и неповторимую. Мужчины считают это проявлением эгоизма, не задумываясь о том, что сами погрязли в нем, как в болоте. Причем изначально. Есть, конечно, исключения. Только я о них не слышала. Ну почему, если я задерживаюсь по дороге домой на лишних десять минут, Димка на ушах стоит, доказывая, что он чуть с ума не сошел от страха, а я, безалаберная, даже не удосужилась сообщить о задержке? Зато, когда он пропадает почти на сутки, не соизволив об этом предупредить, – это в порядке вещей. И очень искренен в своем удивлении: «А к чему треволнения? Что со мной может случиться?»
Кстати, я забыла о главном: если бы вышла замуж за Вовку, не встретила бы Димку… Какой ужас! И не было бы Алены и Славика! Ужас вдвойне! Нет, втройне! Забыла про любимую свекровь. А там еще кошки, Наташка…
Ой, мама дорогая, всех не пересчитаешь! Кошмар на улице Вязов – ничто по сравнению с этими мыслями. Придет же в голову такая мура! Вот что значит безделье. Нет, надо тихонько выбираться из этой тихой обители. Эдак не заметишь, как мысленно примеришь на себя положение жены президента страны. На фига ж они все мне нужны, эти чужие мужики? Свой муж иногда так достает, что возникает желание пожить одной. Полчаса вполне достаточно.
Осторожно, но решительно попыталась выкарабкаться со своего места. Затекшая правая рука с готовностью заныла. Освобождаемое мной пространство, не просыпаясь, заняла Вика, разместившись наискосок. Зато проснулась Наташка. Глянула на меня настороженным оком – второе плотно прилегало к ладони и подушке, но ничего не сказала, хотя уверена – язык у нее чесался.
Утро, как поется в известном романсе, было туманное и седое. Но не настолько, чтобы не разглядеть берега. Поежившись от холода, быстро замахала руками и ногами в попытке стряхнуть оцепенение. Придавала бодрости мысль, что уже завтра буду дома – в привычной обстановке. Какое счастье!
