комнаты за кроватью. В ней уже сидели три желтые канарейки. Они испуганно запрыгали по золотым веточкам, роняя помет на каменное дно клетки, в кормушки и пиалы с водой.
Тяжело дыша обожженными ноздрями, я притихла, забившись в угол. Геральт еще полюбовался мои жалким положением, вернулся в свое любимое кресло, и через несколько минут прямо в нем и усну, спокойный и удовлетворенный.
На меня накатило острое отчаяние. Я была виновата в том, что произошло. Я не хотела поверить в опасность, вела себя неосмотрительно, заставила Освальда взять меня с собой, ослушалась Рональда, обманула Василику и оказалась здесь. Теперь из-за меня они завтра все придут сюда и будут рисковать жизнями, чтобы попытаться исправить мои ошибки. Сердце бешено колотилось, взгляд, как на зло, все время возвращался к изображению человека на стене. На крупной схеме были обведены чернильными кругами органы и точки, в которые следовало бить, чтобы причинить боль.
– Этому не бывать! Я вырвусь! – решила я, упираясь в каменное дно четырьмя лапками. Птички снова заметались по клетке, суетливо щебеча и опрокидывая пиалы. Я попробовала протиснуться между прутьями, но Геральт был не так глуп, чтобы не предусмотреть этого. Я потянулась к замку, но сил в крошечных непослушных пальцах не хватало, чтобы отжать тугую пружину дверцы. Тогда в ход пошли зубы. Острые мышиные резцы вгрызались в прутья, откалывали краску, оставляли царапины, но тонкий металл решетки был сейчас для меня так же прочен, как прутья тюрьмы.
Комир больше не заходил, и я просидела в клетке до самого утра, стараясь найти угол подальше от истеричных канареек. Есть и пить хотелось ужасно, но мутная вода с полурастворенным пометом едва ли была годна.
Под утро задремав, я пропустила тот момент, когда Геральт подошел к клетке и запустил в нее изящную ухоженную руку. Спросонья я не сообразила, что происходит, и только благодаря животным инстинктам, цапнула его за палец и полезла вверх, цепляясь зубами и лапами за прутья. Однако руки у мага оказались длинными, он без труда поймал меня и сильно сдавил.
– Не дергайся, хуже будет, – сказал он, вытащил меня и подбросил вверх чуть ли не к потолку. Я неуклюже задергалась, несколько раз перевернулась в воздухе, и упала на пол уже человеком, сильно разбив колени и ладони. Схватив свою одежду, я спряталась за кроватным пологом и стала суетливо одеваться. Маг даже не подумал выйти или отвернуться. В придачу к этому в комнату невовремя ввалился Комир, чтобы убрать из остывшего камина золу. Он увидел меня, покраснел и уперся взглядом в угли, но хоть и притворялся, что не смотрит, время от времени косился в мою сторону и уши его были пунцово-красные.
«Я все расскажу Рональду! – подумала я про себя мстительно. – Потом, когда ты будешь сидеть в его подземелье с увесистым ошейником». Из рук все валилось, пока я, надеясь, что меня не видно, натягивала штаны и рубашку.
– Подойди, – скомандовал Геральт.
Половина пуговиц была все еще не застегнута, чулки так и остались валяться в стороне, не заправленная рубашка торчала из-под куртки. Я попыталась застегнуть и завязать все это до конца прежде, чем выйти, но у мага было другое мнение. Вокруг меня в полу стали открываться колодцы, один за одним, разного размера – большие и маленькие. Их было около десятка и у каждого на дне копошилось и ворочалось что-то едва различимое, и от того еще более жуткое. Из колодцев потянулись лапки, спешащие ухватить что-нибудь прежде, чем хозяин велит им спрятаться.
Я перестала думать о пуговицах и выбежала из своего укромного угла. Без лишних слов Геральт ухватил меня за стянутые в хвост волосы и полоснул по ним большим ножом. Я подняла глаза на зеркало, и едва узнала себя. Растрепанная, в изодранной одежде, бледная и напуганная, я стояла в роскоши комнаты касаясь грязными пальцами грубо обрезанных прядей. Волосы были короче, чем у Василики и торчали в стороны уродливыми перьями. В любое другое время я бы расплакалась, но сейчас это была мелочь по сравнению с тем, что должно было случиться дальше.
Колдун подозвал Комира, велел ему снова надеть на меня ошейник, отдал ему волосы и приказал отправить их утренней почтой герцогу Рональду, указав обратный адрес.
– Вот и все, через два часа твой женишок будет тут как тут, и начнется самое интересное. Все же влюбленные мечтают умереть в один день? Мы уверены, что у вас получится.
То, чего так ждал маг
Я поняла, что время пришло еще до того, как Геральт высокомерно протянул:
– Едет твой спаситель.
Снаружи было шумно, звучал торопливый топот многих ног и звон оружия. Я, связанная, лежала на холодном полу. Геральт подошел, нагнулся, его волосы защекотали шею. Я вжалась в пол. Он криво усмехнулся, схватил меня за локоть и поволок к двери балкона. Из-за ослепительного солнца, после полумрака комнаты, я не сразу разглядела в собравшейся под домом толпе Рональда, а маг уже начал:
– Смотри, Рональд! Самоуверенный герцог, строящий из себя святого! Смотри хорошенько! Вот твоя невеста! Хочешь – приди и забери ее!
Глаза привыкли к свету, и я увидела то, о чем и так знала. На широкой площадке перед домом стояли Рональд, Освальд с Василикой, и вся стража, какая у них была. В толпе солдат мелькнуло лицо Мартина. Не было только Альберта, и я порадовалась, что хотя бы он останется в живых.
Купол над домом Геральта полыхал огнем так же, как ненависть и гнев его хозяина. Освальд стал негромко нашептывать заклинание, но предусмотрительный злодей крикнул:
– Уйми своего горе-мага, герцог! Если он еще раз откроет рот – мы убьем твою невесту у тебя на глазах. Хочешь войти – дай нам герцогскую клятву, что пройдешь под купол один, без оружия и магических побрякушек, и никто не последует за тобой.
Рональд снял камзол, поблескивающий булавками, отстегнул меч и передал его Освальду. На секунду он задержался, стоя гордой спиной к нам и лицом к другу, потом решительно обернулся и шагнул вперед.
– На мне нет ни оружия, ни магической защиты, – крикнул он. – Я даю свое герцогское слово, что войду под купол один и никто не посмеет пройти под него за мной.
Геральт довольно улыбнулся.
– Тогда входи, – гнев его опять внезапно погас, в голосе даже прозвучало что-то вроде дружелюбия. Купол перестал пылать и снова был совершенно прозрачным. Рональд шагнул под него, спокойный и бесстрашный, навстречу своей смерти.
– Ну вот, мы и свиделись, – протянул Геральт, отшвыривая меня в сторону, едва Рональд вошел в комнату.
По приказу Геральта, Комир привязывал Рональда к тому самому стулу, на котором день назад сидела я. Рональд не сопротивлялся.
