— Хочет зайти на кофе?
— Звучит здорово, — ответил Росс и последовал в квартиру. Джилл заварила кофе, хотя пить кофе в столь поздний час было не в её стиле. «Никакого алкоголя сегодня вечером, — пообещала себе Джилл. — И никакого секса».
Когда она вернулась в гостиную с двумя чашками кофе, то обнаружила Росса, сидящего на белоснежном диване, его рубашка была расстегнута на три верхние пуговицы. Подавая ему чашку, она присела напротив и сказала:
— Спасибо за ужин. Это было потрясающе.
— Рад, что тебе понравилось. Почему ты сидишь так далеко от меня?
Она предпочла проигнорировать его вопрос, потому что усиленно боролась с вспыхнувшим желанием. А желание было одно: накинуться на этого мужчину с горячими поцелуями.
— Расскажи о своих студенческих годах, — попросила она.
— Я учился в колледже. Ничего особенного.
— Но я не училась в колледже, и даже не представляю, какого это? Что ты изучал?
— Бизнес.
— Занимался спортом? Играл на музыкальном инструменте? Тебя наказывали за прогулы или шумные вечеринки?
Росс изогнул брови.
— Нет, нет, нет и ещё раз нет. Я был спокойным. В деканат обычно вызвали Дрю, Трента или Брэда.
«Наконец-то, — счастью Джилл не было предела, — он пошёл на контакт».
— Брэда? — невинно поинтересовалась она.
— Мы познакомились на первом курсе Бостонского университета. У него был довольно необычный характер.
— Какой?
Он поставил чашку на стол и откинулся на спинку дивана:
— Непредсказуемый. Особенный. Джон и я были ботаниками и отличниками, а Дрю и Трент…их постоянно наказывали за всякое дерьмо. Брэд был чем-то средним между ботаником и хулиганом. Он хорошо учился, но постоянно отрывался с Дрю и Трентом.
— А какие безумные поступки совершал ты? Расскажи.
Росс покачал головой:
— Ты не заставишь меня признаться в этом, — он рассмеялся.
— Что такого сумасшедшего ты мог совершить? Списать на экзамене? Рассказывай! — улыбка осветила её лицо.
— Я никогда не списывал, — строго ответил он, — но зато попадал в другие серьёзные неприятности.
— Просто признай, что ты был невероятно скучным, — подразнила она.
— Эй, ты нарываешься! В начале каждого учебного года Трент и Дрю разрисовывали баллончиками двери деканата, и их постоянно ловили. А мы с Брэдом были умнее и «играли по-крупному». На первом курсе мы проникли в университет соперников и похитили их костюм талисмана. Мы продержали его у себя две недели, а затем вернули обратно. И знаешь, пока этот талисман находился у нас, соперники постоянно проигрывали.
Она засмеялась:
— Хорошо, беру свои слова обратно. Ты на самом деле сумасшедший! Но, пожалуйста, скажи, что вы похитили только костюм талисмана, а не человека в этом костюме?
— О, его было нелегко украсть. Парень, который отвечал за костюм, любил пиво, и мы это прекрасно знали поэтому, когда он напился, незаметно украли костюм и примерили на себя. Мне пришлось слоняться по общежитию целых два часа в одних трусах!
— О, я бы посмотрела на это зрелище. Боксеры или плавки? — подразнила она.
— Семейные трусы, — пошутил он.
Она уже представила Росса в семейных трусах, бегающего по общежитию в костюме талисмана.
— Почему ты улыбаешься?
— У меня возникли довольно неприличные мысли в голове.
— Мне становится всё интереснее, — прошептал он, наклоняясь ближе.
— О…— она отпрянула назад. «Держи себя в руках», — напомнила себе Джилл. — Ты общаешься с Брэдом сейчас?
— К сожалению, Брэд погиб пять лет назад.
— Мне очень жаль. Он был болен?
— Нет, он погиб в автомобильной катастрофе.
— Мне жаль. Должно быть, очень тяжело терять близкого друга, — произнесла она голосом полным сочувствия.
***
Брэда невозможно описать в двух словах. Он был особенным. Пытливый умник и пронырливый заводила – два в одном. Он любил студенческие тусовки, алкоголь с повышенным содержанием спирта и миленьких студенточек, но с таким же успехом он зачитывался учебниками по философии, путешествовал по всему земному шару и организовывал студенческие вечера. А ещё он был преданным другом; единственным, кто не боялся матери Росса. «Мы друзья, а значит должны быть заодно», — говорил Брэд в любой ситуации.
— Он бы тебе понравился. Он всем нравился. Брэд был из небогатой семьи, но все его любили за оптимизм и целеустремлённость. Он мог заставить человека улыбнуться, или рассмеяться, или поверить в себя. Он был лучше меня…лучше всех, кого я знал.
— Скучаешь по нему?
Говорить правду было слишком опасно. В душе Росса имелось много ран, которые временами покалывали, напоминая о прошлом, напоминая о том, что Бог беспощаден и забирает лучших. А Брэд, без сомнения, был лучшим. Единственное, что осталось в память о друге – дневник. В нём Брэд писал о каждом месте, в котором побывал, о людях, которых встретил, об их образе жизни и культуре. А ещё он писал о своих чувствах.
Росс так и не сумел дочитать дневник до конца. На середине он закрыл блокнот и положил его в свой прикроватный столик на яхте. Он никогда не сможет дочитать до конца. Раны слишком глубоки. Этот дневник безмолвное напоминание о человеке, друге, товарище…о том, кого Росс по-настоящему не знал и не понимал. А ведь мог. Он должен был поговорить с Брэдом…но теперь поздно. Слишком поздно.
В эту секунду Росс осознал, как сильно похож на свою мать. Холодный, эгоистичный ублюдок. Что хорошего он сделал в своей жизни? Ничего. Каждое его действие, каждое решение носят лишь эгоистичный характер. Он ничем не отличается от серой массы псевдо людей с ложными идеалами и ценностями. Деньги, деньги, деньги…он погряз в этом дерьме. И уже не выберется.
«Почему я думаю об этом? У меня были планы на вечер, а теперь..?» — Росс пришёл в замешательство. Сейчас он не хотел Джилл на физическом уровне, а хотел, как собеседницу, друга…она каким-то образом пробралась в его подсознание, заставила открыть сердце. «Ни к чему хорошему это не приведёт», — решил Росс.
— Джилл, я должен идти. Мы можем встретиться в эти выходные? — он встал с дивана и, не дожидаясь ответа, направился к выходу.
— Уверен, что не хочешь остаться? — в её голосе ощущалась боль.
Сегодня он хотел выпить и забыться. Абстрагироваться от этой дерьмовой реальности.
— В следующий раз.
Он покинул её, даже не поцеловав на прощание. «Джилл достойна большего, — размышлял Росс за рулём автомобиля. — Я не могу дать ей той жизни, которую она заслуживает. Эта женщина слишком хороша для меня». Он знал, что должен отпустить её. Отпустить пока не поздно, иначе…будет больно. Смертельно больно.
