И именно быстрота ответа и позволяет заподозрить, что план Олешинского устройства семьи Романовых при Владиславе детально обсуждался ими. Просто Желябужинекому знать об этом плане было не нужно.
Мог ли Филарет пойти с поляками на сговор в организации похищения своего сына Михаила? Бог знает…
И вопросы личной безопасности стояли перед ним, и боязнь, что без него Михаил все равно не удержится на царском престоле… Ну а кроме того, как мы знаем, Романовы долго еще оставались «прусаками», и многие из них, как, например, император Петр III, почитали чин полковника прусской армии выше звания русского императора…
И сейчас для Филарета могло показаться, что лучше уж выбирать патриаршество для себя и боярство для сына…
Лучше, как говорится, синица в руке, а не журавль в небе…
Но удержать синицу Филарету Романову не дал никому неведомый крестьянин Иван Сусанин.
Сколько раз еще такие Сусанины будут мешать Романовым обменивать журавлей на синиц…
2
Как и у царя Василия Шуйского, власть Михаила Романова была ограничена.
Григорий Котошихин писал, что «царь Михаил Федорович, хотя самодержцем писался, однако без боярского совету не мог делати ничего».
Обязательства, которые были взяты с него, по словам Котошихина, состояли в том, чтобы «быть нежестоким и непальчивым, без суда и без вины никого не казнить ни за что и мыслить о всяких делах с боярами и думными людьми соопча, а без их ведома тайной явно никаких дел не делать».
В этой ситуации существенного ограничения монаршей власти возрастала роль патриарха.
Мы рассказывали, какое большое значение избранию в патриархи Гермогена, а не Филарета придавал Василий Шуйский. Михаил тоже делал все, только уже для того, чтобы патриархом был избран его отец.
С 17 января 1612 года, после кончины Гермогена, не было в Русской Церкви патриарха. Шли годы, а патриарший престол пустовал…
Нет сомнения, если бы царем был избран князь Дмитрий Пожарский, эта вакансия в церковной иерархии была бы немедленно заполнена.
Еще 29 июля 1612 года князь Дмитрий Михайлович Пожарский от имени всех чинов, собравшихся к Москве с ополчением, послал к Ефрему, митрополиту Казанскому, следующую грамоту:
«За преумножение грехов всех нас, православных христиан, Вседержитель Бог совершил ярость гнева Своего в народе нашем, угасил два великие светила в мире: отнял у нас главу Московского государства и вождя людям государя царя и великого князя всея Руси, отнял и пастыря и учителя словесных овец святейшего патриарха Московского и всея Руси. Да и по городам многие пастыри и учители, митрополиты, архиепископы и епископы, как пресветлые звезды, погасли, и теперь остались мы сиротствующими в поношение, и посмеяние, и поругание народам. Но еще не до конца оставил нас Господь: даровал нам единое утешение, поставив тебя, великого господина, как некое великое светило на свещнице, сияющее в Российском государстве… У нас теперь, великий господин, скорбь немалая, что под Москвою вся земля в собранье, а пастыря и учителя у нас нет, одна соборная церковь Пречистой Богородицы осталась на Крутицах, и та вдовствует. И мы по совету всей земли приговорили: в дому Пречистой Богородицы на Крутицах быть митрополитом игумену Сторожевского монастыря Исайе, он от многих свидетельствован, что имеет житие по Боге. И мы игумена Исаию послали к тебе, великому господину, в Казань и молим твое преподобие всею землею, чтоб не оставил нас в последней скорби, совершил игумена Исаию митрополитом на Крутицы и отпустил его под Москву к нам в полки поскорее, да и ризницу бы дал ему полную, потому что церковь Крутицкая в крайнем оскудении и разорении».
Но хотя на митрополита Ефрема и смотрела тогда вся Русская земля как на главного архипастыря в России, период междупатриаршества продолжался более семи лет, пока не удалось вызволить из польского плена Филарета…
3
Осенью 1618 года польский королевич Владислав предпринял поход на Москву. Защитники Москвы, которыми командовал Д.М. Пожарский, отбили этот штурм 1 октября с большими для поляков потерями.
Победа, одержанная Дмитрием Пожарским, дала возможность заключить Деулинское перемирие и в 1619 году произвести размен пленных.
«Для покоя христианского» поляки согласились написать «отпуск митрополита Филарета Никитича и князя Василья Васильевича Голицына с товарищами, полоняникам размену и городам очищение и отдачу на один срок, на 15 число февраля по вашим святцам, а по нашему римскому календарю февраля 25»…
Обмен состоялся на большой Дорогобужской дороге, в семнадцати верстах от Вязьмы. Вечером 1 июня митрополит Филарет приехал сюда к мосту через речушку Поляновка в возке, за которым шли Михаил Шейн, Томила Луговской и пленные русские дворяне.
Через речку было сделано два моста: одним должен был ехать Филарет с московскими людьми, а другим – Струсь с литовскими пленниками.
Девять лет назад, в сентябре 1610 года, Филарет покинул Русь, чтобы призвать на русский престол королевича Владислава. Исполнить замысел Семибоярщины ему не удалось, и теперь он возвращался назад в страну, где уже шестой год царствовал его сын… Посланному в посольство вместе с Филаретом князю Василию Васильевичу Голицыну вообще не суждено было увидеть родной земли, он умер по дороге, в Гродно…
Еще несколько метров по мосту, и завершится путь, в который франтоватый московский боярин Федор Никитич пустился тридцать лет назад…
Тогда он был молод и красив, тогда теснилась вокруг многочисленная романовская семья, дерзновенные мысли, великие замыслы роились в голове.
Теперь он достиг всего, о чем только мечтал…
С трудом Филарет вышел из возка, навстречу спешащему к нему Шереметеву.
«Государь Михаил Феодорович, – развернув грамоту, начал читать Шереметев, – велел тебе челом ударить, велел вас о здоровье спросить, а про свое велел сказать, что вашими и материнскими молитвами здравствует, только оскорблялся тем, что ваших отеческих святительских очей многое время не сподоблялся видеть».
Дослушав грамоту, Филарет спросил о здоровье сына-царя, потом благословил Шереметева.
– Как у тебя, Федор Иванович, здоровье?
Переночевали в острожке, а на другой день пошли в Вязьму. В Можайске Филарета встречали рязанский архиепископ Иосиф, боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский, а 14 июня, не доезжая речки Пресни, встретил митрополита и сам царь…
Он поклонился отцу в ноги.
Патриарший престол вдовствовал после Гермогена: для дорогого отца берег патриаршее место заботливый сын. Филарет приехал, и все уже было готово, уже давно терпеливо ожидал прибытия Филарета иерусалимский патриарх Феофан, приехавший в Москву за милостынею.
24 июня 1619 года в Успенском соборе Филарет, «ибо знали, что он достоин такого сана, особенно же потому, что он был царский отец по плоти, да будет царствию помогатель и строитель, сирым защитник и обидимым предстатель» был посвящен второй раз в патриархи…
Вторичное поставление патриарха Филарета – история далеко не такая простая и очевидная, как представляется…
Сохранился лишь один достоверный документ – окружная грамота царя Михаила Федоровича от 3 июля 1619 года, где говорится, что патриарх приходил к нему и советовался об устроении Русской земли (о проведении переписи). То есть ясно, что Филарет уже в Москве и в сане патриарха участвует в управлении государством. О поставлении его в патриархи в этой грамоте говорится вскользь.
А вот грамоты, данные иерусалимским патриархом Феофаном, который участвовал во втором избрании в патриархи воровского патриарха, а также Собором русских архиереев, выбиравших в 1619 году Филарета, составлены семь лет спустя.
Официальная версия утверждает, что первые грамоты погибли во время пожара, и в 1626 году Филарет снова писал к патриарху Феофану и просил у него новой настольной грамоты взамен сгоревшей…
Феофан за небольшое вознаграждение исполнил просьбу Филарета Никитича, но написал новую грамоту не так, как хотел Филарет. Считается, что первая грамота, которая якобы сгорела, была полнее и излагала историю избрания Филарета так, как это и принято в изложенной нами официальной версии.
Поэтому Филарет, чтобы все-таки навести порядок в истории своего избрания, созвал Собор русских архиереев, чтобы они написали ему новую настольную грамоту вместо сгоревшей за своими подписями и печатями. В этой грамоте все было изложено как надо…
Как бы то ни было, патриарх Филарет стал фактическим правителем России…
4
«Сделавшись патриархом и великим государем, – пишет о Филарете в «Истории Русской Церкви» митрополит Макарий, – он был твердою опорою для своего юного сына, опытным советником и мудрым руководителем во всем, обуздал своеволие бояр, проявившееся в первые годы царствования Михаила Федоровича, укротил «сил ьн и ков» земли, укрепил и возвысил царскую власть. По современному свидетельству, Филарет не отличался богословским образованием, так как и не готовился с молодых лет на служение Церкви»…
