– Четыре тысячи девяносто шесть байт…
– Да. Понятно. Вопрос снят.
– Уверен? – неожиданно спрашивает Чингиз. – Ты вроде бы не специализировался на дешифровке.
На лице Маньяка появляется тихая улыбка.
– А что, появились новые методы факторизации? Чингиз, дорогой, ты совсем обленился…
– Оки, – соглашается Чингиз. – Но, может быть, ещё с кем-нибудь посоветоваться?
– Давай пригласим Зуко, – предлагает Шурка. – Он любит возиться с ключами. Но я тебя заранее скажу, что он ответит. «Дайте мне все ресурсы сети и несколько лет.»
– Значит, надо идти через «Лабиринт»! – вскидывается Пат.
– Есть ещё вариант, – говорю я. Все смотрят на меня – с неожиданной надеждой. – Если мы создадим ложный Храм? Письмо попадёт туда и…
– И? – насмешливо говорит Маньяк. – Ключ, которым можно вскрыть шифр, встроен в саму программу. В само здание… если это будет понятнее. Да, первая часть операции пройдёт успешно. Письмо будет доставлено по адресу. Файл принят. Но открыть его мы не сумеем всё равно.
– Значит, «Лабиринт», – говорю я.
– Нет, почему же, – Чингиз пожимает плечами, – есть ещё вариант. Наплевать и забыть. Уйти самим.
Я долго ждал, пока кто-нибудь это скажет.
Не хотелось предлагать первым.
101
– В конце-то концов, – говорит Маньяк, стоя у окна. – Что нам нужно от глубины? Что для нас главное в Диптауне?
Нам всем надоело сидеть на полу вокруг бочонков. Мы стоим с кружками в руках, смотрим на настоящий город – из глубины, из виртуального пространства. Пьём пиво и рассуждаем. Пока ещё есть время просто рассуждать, живо и непринуждённо, чувствуя себя в безопасности.
Пат лежит на полу, болтая ногами. То ли придуривается, то ли вторая кружка пива была ему лишней. Скорее, второе. Падла кряхтит, временами скребёт пятернёй лысину. Интересно… что за манера так стричься к наступлению холодов?
Чингиз и Маньяк самые сдержанные в нашей компании. И по манерам, и по тону.
– Общение, – говорит Чингиз. – Общение, приключения. По большей части. Всё остальное может дать простая электронная почта.
– Можно закрыться, – говорит Маньяк.
Да… мысль лежит на поверхности. То же самое, о чём размышлял и я.
– Можно, – соглашается Чингиз. – Чего уж тут… не проблема.
– Объединим воедино наши участки виртуального пространства, – продолжает Маньяк. – Вы трое, я, Леонид, Зуко, ну… найдём десятка два людей, кому можно доверять. Позовём к себе тех, кто никогда не принесёт в глубину настоящее оружие. Сделаем всё сами. Дома, рестораны, пляжи… бордели. Всё, что нам нужно. А в остальную часть Диптауна – контролируемый выход. Если уж вдруг нам понадобится…
– Это тупик, – говорит Чингиз, и я киваю, потому что согласен. – Тупик по всем параметрам. Во-первых, нам придётся иметь настоящее оружие. Чтобы обороняться в случае необходимости.
– Но мы же не станем стрелять друг в друга? – спрашивает Маньяк. Голос его почти серьёзен.
– Ты, я, Падла… мы не станем. А вот…
– А чего я-то? – вопит с пола Пат. – Что я? Я тебя хоть раз пальцем тронул?
– Ты, блин, меня ногами пинал, спящего! – напоминает Падла.
– Так то ногами!
– А в Лёню стрелять не будешь? – спрашивает Чингиз.
Мальчишка смотрит на меня и неохотно говорит:
– Не… он хороший.
– Тогда второе возражение, – говорит Чингиз. – Каждый из нас захочет привести в этот маленький безопасный «Диптаунчик» своих друзей. Верно? И каждый будет готов поручиться за них… и каждый будет им верить. Но друг твоего друга не обязательно станет и твоим товарищем. Увы, это так.
– Ограничим приём. – Маньяк не то чтобы спорит. Они просто отрабатывают вариант до конца.
– Не выйдет. Если нас будет слишком мало – нам надоест. Начнутся ссоры и склоки. Проблемы всякого разного рода. Рано или поздно кто-то из нас войдёт в маленький, безопасный район с настоящим оружием. Просто, чтобы защитить себя. И рано или поздно мы начнём стрелять. В друзей своих друзей. Со всеми вытекающими последствиями. Саша, твоё предложение – утопия.
– Пусть бы и утопия, – говорит Маньяк, доставая сигарету, закуривая. – Хотя бы отсрочка. Альтернатива – бросить глубину совсем.
Я встаю между ними. Смотрю вниз, на улицу.
И впрямь – белеет.
– А ведь снег ложится, ребята…
Минуту мы все молча смотрим вниз. Даже Пат поднялся с пола и приник к окну.
– У нас жара… – говорит Маньяк. – Я бы хотел сейчас… под настоящий снег.
– Прилетай, – бросает Чингиз.
– У меня не твои доходы, – беззлобно огрызается Маньяк. – Может, на тот год.
– Лето – тоже хорошо, – тихонько шепчет Пат.
– Лето кончилось, – отвечаю я ему.
– Оно давно кончилось, старик, – вдруг замечает Падла. – Ты просто этого не хотел видеть. А сейчас пришла зима.
Так мы и стоим, у нарисованного стекла в нарисованном доме… хакеры и дайвер.
– Это не станет концом глубины, – говорю я. До меня вдруг начинает доходить, что истина куда страшнее той картины, которую я представлял в начале. – Ребята, да вы только подумайте… когда всем станет известно про появившееся оружие…
– Массовое бегство, – сухо изрекает Чингиз.
– А вот это фиг. – Падла качает головой. – Смотря сколько народа по первости положат. Лёнька, а ты прав!
– Кто-то уйдёт, – говорю я. – Но основная часть предпочтёт остаться, приняв меры предосторожности. Именно те, которые вы сейчас обсуждали. Диптаун развалится на множество маленьких районов. В каждом будет своя полиция, а в перспективе – армия. Люди начнут группироваться по каким-либо признакам – по национальности, по специальности, по интересам, по сексуальной ориентации…
– Тысячелетняя война садистов и мазохистов! – радостно подхватывает Падла. Он, похоже, готов веселиться по любому поводу. – Французское княжество «La profondeur» предъявило ультиматум Вольному Союзу Системных Администраторов!
– Любители стратегичек против… против… – Пат подпрыгивает на месте, не в силах найти достойного неприятеля.
– Против поклонников тетриса! – Падла вдруг замолкает. Мрачно смотрит на меня: – Да. Как в жизни, выходит, станет?
Я киваю:
– Глубина стала для мира свободой. Новой свободой, равной которой не было и быть не могло. Её душили, травили, регламентировали. Ничего не вышло. Глубиной пугали, глубиной клялись, глубину старались не замечать. Ничего не менялось. Диптаун рос. Всё больше и больше людей входили в виртуальность, начинали там работать и развлекаться. И страх смерти ничего не изменит. Наверное, не изменит. Просто добавит всю грязь, что есть в реальной жизни. Настоящие правительства, настоящая полиция, настоящая армия. Настоящие похороны.
– Как много времени у нас есть? – спрашивает Маньяк.
– Всё зависит от того, ищет ли враг похищенный файл.
Я сам не замечаю, как легко произношу слово «враг».
Слово, которому в Диптауне раньше не было достойного применения.
– Как быстро можно пройти «Лабиринт Смерти»? – Шурку, похоже, вопрос времени тоже тревожит в первую очередь.
– По мнению Крэйзи Тоссера – за несколько месяцев. За месяц, в лучшем случае. Я думаю…
Все снова смотрят на меня. Пат даже открыл рот.
– Думаю, у нас есть на это двое-трое суток.
Жду смеха, но никто не смеётся.
– Давно не играл, – вздыхает Чингиз. – А когда-то… помнишь, Сашка?
Маньяк покусывает губу, вопроса он не слышит:
– Так… мне надо поесть, отоспаться и перенастроить машину… Часов через восемь-десять начнём, ага?
– Ёшкин свет! – вопит Падла. – Так что, для спасения мира надо хорошенько в игрушки поиграть?
– Только попробуйте меня не взять! – Пат кидается вперёд, хватает меня за куртку. – Вот только попробуйте! Сами пожалеете! Я же игры лучше вас всех знаю! Чингиз, скажи им! Чинга!
И в этот миг где-то далеко-далеко хлопает дверь.
Секунду Чингиз ещё улыбается, глядя на Пата. Потом его лицо обретает странное, настороженное выражение:
– Леонид, Саша! Вы слышали что-нибудь?
– Стук. Дверь вроде… – Маньяк медленно делает шаг от стекла к винтовой лестнице.
– Значит, это здесь. В виртуальности. – Чингиз немного расслабляется.
– Чингиз, кто может войти в этот дом?
– Ключей не знает никто кроме меня, Пата и Падлы. – Новый русский хакер делает лёгкое движение рукой, и извлекает откуда-то из-за спины длинноствольный пистолет. – От меня они никуда не уходили.
– Я не давал! – вопит Пат.
– Гад буду, никому не давал! – ревёт Падла.
Ой-ей-ей.
А дела совсем плохи?
Маньяк нехорошо щурится и крадучись идёт к винтовой лестнице. При этом он достаёт из кармана маленький перочинный ножик.
В жизни не поверю, что над этим изделием фирмы «Victorinox», в рекламных целях распространяющимся в глубине бесплатно, не поработали его шаловливые ручки.
