сразу панорамным охватом: названием картины. А следом, увиденное панорамно – как будто дополнительно проговаривалось, дробясь на предложения.
Без понятия, зачем это и для кого. Но проговаривала, разумеется, мысленно.
Например, мужчина сказал что-то издевательским голосом, и оно ответилось, откликом внутри – как бы без слов: Не дождёшься. А потом прояснила: Не запугивай. Я боюсь не тебя, а другого, который приезжал чужой. Который бил. От него мурашки по телу. А от тебя только гнусные гадости.
– Не холодно тебе, вон маечка задралась, весь живот наружу заголила. Ты уже не детка, наверно стыдно с голым животом перед мужиками? И без трусиков. Не привыкла, наверно, без трусов-то?
И снова название панорамы: Не привыкла. А следом: Что ж ты, скотина, снял трусы-то? Нюхаешь их что ли? И майку мерзкую где-то нашли, гады вы все… Но я потерплю. Мне ещё силы нужны…
А он снова:
– Не идёт тебя спасать твой Гулливер? Ему приказали, он и выполняет, как собачка. Велят тебя бить, так и будет бить, как миленький! А на другое даже не надейся, – как будто обрадованно тянет свою линию Гадкий.
В ответ: Дрянь. А вдогонку: Убивать будете, сразу придёт.
– Но ты сильно не бойся, убивать тебя пока не будут, для другого подготавливают. А ты сиди пока тут, я поесть принесу, – и ушёл, проверив, хорошо ли закреплены наручники.
Вернулся с какой-то мазнёй-кашей и стал с ложки совать мне в рот: сам суёт, а сам будто радуется, что не могу подтереть вокруг рта, руки-то за спиной, да так и сижу, как свинья, вся в каше. Чувствую кашу на коже, и на подбородке нависло, стекает. Противно, но приходится смиряться.
И ем, пока он ложку в рот заносит – нарочно, чтобы измазать, и чтобы в горло попадать ложкой, вдруг вырвет… Стыдно, а терплю. Это ему очень нравилось. Оставалось только свободную руку в штаны запустить… У них тут это дело в порядке вещей.
Так, сама ела и вспоминала одну из сцен, одну среди прочих из этого нескончаемого сюрреалистического кино.
Собрались человек пятнадцать гостей, расселись по стульям, как в театре – в два ряда. Для меня посреди «зрительного зала» огородили небольшую площадку вроде арены-загончика для скота. И всю площадку залили жидкой грязью.
Как-то давно довелось посмотреть фильм, где была сцена с подобным: заполненный жидким месивом ринг, и внутри, по типу борьбы без правил – позорно дрались две женщины. Таскали друг дружку за волосы, били в грудь и валяли в грязи. Тела их блестели, особенно гладкие и скользкие в жидкой глине. Они рвали друг на дружке купальники и бились якобы со спортивным азартом, на самом деле ради потехи зрителей. Вид полуголых, блестящих в коричневой жиже, в свете софитов дерущихся баб вызывал в болельщиках прилив, вероятно, мужских сил.
Измазюканные обильно бабские телеса, наверно, пробуждали их древний инстинкт – атрофированную в современности природную функцию возбуждаться от вида женского тела. Атавизм, что называется.
Современному мужчине, проживающему в мегаполисах, теперь приходится повсюду сталкиваться с таким количеством обнажённых женских тел, что никакая психика не выдержит, если не установить искусственный запрет на стояк.
Инстинкт самосохранения в современном обществе уже давно спорит с инстинктом размножения, и, похоже, побеждает. Если учитывать рождаемость в зоне «европейских свобод», по сравнению с «дикими племенами» не покорившихся тем «свободам», а также ежегодные цифры по продажам Виагры…
Тогда следовало бы смело констатировать, что в современных городах уже давно вовсе не любовь является недостижимой роскошью, а просто элементарный мужской стояк. Озабоченность семейных пар теперь вертится не столько вокруг «любит-не любит», сколько вокруг «встанет-не встанет», и уже полным-полно тех, кто забил на надежду и попросту пьют таблетки…
Государству, во имя сохранения здоровой потенции современного мужчины, давно следовало бы ввести запрет на оголение в общественных местах личных женских тайн.
Но нельзя же – будут нарушены права феминисток.
Если завтра войдёт в моду, например, тату женской вагины (а оно обязательно войдёт) – крупным планом во всю спину – (это же личная спина, и владельцы точно имеют же право изобразить на ней всё что захотят?). – Ведь личное тело всё ещё якобы «не реклама» и «не пропаганда»?
Но, возможно, это как раз получится – экономия на таблетках, если поможет возбудиться личному сексуальному партнёру, потому что на порнографию возбуждаться всё ещё не запрещено.
А так же и гомосексуалы смогут – есть шанс – оплодотворить какую-нибудь самочку, если татуировка будет изображать мужской тыл. Можно умело татуировать порнографические картинки в тех местах, которые особенно удобно обозревать во время случки.
И теперь в цивилизованном обществе женское тело, чтобы на него вставал, надо как-то особенно оформить – либо избить хорошенько чтобы оно вопило и визжало всё в синяках… или хотя бы вымазать в грязи, – ведь это ослабит запрет на возбуждение, которое цивилизованный гражданин вынужденно заносит себе в реестр необходимости.
При виде стандартного голого тела, во имя самосохранения, мужичок теперь не имеет права возбуждаться, поскольку полуголые бабы, по крайней мере летом, теперь повсюду: насиловать их запрещено, стояк прятать трудно, обнаруживать – позорно, терпеть затруднительно. И куда крестьянину податься?
В итоге мужички – автопилотом сами того не ведая, выставляют на собственной подкорке запрет на возбуждение при виде почти оголённых посреди улиц и пляжей, и конечно по барам, бабских сисек и писек. Или при виде пухлой задницы, с чемодан размером, и при этом в шортиках типа «угадай, это я в ночных трусишках или теперь такая мода»…
По факту, уже сегодня права мужичков на естественный – богом выданный стояк – задвинуты на задворки цивилизации, а вместо этого в промышленных масштабах им впаривают суррогаты, только разрушающие их мужскую психику.
Женщины же – эмансипировались настолько, что приходится гадать, в каких пижамных труселях шествует толстушка, – елозить по такой наивняшке-вкусняшке взглядом, отмечая складку под задницей, или высматривая в щель между штаниной и ляжкой: видна ли, если наклонить голову, поросль вокруг её письки, выбрита она или нет… хочется же заглянуть – ну и можно… если ненароком наклониться – обязательно будет видна складочка между ногой и интимным местом. А там уж до заветной щелочки рукой подать – можно и домыслить…
А как насчёт подрагивающих окорочков между сиськами и плечом? У толстушек. На них бы тоже лучше надеть дополнительные лифчики-чашечки, или хотя бы майкой их прикрыть, больно уж они напоминают о сладких складочках под трусами.
И всё это богатство – предназначенное, чтобы
