голос — низкий хрип, когда он проводит двумя пальцами между моих складок. — Бл*ть, Сав.
Он накрывает мои губы своим ртом, поглощая крик, и слегка трет клитор. Отчаянно нуждаясь в нем, в большем, во всем этом, я обхватываю рукой его твердый член и поглаживаю. Стону ему в рот от того, насколько он шелковистый на ощупь, насколько твердый. Когда его язык атакует мой рот, я обвожу подушечкой большого пальца головку члена, распределяя влагу и по кончику.
От рычания Леви чуть не разваливаюсь на части.
— Бл*ть, Саванна.
— Тебе нравится? — Я тяжело дышу у его губ, и он толкается в мою руку.
— Мне понравится все, что ты сделаешь.
Я улыбаюсь, затем сжимаю и ласкаю еще немного, наслаждаясь его прерывистым дыханием. Как грубо его мягкие губы обращаются с моими. Я прижимаюсь ближе к нему, так что мои груди касаются его тела, трутся о него затвердевшими сосками. Он прерывает поцелуй, кусает и посасывает мою шею, затем опускается передо мной на колени и берет мой сосок в рот.
Я вскрикиваю, ощущения его губ на соске и его руки на киске интенсивнее, чем я что-либо мною испытанное. Он кружит языком по соску, слегка посасывая и прикусывая, в то время как его пальцы перемещаются от клитора к моему входу, уже влажному и покалывающему.
— О, боже.
Он мычит вокруг соска, затем смотрит на меня так, что дыхание перехватывает. Я с трудом сглатываю от странного желания заплакать и запускаю пальцы в его волосы. Не сводя с меня глаз, он целует ложбинку между моих грудей, затем облизывает другой сосок.
— У тебя есть презерватив?
Его голос такой хриплый, что на мгновение я могу лишь кивнуть. Наклонившись, целую его, затем отступаю и пячусь спиной к двери.
— Просто, эм, оставайся здесь, — говорю я с хихиканьем.
Боже, он выглядит чертовски сексуально, голый и на коленях, с гордо торчащим стояком.
— Не двигайся. Я на секунду.
На его лице написано смущение, когда я поворачиваюсь и выбегаю в коридор. Слава богу, дома никого. Я бегу в комнату соседки и сразу устремляюсь к верхнему ящику комода. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть здесь будут презервативы. Когда я открываю ящик, мои плечи опускаются от облегчения.
— Джекпот.
Моя соседка постоянно дразнит меня. «Если когда-нибудь решишь привести кого-нибудь к себе, не забудь презерватив! Я не хочу сдавать комнату тебе и ребенку. Если у тебя нет, можешь взять мои».
До этого момента я всегда смеялась над ней. Схватив один пакетик, поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь. Вернувшись к комоду, смотрю на коробку в ящике. Раздумаю всего секунду, а затем забираю с собой всю коробку. Лучше перестраховаться, верно?
Когда я возвращаюсь в комнату, Леви откинулся на матрасе, опираясь на предплечья, его длинные ноги вытянуты вперед. Даже в темноте он кажется скульптурным совершенством. Сказать, что я в шоке, было бы преуменьшением.
Подойдя к нему, я бросаю коробку с презервативами на матрас, затем забираюсь рядом с ним. Не теряя времени, он снова целует меня с жадностью, о которой я слышала только в песнях. Его ладони ласкают мою кожу, сжимая и растирая, пока он укладывает меня на спину. Я раздвигаю ноги, чтобы его тело могло поместиться между ними, и когда его твердый член трется о мою влажную, чувствительную плоть, я стону.
— Ты такая идеальная, — хрипит он. — Такая красивая.
Я тянусь между нами и обхватываю его член. Он со стоном толкается в мою руку, отчего в груди становится тесно.
— Леви. Ты такой… Это… Думаешь, будет очень больно? — шепчу я ему в губы, в рот.
Он медленно отстраняется, с изумлением вглядываясь в мое лицо.
— Ты девственница?
Я прикусываю губу и пытаюсь избавиться от смущения фальшивым смехом.
— Ох, не смотри так удивленно.
— Нет, — быстро говорит он, снова целуя меня. — Дело не в этом. Я просто… для меня большая честь, вот и все. Быть твоим первым.
Я впиваюсь пальцами в его бока и облизываю губы, пристально глядя в его глаза.
— Ты, эм, уже делал это?
От того, как он вздрагивает, внутри меня все переворачивается. Я разочарована. Неожиданная боль пронзает с головы до ног, глаза щиплет. От силы эмоций мне хочется согнуться пополам.
— Один раз. Всего лишь однажды.
— О.
Прежде чем успеваю остановиться, представляю ее. Девушку, которой он подарил свою девственность. Его «однажды».
Кто-то из университета. Из хорошей семьи. Та, кто не раздевается за деньги. С нимбом и крыльями, как у него. Бьюсь об заклад, его маме она бы понравилась. Голубоглазая блондинка и идеальная во всех отношениях. Как и он.
— Если бы я знал… — говорит он, вырывая меня из мыслей. — Если бы хотя бы мог представить, что есть шанс…
Он замолкает и снова целует меня, затем прижимается лбом к моему лбу.
— Хотел бы я, чтобы это была ты, Сав. Хотел бы я, чтобы это была ты.
Этого признания, произнесенного шепотом, достаточно, чтобы расслабить мои мышцы, смягчить боль в груди и утолить мою потребность заплакать. Я говорю себе, что другая девушка ничего не значила. Это всего лишь ребяческий бунт сына пастора. Настоящий момент — вот, что имеет значение.
Я киваю и слегка улыбаюсь.
— Я подготовлю тебя, хорошо? Позабочусь о том, чтобы тебе было приятно.
Медленно, он спускается поцелуями вниз, оставляя на коже после себя мурашки, пока не оказывается между моими бедрами, и его горячее дыхание не обволакивает мою киску. Я мокрая и пульсирующая, и когда он облизывает меня в первый раз, я вздрагиваю. Предплечьями он удерживает мои бедра и снова лижет, на этот раз, обводя языком клитор и посасывая.
— О, Господи, — стону я. — О, Иисусе.
Он усмехается, усиливая мое возбуждение.
— Думал, ты не религиозна, Шоу?
— А я думала, что хорошие мальчики-христиане не должны так порочно орудовать своим языком, — учащенно дыша, я сжимаю бедрами его голову.
Он лижет и снова посасывает, и я выгибаюсь ему навстречу.
— Боже, вы все такие?
Он останавливается и издает низкое рычание, посылая вибрации по моей киске.
— Ни слова о других парнях, когда мой рот на тебе. Поняла?
Его властный голос, абсолютное доминирование в приказе шокирует меня самым восхитительным образом. Обычно эта сторона Леви раздражает, но сейчас я млею от нее. Я сделаю все, что он скажет. Прочистив горло, отвечаю:
— Да. Поняла.
— Хорошо.
Его губы, блестящие от моего возбуждения, изгибаются в греховной улыбке.
— А теперь лежи спокойно, чтобы я мог заставить тебя кончить.
Я смеюсь, но смех быстро превращается в стон. Рот и язык
