Усталость взяла свое, и глаза Валерии закрылись. Бессонная ночь, проведенная в поезде, и небывалый по продолжительности и интенсивности секс с мужем заставили ее погрузиться в спасительный сон…
Но вот Лера встрепенулась — ей нельзя засыпать, ведь нужно спешить в ванную! Теперь она не допускала и мысли о беременности! С приходом мужа из армии Валерия пользовалась физиологическим методом, и за прошедшее время этот способ не подводил ее.
Лера резко села в кровати и посмотрела на часы, стоящие на ее письменном столе, — ужас!!! Она перевела взгляд на Эдуарда — он улыбнулся ей и постучал пальцем по своим ручным часам. Она заснула на полчаса.
— Думаю, нам удалось сделать ребенка. — Он хмыкнул. — Наконец-то наши старики будут довольны.
— Зачем?.. — Лера смотрела на мужа, и глаза ее переполнялись ужасом.
— Лерка, да ладно! Жалко тебе, что ли? — Эдуард поправил подушку и удобно устроился в кровати. — Роди ты им, пусть успокоятся! А то мать все уши прожужжала с этим ребенком! Думаешь, она из-за экзаменов настояла на нашем раздельном проживании? Черта с два: она вычитала где-то, что мужику надо накопить сперму, чтобы она стала как концентрированное молоко, а потом впрыснуть ее в отдохнувшую жену. А у тебя сейчас как раз благоприятные дни для залета. Она все высчитала!
Валерия смотрела на Эдуарда, удивляясь непривычному выражению его лица: он ухмылялся и криво улыбался. Валерия слушала мужа и не узнавала. Эдик будто забыл привычные слова: то ли сказывались годы, проведенные в армии, то ли в отсутствие матери он позволил себе расслабиться.
Эдуард говорил о том, что легче родить ребенка, чем выслушивать причитания матери. Он сказал, что Вера Петровна провела целое совещание с участием Лериной бабушки, где и было решено, что Эдик встретит Леру и они побудут денечек одни.
— Представляешь, как я обрадовался? Я так соскучился по тебе, да еще и появилась возможность потрахаться днем!
Потрахаться. Лера почувствовала волну тошноты, прокатившуюся от желудка к губам. Потрахаться. Да, именно так и можно назвать то, что полчаса назад здесь завершилось.
— Тебе не надоело жить по указке родителей? — Лера встала и надела теплый халат. Волнение начало вырываться наружу, и ее охватил озноб.
— Мамочка плохого не посоветует, — ответил Эдик тоном Веры Петровны и ухмыльнулся. — Да ладно тебе, Лерка! Старики правы, нам пора завести ребенка.
— Заводят только собак и кошек, — сказала Лера, поглубже запахивая полы халата.
— Не придирайся к словам, — махнул рукой Эдик. — Главная выгода от ребенка будет знаешь какая?
— И какая же?
— Мать будет с ним гулять утром и днем, а мы с тобой будем трахаться! Будем одни в квартире!
Эдуард стал рассказывать Лере, что он устроился работать охранником в школу и что график будет позволять ему находиться дома трое суток из четырех. И вообще это будет прекрасно — днем они будут заниматься сексом, а вечером, после института, спокойно спать.
— И мне не надо будет всегда думать о том, как бы не застонать громче, чем позволительно!
Да, ему не нужно будет контролировать себя. Ему, Валерии этого делать не придется. Она не получает удовольствия от близости с ним.
Эдик продолжал выстраивать планы и делиться ими с женой. А Валерия стояла, оперевшись о свой письменный стол, и не слышала ни звука. Она лишь видела возбужденного радостными перспективами мужа. Эдуард бурно жестикулировал, чего раньше никогда с ним не происходило. Он размахивал руками, и внимание Леры привлекли его часы: Эдик не снял их, он занимался с ней сексом в часах…
И тут же Валерия вспомнила, что Игорь всегда часы снимал. Как только они возвращались в свой домик на море, так он тут же расстегивал браслет и клал часы на стол. Всегда.
Игорь.
Взгляд Валерии метнулся в сторону стульчика, на котором сидел Винни-Пух. Медвежонок, подаренный ей Игорем, всегда сидел на детском стульчике, стоящем в уголке комнаты Леры.
Игорь.
Валерия почувствовала, что срывается в пропасть — одной не только тяжело спускаться в долину, но и опасно. Очень опасно.
Глава 20
Со дня приезда Валерии из Петербурга прошло три недели. За эти три недели кончился февраль. За эти три недели Лера узнала, что такое ад.
Февраль оказался похожим на опасный спуск по ледопаду — Валерия преодолевала день за днем последнего зимнего месяца, находясь в постоянном напряжении и неослабевающем страхе. Ежедневно Валерия думала о том, что она, возможно, беременна. Ежечасно, ежеминутно ее не покидали мысли о том, что месячные не начнутся и тогда… Она больше никогда не увидит Игоря и никогда не будет счастлива. А Лера так хотела преодолеть этот опасный участок и почувствовать под ногами устойчивую поверхность. И Валерия постоянно прислушивалась к себе, пытаясь услышать позывные приближающегося спасения, пытаясь почувствовать признаки изменения в сторону покоя и облегчения.
Лера десятки раз брала календарик и пересчитывала дни — с каждым разом количество дней уменьшалось — приближалась дата наступления решающего дня. Валерия чуть ли не ежечасно наблюдала за собой, пытаясь ощутить обычные признаки: легкую боль в пояснице или потягивание внизу живота. А порой ей казалось, что все — началось! Она бежала в ванную, но увы…
Валерия была на пределе, нервы ее натягивались все сильнее. И что-то внутри, что-то сдерживающее слезы и горе вот-вот готово было лопнуть. Валерия чувствовала, что она скоро не выдержит такого напряженного ожидания и… И сорвется в пропасть. Разобьется об острые камни…
А все вокруг были рады и счастливы. Вера Петровна неустанно говорила о будущем внуке, отец Эдуарда поддакивал жене. Сам же Эдик соглашался с родителями и улыбался Валерии, подмигивал ей и мечтал о том клевом времени, когда он сможет удовлетвориться ею при свете дня.
Даже бабушка, которая всегда говорила, что прежде чем рожать, нужно закончить образование и обрести устойчивое положение и стабильный доход, теперь уговаривала ее рожать.
— А мы с Верой на что? — стала говорить Валентина Сергеевна. — Мы будем заниматься внуком, а вы спокойно учитесь и работайте.
Валерия вначале не понимала, в чем причина такого резкого изменения бабушкиной позиции. Но совсем скоро она догадалась — Валентина Сергеевна боялась потерять внучку. Валерия помирилась с ленинградскими родственниками, и это означало, что теперь Валентина Сергеевна перестала быть для Леры единственной, незаменимой и родной. Валерия поняла это, когда бабушка стала отказываться разговаривать о поездке в Питер, находя массу неотложных дел и обещая Лере поговорить о родителях Марины в другой раз. А когда Лера звонила ленинградской бабушке, Валентина Сергеевна не скрывала своего волнения и раздражения.
— Бабуль, ты боишься, что я уеду? — все же решилась спросить Лера.
Она и огорчалась, понимая, что Валентина Сергеевна нервничает из-за того, что никогда не случится, и сердилась на бабушку за то, что та, вместо того чтобы откровенно поговорить с внучкой, пыталась решить свою проблему за ее спиной.
— Не знаю, — ответила Валентина Сергеевна.
— Это же глупо, бабуль!
— Может быть, и глупо, но я не хочу тебя ни с кем делить! Я старый человек, и можно понять мои опасения, правда?
— Но это же ерунда! Ты же знаешь, что мой дом здесь, с тобой! — Валерия мгновенно почувствовала, как начинает быстро-быстро стучать сердце. — И совершенно ни к чему было сговариваться с Верой Петровной, а тем более идти у нее на поводу!
— Это только мое мнение, и Вера Петровна тут ни при чем. — Глаза бабушки недовольно блеснули. — Ребенок тебе нужен для укрепления семьи. Он соединит нас всех. Сплотит тебя с мужем!
— Ты действительно так считаешь? — ужаснулась Лера.
— Да.
— А тебе не приходило в голову, что ребенок будет несчастен в семье, где нет любви?
— Из-за твоих глупых мыслей может рухнуть твой брак! А ребенок успокоит тебя и образумит! — громко и резко ответила Валентина Сергеевна. — И если хочешь — да! Я боюсь тебя потерять! И никому не позволю отнять тебя у меня — ни ленинградским, ни этому твоему… летнему увлечению!
Теперь все встало на свои места и Лера поняла, почему бабушка не сказала питерским родственникам о смерти отца и почему она теперь согласилась с Верой Петровной — угроза потерять внучку оказалась почти реальной.
— А еще ты забыла о Валерии! — выпалила Лера, начинавшая от волнения терять контроль над собой. — Ты же тщательно охраняешь меня от общения с ним даже по телефону! Почему, спрашивается?!
— Лера, прекрати! — Валентина Сергеевна побледнела.
— Ты боишься, что я уеду с ним, да? Потому что Валерий интересуется мной?
— Валерия!
— А что? Насколько я поняла, он симпатичный, не бедный и… И главное — я тогда смогу уехать отсюда подальше!
