с интересом наблюдаю за пляшущими огоньками в ночном, усыпанном звёздами небе.
– Красиво… – спокойно произношу, а сама не чувствую собственных губ, будто их намазали ледокаином.
Пытаюсь сделать вид, что ничего не было. Но прикрываю грудь без лифчика коленями, боясь, что босс увидит то, что не нужно.
Во время поцелуя я ощущала безмятежность. А отдача от него пришла в виде мурашек и вихря в груди.
– Спасибо за компанию, но, наверное, нужно идти спать. Вам завтра на работу. А мне – к Варе.
Я не смотрю ему в глаза.
Забираю наши пустые стаканы, бутылки и встаю с нагретого места, ретируясь в комнату.
Но не спать. А мучиться от того, что только что натворила.
Глава 27
Я покидаю комнату только после того, как просыпается Варя. Чтобы вместе с ней пойти на кухню, где может оказаться Руслан.
Трусливо, но что поделать. Я не готова разговаривать о вчерашнем.
Зато мой план под названием «Не попасть в неловкую ситуацию с Юсуповым» идёт как по маслу.
Залетаю с дочерью на кухню. Босс как раз стоит возле кофе-машины.
– Добое утло! – говорит моя булочка, выучившая эти слова совсем недавно.
Почему-то вырывает из моих пальцев ладошку и делает шажок в сторону босса.
Зачем?..
– Варюш, ты чего с утра? – не даю ей кинуться к мужчине. Ему может быть неприятно, да и вдруг от неожиданности чашку уронит?
Капец. У меня ребёнок магнитом тянется к Юсупову.
Надеюсь, это из-за кофе, которое она учуяла и теперь дергает носиком.
Я его не пью, а для неё аромат новый.
– Доброе, – произносит сухарь, посматривая на малютку. А затем – на меня. Задерживается взглядом всего на секунду. Но быстро теряет интерес. Делает несколько глотков кофе и ставит кружку на столешницу. – С завтраком, надеюсь, разберётесь сами, я поехал на работу.
Киваю.
Фух…
Он не заикнулся о вчерашнем. И это, безусловно, радует.
– И да, Веста, – на секунду от волнения в груди появляется тяжёлый ком. Юсупов останавливается, поправляя манжеты белоснежной рубашки. – Как мы и договаривались, можете быть свободны до пятого января.
А? Уже?
А какое сегодня вообще?..
Точно… двадцать девятое. Новый год совсем скоро.
– Хорошо, – на миг накатывает неуместное расстройство. Привыкла я сюда ездить каждый день. И по работе скучать буду. Я за неделю эту с ума сойду от безделья. – Спасибо. Весёлых вам праздников.
– И вам.
После будничного и чуть напряжённого разговора босс отправляется на работу. А я, накормив дочку и погладив Лаки перед долгим расставанием, уезжаю домой.
У меня должно быть новогоднее настроение, но… его нет. Не только из-за вчерашнего. Хозяйка квартиры даже не пускает нас за порог, стоит открыть дверь ключами.
– Где деньги? – требовательно смотрит на меня сверху вниз, как на таракашку.
Черт, я совершенно забыла.
– Сейчас переведу вам на карту, – вздохнув, понимаю, что выбора у меня нет. Оказаться на улице зимой, перед Новым годом, и впопыхах искать жилье… Желания нет. И сил тоже.
Да и зарплату босс выдал.
Что же…
– Ладно, – с недоверием делает шаг в сторону и, уперев руки в бока, всё-таки пропускает меня в коридор.
Помогаю дочери раздеться. И пока она обнимается с горшком, соскучившись по нему, захожу в приложение, отправляю деньги хозяйке.
И с приятным чувством смотрю на оставшуюся сумму.
Если откинуть те двадцать тысяч, которые мне прислал Юсупов, все равно много осталось.
Ещё и кредит оформленный… Я им не воспользовалась.
Думала ли я месяц назад, что такое вообще случится? Ничего подобного.
Год заканчивается отлично, не считая… того поцелуя.
Дотрагиваюсь пальцами до мягких губ.
Вспоминаю ощущения… Внезапно вспыхнувшее желание. И…
Боже, Веста, ты неудовлетворенная разведенка, без какой-либо половой жизни. Вот тебя и плющит. И волнует это. А Руслан Тагирович… Да он поцеловал и забыл! У него таких столько… Вон Лилия Андреевна рядом. Красивая, молодая, роскошная.
А сколько у него других? Много. Он даже эту ночь и не вспомнит.
Падаю на кровать, пустым взглядом уставившись в потолок.
В голове полный хаос.
– Ма-а-а, – звучит от булочки. Привстаю на локтях, чтобы посмотреть на дочь. Стоит со спущенными колготками и трусами, показывая на зелёный горшок: – Пахит. Фууу.
Нервно смеюсь. Этого стоило ожидать…
Расслабилась я что-то в доме Юсупова. Пора снова брать себя в руки…
*
– Е-кк-а.
– Давай ещё раз, – улыбнувшись, добавляю в оливье последний ингредиент. – Ел-ка.
Вот зачем я включила телевизор на кухне, и там сказали это слово?
Варя же теперь как заевшая пластинка будет!
– Ёкка, – пыхтит. И когда у неё не получается, фыркает и врезается зубками в стол, делая вид, что жуёт его. Заяц, блин. До сих пор не понимаю, зачем так делает. Зубки не режутся же уже.
– Ты кушать хочешь? – аккуратно веду пальцем по её носику и продолжаю размешивать салат в маленькой кастрюльке.
Мотает головкой и стреляет взглядом в холодильник. А там торт новогодний стоит. И она видела, что я его туда спрятала. Специально особенный рецепт нашла сегодня. И моя сладкоежка теперь хочет умять десерт.
– Ждём вечера, – опускаю пальчики на её чуть вьющиеся волоски и нежно треплю. Затем убираю салат на свою полку в холодильнике. И оставляю записку, чтобы ни один пьяный урод не перепутал.
А пока…
Беру дочку и, чтобы она не мучилась в ожидании, решаю прогуляться в магазин. Шампанского нет, а желание загадать надо! Каждый год так делаю. И оно исполняется.
Пусть это и выглядит наивно, но… Иногда и я хочу верить в маленькое чудо.
И что в новом году дела у нас станут ещё лучше.
Но пока у нас тридцать первое декабря, и я могу смело разочароваться.
Кроссовок расклеился.
