оказалась достойной своего избранника?
Мне почудилось в этом вопросе какое-то двойное дно, так что я решила не отвечать прямо.
– Во-первых, не избранника, а ухажёра. Он-то в неё влюбился, а вот насчёт неё я ничего не говорила. А во-вторых, это уже совсем другая история. Вы просили пример решённой проблемы, я и рассказала. Дела сердечные – это не ко мне.
Он сощурился на меня и некоторое время молчал. Потом бросил быстрый взгляд в раскрытую на столе книгу.
– Ученики часто оказываются на охоте с тупыми мечами. Попробуете решить?
Я прикинула. В моём клане нерадивому ученику, который не точит свой меч регулярно, уши бы надрали, и дело с концом. Но, помнится, Чалерм к ученикам относился как-то трепетно…
– А какие у меня есть полномочия?
Он нахмурился.
– Полномочия? Ваша задача – выяснить и доложить мне.
– Для этого мне по крайней мере нужно, чтобы они согласились со мной разговаривать, – заметила я. – Если я просто подойду к произвольному ученику и скажу, мол, я тут обывательница, жена наследника, по поручению праата Чалерма, отвечай-ка на мои вопросы, он ответит?
Чалерм помрачнел и сунул руку под стол. Там, видимо, была полка, и с неё он извлёк плоскую шкатулку, отпер её ключом, что висел у него на запястье, и достал из неё лист бумаги с какими-то почеркушками. Затем шкатулку запер и убрал, а на листе написал несколько строк и протянул мне.
"Пранья Кессарин Саинкаеу уполномочена от моего имени следить за порядком в подответственном мне секторе резиденции."
И подпись, совершенно другим почерком – Вачиравит Саинкаеу.
Ого, выходит, у Чалерма там целая шкатулка чистых листов с подписью Вачиравита? Интересно, что он на них обычно пишет? "Следить за порядком" – это очень размыто, но уточнять мне не захотелось, ещё запретит что-нибудь… А так можно трактовать, как угодно.
– Достаточно? – нетерпеливо спросил Чалерм.
У меня оставалась куча вопросов: какие именно ученики не точили мечей? Кто отвечал за их наказания? Какие наказания в ходу? Кто жаловался на тупые мечи? Но я пришла сюда, чтобы помочь Чалерму и сделать за него часть его работы, сохранив его время. Если я потрачу столько же на расспросы, я не добьюсь своего, а меж тем моё время не ограничено, так что я могу спокойно расспросить всех остальных.
– Есть ли у вас схема, кто кому подчиняется в клане? – всё-таки спросила я. – Если нет готовой, то я обойдусь, но вдруг?
Учёный снова нахмурился, но встал и снял с полки пухлую и сильно потрёпанную книгу.
– Схемы нет, но есть список назначений.
Я радостно сцапала книгу и быстро заглянула внутрь. Прекрасно, тут даже должностные обязанности перечислены! Хоть разберусь, кто за что отвечает.
– Отлично, – улыбнулась я. – Зайду в конце дня, отчитаюсь.
Чалерм облегчённо кивнул и выжидательно посмотрел на лестницу. Ухожу, ухожу, не обязательно так явно намекать!
Курятник без петуха
Выйдя, я первым делом села на землю у подножия древодома и пролистала список. Из него я поняла следующее.
Во-первых, власть над кланом была поделена между братьями, и не то чтобы поровну. Всем, что касалось охот, обучения и преумножения махарьятских знаний, занимался Вачиравит. То есть все ученики, учителя и действующие охотники в конечном итоге подчинялись ему, и на нём же лежали все вопросы их жизнеобеспечения. За всё это он отвечал перед Арунотаем. Арунотай же сам занимался в основном вопросами внешними: он получал заявки на охоты и собирал оплату с обывателей, поддерживал отношения с кананом и другими кланами, организовывал праздники и межклановые соревнования, а кроме того, закупал всё необходимое для жизни клана и нанимал работников. Это, по крайней мере, объяснило мне, почему проблему с моими сундуками Арунотай решал не сам, а через Чалерма: очевидно, я относилась к сфере жизнеобеспечения махарьятов клана как жена одного из них. А вот кто отвечал за творящееся на пике, из этой книжечки мне яснее не стало. Вопрос отношений с амардом тут вообще не поднимался.
Во-вторых, слуги, живущие на горе, делились на две категории: временно нанятые работники, которым платили серебром, и постоянная прислуга, работающая за кров и еду и получающая только редкие денежные награды по праздникам. Вторые жили здесь целыми семьями много поколений и не знали никакого другого дома, хотя формально не были невольниками и при желании могли покинуть гору и податься куда угодно. Вот и Буппа, похоже, попадала теперь в эту категорию.
Ну что ж, ознакомившись с ситуацией, можно и делом заняться. Я встала, огляделась и заприметила вдалеке группу учеников, скучающих около площадок для фехтования. К ним-то я и направилась.
На площадке двое мальчишек махались на тренировочных мечах под строгим надзором учителя, а остальная группа болталась вокруг, считая ворон, которых, впрочем, на горе тоже не было, как и насекомых. Дети стояли без оружия, но я заприметила в углу площадки подставку с мечами.
– Тяжело ли в учении? – начала я с обычного приветствия между учениками.
Они оглядели меня недоверчиво: я не ученица, они вовсе меня не знают, и слышать это от меня им, наверное, было странно.
– На охоте будет легко, – наконец выговорила одна девчушка. – Пранья… учительница?
– Нет, – улыбнулась я. – Я тут по поручению от пранура Вачиравита. Хотела узнать, как у вас обстоят дела с заточкой мечей?
Подростки переглянулись.
– Мы пока только на тренировочных фехтуем, – протянул один мальчик. – Они деревянные.
Я уставилась на него. Парню было на вид лет двенадцать. Я в его возрасте уже ходила на самостоятельные охоты. А они ещё даже настоящее оружие не получили?!
– М-м, – выдавила я. – Ну, я тут недавно, ещё не разобралась… А не знаете, где бы мне найти ребят постарше?
– В библиотеке, – предложила девочка, пожав плечами. – Или на площади наказаний. Остальные на уроках сейчас.
Площадь наказаний находилась неподалёку от дома Вачиравита, мы с учёным вчера проходили мимо. Но что-то мне подсказывало, что ученики, отбывающие наказание, не очень-то разговорчивы, да и не положено им, наверное. Что ж, значит, пойду утирать нос библиотекарю. Теперь-то с бумажкой он меня не выгонит!
Пранур Крабук как будто ждал
