— Помогите! Кто-нибудь!
Горло перехватило, она только губами шевелила, звука не было. Валентина закашлялась. В этот момент она забыли и о том, что в кармане ветровки лежит мобильный телефон. Мысли путались. Человек умирает! Человек? Антон! Он умирает! На балкон второго этажа вышла какая-то женщина.
— Помо…
Женщина смотрела на нее с недоумением. На нее, на машину. Потом пожала плечами и ушла обратно в комнату. Тут Валентина отчасти пришла в себя. И вовремя, потому что во двор въехали потрепанные «Жигули». Кто-то припозднился, возвращаясь с работы. Валентина кинулась наперерез. Водитель резко затормозил и выскочил из машины.
— Ты что, спятила?!! Под колеса кидаешься!
— Тут человек умирает! Помогите!
Мужчина выругался, но подошел. Валентина распахнула дверцу машины со стороны водителя и показала на хрипящего Антона.
— Вот. Господи, что делать?! Вы не врач?
— Нет. Что делать, что делать? «Скорую» вызывать!
При этих словах он уставился на нее. Валентина сообразила, что все еще держит в руке нож. Мужчина попятился.
— Это не… не мое.
Она швырнула нож обратно в салон.
— Что вы на меня так смотрите? Да помогите же ему!
Он достал из кармана мобильный телефон и принялся давить на кнопки. Вызвал «скорую», потом принялся звонить в милицию.
— Але, девушка? Здесь человека зарезали. Сидит в машине. Таксист. Да что я, такси не распознаю?! «Шашечки» на крыше! Кто? Какая-то сумасшедшая.
— Что?! — Она вздрогнула и кинулась к нему: -Дайте сюда телефон!
— Э-э-э! — Он попятился и закричал в трубку: -Она на мужиков кидается! Приезжайте быстрее! Адрес?
Он назвал адрес. Валентина же закричала:
— Да что вы такое говорите! Я же хотела ему помочь!
— Ну да! Помочь! — Мужчина усмехнулся. — Не подходи ко мне! Психопатка! Вот бабы пошли! Все как одна стервы! Да еще и с ножами теперь ходят!
— Что ты несешь? Это не мой нож! Надо вытащить его из салона! Положить на землю! Может быть, его еще можно спасти!
Она сообразила: если Антон выживет, он назовет имя настоящего убийцы. И все встанет на свои места. Валентина кинулась к машине и попыталась вытащить пострадавшего из салона. В голове начали всплывать обрывки фраз: «придать телу горизонтальное положение», «ноги приподнять»… Верно ли все это, если человека пырнули ножом? А в случае болевого шока? Большой потери крови? Она обернулась к мужчине:
— Что надо делать? Да помоги же мне!
Мужчина смотрел на нее с опаской. Антон оказался тяжелым, одна она справиться не могла. Наконец женоненавистник приблизился к ней и попытался помочь. Вместе они вытащили Антона из машины, положили на землю. Валентина приподняла его ноги, хотя и не была уверена, что действует правильно. Но не делать вообще ничего она не могла. Ей так хотелось ему помочь! Он еще раз пришел в сознание. Открыл глаза и прохрипел:
— Ва… ля…
— Кто? — нагнулся к нему мужчина, сидящий рядом с почти безжизненным телом на корточках.
— Ва… ля… — отчетливо повторил Антон.
Валентина отпустила ноги, приблизилась к его лицу.
— Я здесь! Вот она я!
— Лест… ни…ца…
— Как?
— Лест… Альпи… ка…
— Что?
— Аль… а…
Он захрипел, на губах запузырилась пена.
— Кажись, кончается, — сказал мужчина. — Много крови потерял.
— Нет! Антон!
Она схватила его за плечи, тряхнула.
— Да что ж ты делаешь?! — заорал мужчина. -Из него ж и так кровища хлещет! Вот бабы пошли!
Она тут же отпустила Антона. Теперь он лежал на земле как тряпичная кукла. От бессилия Валентина заплакала.
— Ты, что ли, Валя? — спросил мужчина, потом распрямился и полез в карман за сигаретами.
Она молча кивнула.
— За что ж ты его?
Она так же молча покачала головой. Мол, я не убивала.
— Бросил, что ли?
Он закурил. Она вдруг встрепенулась, подняла голову.
— Ты слышал? Он сказал «лестница».
— Нет. Не слышал. Какая лестница? Вот «Валя» слышал.
— Но он сказал «лестница»!
— На небо, что ли? — Мужчина усмехнулся.
— И еще что-то. «Аль» — это что? Еще «ка». «Аль»… «ка»… Что бы это значило?
В этот момент во дворе раздался вой сирены. Первой примчалась «Скорая».
— Слава богу! — обрадовалась Валентина и кинулась к женщине в белом халате, выпрыгнувшей из микроавтобуса: — Помогите ему!
Та подбежала, нагнулась над телом и первым делом сказала:
— Ножевое ранение. — И строго: — В милицию сообщили?
— А как же! — Мужчина кивнул.
— Ну как он? Выживет? — с надеждой спросила Валентина. — Почему вы ничего не делаете?!
— Девушка, он умер, — равнодушно сказала женщина в белом халате.
— Как это умер?! Антон!
— Это ваш знакомый?
— Жених! Антон!
Валентина зарыдала.
— Ну, ну, успокойтесь, — попыталась утешить ее женщина. — Давайте я вам укольчик сделаю. Успокоительное.
— Лучше мне сделайте, доктор, — вмешался мужчина. — Никаких нервов тут не хватит! Приезжаешь ночью с работы, думаешь отдохнуть, а тут… Какая-то психопатка, можно сказать, на твоих глаза жениха ножом режет! Эх! — с чувством добавил он.
— Так это ты его убила? — Женщина с интересом посмотрела на Валентину. — Бросил, что ли? Или любовницу завел? Ты не беременна часом?
— Нет!
Она хотела сказать, что не убивала Антона, а получилось, что не беременна. Потому что женщина-врач горячо заговорила:
— Все равно скажи: была беременна. Слышишь? Из-за него, козла, случился выкидыш. Поэтому я его и…
— Какого козла?! — взвился мужчина. — Во бабы! Она тебя сейчас научит! Человек умер, а ты его козлом!
— А кто ж вы, как не козлы? — накинулась на него женщина в белом халате. — Помощи от вас никакой! Только спите да жрете! Да по бабам шляетесь!
— Да вы, бабы, сами б…ди! — заорал мужчина.
— Замолчите! Оба! — Валентина заткнула уши, замотала головой. — Замолчите!!!
Они послушались. Мужчина вытянул из пачки еще одну сигарету, нервно закурил. Женщина-врач достала из кармана халата мобильный телефон, и принялась кому-то звонить. Потом сказала Валентине:
— Думаю, нам здесь больше делать нечего. «Скорой». Вот милиция приедет и… Ты не плачь. На хотя бы таблетку. На, возьми!
Она полезла в свой чемоданчик. Валентина всхлипнула, но протянутую таблетку взяла. Мужчина обиженно засопел. Хотел что-то сказать, но тут завыла другая сирена. Теперь на место происшествия мчалась милиция. А из окон домов стали выглядывать разбуженные жильцы.
ТЕМНАЯ КОМНАТА 6
Сила Игнатьевич проснулся, но глаза открывать не спешил. Ох, как не хотелось ему начинать этот день! Ох, как не хотелось! Он знал, что вчера случилось что-то очень уж неприятное, но вспоминать, что именно, не спешил. Было желание еще хоть несколько минут провести в неведении. Сила Игнатьевич тяжело вздохнул и, не открывая глаз, позвал:
— Вава… — И громче: — Вава!
Вот тут ему пришлось все вспомнить. Потому что в ответ на его призыв в холле послышалась возня. Мамонов открыл глаза и сообразил, что лежит в спальне на втором этаже своего загородного дома, на широченной кровати, но дверь почему-то распахнута настежь. А в холле на диване… Он растерянно заморгал. Там лежал мужчина. Вот он зашевелился, поднял голову, зевнул и потянулся. После чего взял со спинки дивана очки в тонкой золотой оправе и нацепил их на нос. Тут только Сила Игнатьевич узнал своего ад…
— Что за бред? — Он резко сел на кровати. -А этот что здесь делает?
— Сила Игнатьевич, проснулись? А-ах! — господин Зельдман, он же адвокат, широко зевнул.
— Что ты здесь делаешь, Фельдман?
— Зельдман.
— Ну, все одно. Ты здесь зачем?
— Милиция уехала под утро. И мы с вами… а-ах! — адвокат вновь зевнул. — Не успели выработать концепцию вашей защиты.
— Моей чего? Что ты несешь!
— Давайте-ка мы для начала выпьем кофе. Без чашки кофе по утрам я не человек. Не пытайте меня, я все равно ничего не соображаю.
— Какое утро? — Мамонов посмотрел за окно, потом на часы. — Уже полдень! А я не на работе!
В этот момент раздалось тявканье, и по лестнице взлетела Как-ее-там. Потом кинулась к дивану, на котором обосновался господин Зельдман, и попыталась его атаковать. Адвокат опасливо поджал ноги.
— Ты! Как тебя там?! — заорал Мамонов. — А ну, фу! Вот дрянь! Вылитая хо…
Он осекся. Потому что вспомнил. Она же… А о покойниках плохо нельзя. Да и пол в холле был… В общем, домработница еще не приходила. Мамонов поежился. По лестнице, тяжело сопя, вползал на второй этаж жирный Дружок. Протиснулся в спальню к хозяину, подошел и сел возле кровати.
— Ну, рассказывай, — строго сказал ему Сила Игнатьевич. — Что произошло вчера, во время моего отсутствия?
— Вы совершенно правы, — откликнулся господин Зельдман, все еще не решаясь спустить с дивана ноги в полосатых носках. — Жаль, что собаки не умеют говорить. О! Они бы о многом нам рассказали! И ведь это хорошо! Хорошо, что они говорить не умеют!
