Свинаренко: Вот, у русских третий путь, не племенной и не государственный. Не такой, как у всех.
— А какой?
— Ни туда, ни сюда.
— А, то есть топтание на месте. В промежности.
— Ну. Это наше родное: ни мира, ни войны, а армию распустить.
— Ха-ха-ха. Это сформулировано товарищем Бронштейном.
— Который, выходит, понимал глубинную сущность русских. Он, видно, знал, чего они хотят на самом деле, — при том, что даже себе в этом не признаются. А смеешься ты зря, ибо в Чечне у нас все идет именно по схеме Троцкого: статуса войны нет, но и мира нет — это называется «контртеррористическая операция». И армию не то чтобы совсем распустили (в хорошем смысле этого слова), но ее как бы вывели! То, что там осталось, формально подчиняется МВД и ФСБ. Еще про Чечню. Чтоб понять, что там и почему. Вот я украинец. Нашего брата немало там воевало на той стороне, против русских. И вот я думаю: а кому было бы лучше, если бы я придал большее значение своей украинскости? И именно ее положил бы в основу своей жизнедеятельности? Тогда, может, я бы пускал под откос русские поезда в Крыму и воевал бы за Гелаева. И другой вопрос: кому плохо от того, что я существую в некоем наднациональном пространстве? И непредвзято рассматриваю и Россию с Украиной, и немцев с евреями, и американцев с сербами. Никто из них не замутняет мне взгляда. В это, наверно, трудно поверить, но это тем не менее так — плохо это или хорошо. Это не было моим осознанным выбором, меня к этому жизнь подвела, и я это принял. Так сложилось.
И вот есть фазы: то национальное идет в гору, то наднациональное. А мы все никак не попадаем в фазу, мы как бы отстаем от моды. Вот сейчас во всем мире подъем национальных интересов, а у нас все русским никак не дадут идентифицироваться и самоопределиться.
— Я не очень понимаю, о чем ты говоришь. Мне кажется, неправильно сравнивать украинский сепаратизм с чеченским. Потому что у любого хохла есть выбор — либо не замечать свою отдельность от общеславянского народа, либо замечать и настаивать на украинской государственности, которая сейчас принимает какие-то юмористические формы, — вот, президента всенародно они избирали, а теперь это будет делать Верховная Рада. Как у нас Горбачева избирали.
— Я и сам бы ввел непрямое голосование. А всенародным изберут Стеньку Разина.
— Ну почему? Вот Путина избрали всенародным. Он что, по-твоему, Стенька Разин? А? Или ты что-то против Путина имеешь? А? В глаза смотреть! Не мигать! Ты морду-то не вороти! Отвечай, что спрашивают!
— Против Путина? Я бы, может, имел, но у меня нет на примете никаких других подходящих кандидатур. Ну не Рыбкин же. И не охранник Жириновского. Разве только наша японская подруга… Она молодец, совершила мужской поступок…
— Ну так вот я тебе отвечу. У хохла может быть позиция, что он со смехом относится к конфликту вокруг Тузлы. Я вот особой разницы между русскими и украинцами не вижу. А чечену не дали выбора! Он может быть только сепаратистом. Потому что русский ему всякий раз будет напоминать, что он черножопый. Даже вот сейчас ты говоришь: а почему у Умара Джабраилова «Плазу» не отберут? Тебе ж не приходит в голову что-то отнимать у Евтушенкова, поскольку он хохол. Согласен? Не дали чечену выбора, никак он не может встать над схваткой.
— Да мне как раз это очень даже понятно. Мне легко себе представить, что если я чеченец, то бегаю с автоматом и воюю против русских. А какие еще социально значимые деяния мне бы оставались? Баранов пасти? Или в Москве на рынке торговать? Очень весело… А вот служить русским — это мне, как чечену, было бы не очень понятно… Это так, со стороны глядя. Так что же, мы опять отстали от мировой моды? Все, кроме нас, уже отпустили на волю свои колонии…
— Я думаю, Чечня и колонией-то не была по— Настоящему. Вот, например, были народы, которые Англия так и не смогла покорить, — те же пуштуны. Так они и живут без всякой государственности. То они пойдут в Пакистан, то в Афганистан. Хорошего в этом мало — дети неграмотные, прививок не делают, мрут как мухи. Все грязные, в соплях, автомат наперевес. Такой их выбор. Мудацкий, заметим. Но — собственный!
— Я в Индии на это обратил внимание. Мемуары Киплинга почитал… Забавно — англичане застроили Индию железными дорогами и заводами, обучили местных европейским понятиям, и теперь индусы запускают в космос ракеты и мастерят атомные бомбы. А самостийний independent Афганистан ездит на ишаках, и ничего в нем нет, кроме замечательно дикой природы. Две модели — интересно! Два мира — два детства.
— Помнишь, с чего начался « Шерлок Холмс»?
— Доктор Ватсон вернулся из Афгана.
— Да. Из-под Пешавара, где он получил ранение. А русские дали чеченам нефтяные промыслы. И соответствующую инфраструктуру, и железные дороги. А потом ушли. Нефтяные промыслы Грозного, по-моему, частично принадлежали братьям Нобелям. Таким образом, это был даже в некотором роде международный проект.
— Так что же мы решим по Чечне? Нам это не очень понятно…
— Напишем про это комментарии.
Комментарий Свинаренко
СОЛЖЕНИЦЫН ПРО ЧЕЧНЮ
Вот как раньше нас заставляли по всякому поводу цитировать Маркса или, на худой конец, Ленина, так и я сейчас увлекся другим классиком. Хотя никто ж не заставляет.
«…Не многие в нашей стране помнят, а большинство и не знало никогда, что чечены в Гражданскую войну поддержали большевиков, с резнёю казаков. В награду им и в кару казакам уже в начале двадцатых годов Дзержинский производил насильственные высылки казаков из Сунженского округа и со среднего течения Терека (правый берег), и селения эти становились чеченскими. (Правда, вскоре, с укреплением советских порядков, чечены и восставали.) В 1929-м передали Чечне и Грозный, населенный почти сплошь русскими и до этого года входивший в Северо-Кавказский край. Но в 1942-м, с приближением гитлеровских войск, в поддержку их, у чеченов-ингушей было восстание — и это-то определило их дальнейшую высылку Сталиным. В 1957-м Хрущев придарил возвращенной Чечне казачье левобережье Терека. А много русских продолжало жить и в степной части правого берега. (По переписи 1989-го, в Чечне жило 0,7 млн. чеченов и 0,5 млн. нечеченов.)
…Погромы, грабеж и убийства не чеченского населения начались в Чечне уже с весны 1991 (и не встретили противодействия Москвы). Тем более чеченские лидеры и активные боевики не упустили использовать государственный развал осенью 1991. Дудаев захватил власть и объявил ту независимость Чечни, которой чечены всегда настороженно жаждали. Ни к чему не готовое, лишенное исторического мышления российское руководство тут же импульсивно объявило в Чечне военное положение, но через два-три дня, сняв его по своему бессилию, только выставило себя в смешном виде. И уже тут первая загадка дальнейшего трехлетнего бездействия: российское военное командование уступило самопровозглашенной Чечне обильное вооружение всех родов, включая авиацию.
…С чеченами я был в казахстанской ссылке в 50-х годах. Там хорошо узнал и их непреклонный, горячий характер, их непримиримость к гнету и высокую боевую искусность и самодеятельность. От первых дней чеченского конфликта (1991) было ясно, что для разбереженной, неустоявшейся России с раздерганными политическими, общественными и национальными течениями военное столкновение с Чечней принесло бы огромные трудности, но еще более мне казался бесперспективным политический замысел усмирить Чечню. Я видел разумный выход в том, чтобы незамедлительно признать независимость Чечни, отсечь ее от российского тела, дать ей испытать существование независимой страны, но так же незамедлительно отделить прочным военно-пограничным кордоном, разумеется, оставив левобережье Терека за Россией. (Уже и в XIX веке так было, и еще ярче показано теперь: для чеченов грабительские набеги и захват заложников, рабов и скотьих стад — это как бы их форма производства при низком уровне собственного хозяйства.) И положить же усилия принимать из Чечни желающих русских, а изрядную сотню тысяч чеченов-мигрантов, рассеянных по России в криминальной коммерции, объявить иностранцами и потребовать либо доказательства пользы их деятельности для России, либо немедленного отъезда. (Такой план я предложил в июне 1992 президенту Ельцину при телефонном нашем разговоре Вашингтон — Вермонт, но беспоследственно. Тот же план я потом не раз предлагал в российской прессе и по телевидению — и тоже бесполезно.)
…Между тем потянулся трехлетний период полного российского бездействия относительно отколовшейся Чечни. Какие-то могучие тайные интересы каких-то высоких сфер в Москве продиктовали поведение «как если б ничего не произошло». Все такой же обильный поток тюменской нефти отправлялся на грозненский нефтеперерабатывающий завод, а деньги от продажи продукции кому-то доставались, где-то делились. Также продолжались государственные дотации Чечне и все другие экономические и транспортные связи с ней.
