– Сама?!. Стоять! Уточнять не надо! Верю! Верю, что исчезла. Исправляйте! Нет, стойте! Юра, у меня к вам просьба – на первом этаже меня ждет курьер. Не могли бы вы спуститься и забрать пакет для меня?
– Понял. Сейчас сделаю.
Когда Юра вышел, Железнов нервно схватил трубку телефона и набрал четырехзначный внутренний номер.
– Надя! Юра – твой?!. Ты где его нашла?.. А-а… Не повезло… В общем, так, Надя, я назначаю тебя «дуплом старого дуба»… в том смысле, что мы с Юрой, как и Маша с Дубровским, будем общаться через тебя… да-да… уволь… у меня нет столько времени…
– Разрешите?
В дверях стоял Юра с пакетом. Железнов начал нервно ржать под непонимающим взглядом Юры – дело в том, что никакого курьера к Железнову не было. И пакета – не было. А вот надо же…
Уже потом нашлись очевидцы, которые видели на первом этаже несчастного курьера, у которого непонятно кто отобрал пакет, который так и не был доставлен адресату.
Вот такой у нас Юра.
– Спокойно, коллеги, – Железнов развернулся к компьютеру и начал набирать текст. – Если кто сейчас и сможет нам помочь, так это Юра. Скажите, кто еще может, не задавая никаких вопросов, и «времени не тратя даром», бездумно исполнить приказание, невзирая ни на что и ни на «кто». А? Мысли есть?
– Что ты задумал? Тем более от моего имени, – Наум на секунду оторвался от мониторов.
– Суд присяжных, – Железнов продолжал печатать.
– В каком смысле?
– В прямом! – Железнов обернулся. – С приговором в виде шкурки банана.
– Саша! Хватит говорить загадками! Что ты задумал? Какой суд?!. Какая шкурка?!.
– Отвечаю – банана, – Железнов продолжал быстро набирать текст.
– Сань, хватит, а?
– Хорошо. Хватит, – Железнов закончил печатать текст и отправил его на печать. – Объ-яс-няй-ю. Сейчас – главный вопрос… – Железнов остановился, прислушиваясь к своим ощущения. – Ага, извините, – достал из кармана вибрирующий телефон, взглянул на абонента, – очень хорошо. Владимир Евгеньевич, ну что?.. Нечто подобное я и ожидал… Да, конечно, вызывайте, но… как-нибудь неэнергично, без эмоций… ну, чтобы приехали они часа через полтора-два, когда все будет закончено… Вот-вот… Спасибо вам.
– Нашли что-нибудь? – не выдержал Андрей Борисов.
– Да. У Лысенко, пресс-атташе Бородиной, обнаружен снаряженный шприц. Под брюками – прихвачен к голени резинкой. На второй ноге – следы от резинки. Так что с ним – вопрос практически решенный. Он задержан, по всему зданию идут поиски второго шприца… пустого. Начальник службы охраны, Владимир Евгеньевич, связывается с соответствующими службами. Поэтому… возвращаясь к напечатанному, главный вопрос сейчас – принимала ли во всем этом участие Анастасия Бородина, номер двенадцатый?
– И как сейчас ты собираешься это выяснить?!. Допрос с пристрастием?!. Когда? Где?!. И кто в это время будет заниматься эфиром?!.
– Наум, ты – Гений! – Железнов протянул руку в сторону Наума. – Ты совершенно четко обозначил практически все проблемы. А посему!
Секундочку… – Железнов вышел и вернулся с распечатанным листочком. – А посему действовать будем следующим образом: во-первых, я сейчас написал текст о том, что: а) – мы всё знаем; б) что она – под контролем; в) что у нее есть шанс во всем признаться и помочь следствию, для чего она должна назвать имена финалисток, против которых запланированы акции устранения, и – в каком виде. Дата, подпись.
– Она не подпишет!
– А нам этого и не нужно!
– В каком смысле? Зачем тогда это?
– А вот тут-то и состоится, собственно, суд присяжных. Смысл сводится к тому, что мы записываем на две камеры крупным планом ее лицо во время чтения этого текста. А потом… Потом все мы, находящиеся в аппаратной, при покадровом просмотре определяем – знакома она с содержательной частью текста или нет.
– И ты думаешь, что мы сможем это понять?
– Я очень надеюсь на это. Для нее все это должно быть достаточно неожиданно. Ну, как обычный человек относится к тому, когда ему предъявляют заведомо ложное обвинение? Нормальная реакция – непонимание и удивление. Растерянность… либо – уверенное игнорирование – типа «чушь, не мешайте работать». У виновного же – должен, обязательно должен присутствовать страх. Хоть на какую-то секунду он должен промелькнуть… и какая-нибудь быстрая… обязательно быстрая реакция… Так как он понимает, о чем идет речь.
– Очень скользко… А ты не боишься ошибиться?
– Боюсь. Поэтому я и призываю всех вас поучаствовать в этом импровизированном суде.
– Я не хочу в этом участвовать, – Андрюха Борисов сосредоточенно рассматривал свои кроссовки. – Я не хочу вмешиваться в судьбу человека. Тем более что она мне нравится.
– Я тоже – не хочу! Но так – мы даем ей шанс! Если все мы, здесь сидящие… или большинство из нас посчитают, что реакция на письмо у нее нормальная, нормальная человеческая реакция человека, не понимающего, о чем идет речь… то мы дадим ей возможность продолжать участвовать в игре. А если мы поймем, что она, как минимум, представляет, о чем идет речь, мы выведем ее из игры.
– Как?!.
– Как-как?!. Через результаты голосования.
– Члены жюри заметят, что результаты голосования на табло не соответствуют тому, как они голосовали. Подтасовка. Скандал. Нас обвинят в том, что все, абсолютно все результаты игры сфабрикованы…
– Не все! А имел место единичный несчастный случай.
– Какой… несчастный?
– Несчастный! – Железнов, склонившийся к мусорному ведру, извлек из него шкурку банана (слабость редакторской части населения аппаратной) и аккуратно разложил на полу напротив Андрюхинского монитора. – Андрюха, если мы примем решение вывести Бородину из игры, выставляешь курсор на строке с выводом на табло результатов любого предыдущего голосования, в котором сектор, который будет представлять Бородина – проиграл. А я, якобы проходя мимо, поскальзываюсь на шкурке банана, теряю равновесие… и «случайно» надавливаю на «Enter». На табло вываливается информация, что Бородина – проиграла. Ты же, – Железнов кивнул на Андрюху, – увидев, что произошло «страшное», моментально убираешь результаты с табло. Дикало озвучивает результаты, которые, естественно, висят у него на мониторе. Никакого преднамеренного действия – «случайная нелепость». С кем не бывает?
– Похоже… Только если не произнесешь «Черт побери», когда будешь «поскальзываться», – Наум был мрачнее тучи, ему явно все это не нравилось.
*** (1)(20) Маша
Офис телекомпании
За 7 месяцев и 18 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».
Начало мая. Среда. Утро
From: [email protected]
To: [email protected]
Time: 08:40
Маша, я ухожу от Вас.
Ухожу, потому что вчера узнал от Вас, что мы с Вами люди разного круга. Вы находитесь на совершенно иной социальной ступеньке нашего общества – Вы сами являетесь финансовым управляющим одной из крупнейших финансовых структур нашей страны. У Вас – муж, сделавший, как я понимаю, очень крутую карьеру, соответствующий круг друзей и соответствующий образ жизни.
Подняться до Вашего уровня я никогда не смогу – нужно смотреть правде в глаза: мне пришлось начинать новую «карьеру» в сорок два года «с нуля», без какой-либо поддержки, без друзей. Сейчас мне уже сорок пять. На телеканале получить «западное» финансовое образование мне не позволят – я «нужен здесь и сейчас», а без него – у меня не будет денег на образование. В сорок пять очень трудно без знакомых найти приемлемую работу, я с этим сталкивался еще пять лет назад.
Мне понятна Ваша позиция: когда тебе тридцать четыре и ты – и член совета директоров очень серьезной организации – все видится в несколько ином свете. Тем более есть хороший тыл – можно поэкспериментировать…
В общем, полное ощущение плэйбоя при «звезде». Мне это категорично не нравится, это – не для меня, и поэтому – я ухожу.
Как Вы понимаете, это мое решение, и оно не обсуждается. Я понимаю, что по работе нам придется общаться, но, Маша, общаться на другие темы я не буду, за что заранее приношу Вам свои извинения и прошу отнестись к этому с пониманием.
Маша, спасибо Вам за все… Спасибо за то, что Вы есть…
Спасибо Вам за то, что я многое про себя узнал, узнал, какие чувства может вызвать у меня Женщина, если она такая, как Вы…
Саша.
From: [email protected]
To: [email protected]
Time: 11:24
Саша! Неужели это честно?
Вы думаете только о себе. Подумайте обо мне…
Ситуация: Вы рассказали мне о своей любви, Вы окружили меня своей любовью, я привязалась к Вам, мне хорошо с Вами. И Вы меня бросили. Разве это честно по отношению ко мне? Я же – человек, несмотря ни на какие там «круги»…
Пожалуйста, не принимайте такого решения.
From: [email protected]
To: [email protected]
Time: 13:29
Саша!
Я не хочу этого! Я не смогу без Вас!!!
Я не хотела рассказывать Вам о свой своей работе и о своем образе жизни. Я «тянула» с этим, сколько могла… Я сделала всё! Всё, что могла, чтобы Совет директоров «Русского ресурса» не принимал этого решения… Но я – не всесильна. Мне пришлось подчиниться. Я решила, что лучше сама Вам обо всем расскажу. Что это будет лучше, чем если Вы все узнаете обо мне «со стороны».
