поймана с поличным!
— И что? Разве для инквизиции есть что-то невозможное?
— Да все возможно, но просить отпустить преступницу… На каком основании⁈
— На основании верной службы Империи.
И я бегло рассказал ей то же самое, что недавно втолковывал Горну: сколько сталкеровского народу мне удалось уничтожить за минувшие двое суток, и что злостный преступник Скалозубов — никакой не преступник, а герой, и его неплохо бы уже носить на руках, а не шикать на него сквозь зубы.
— Это… невозможно! Ей грозит пятнаха лагерей!
— А должна грозить медаль за службу Империи. Короче, либо мы помогаем ей выбраться прямо сейчас, либо я буду ходатайствовать, чтобы в деле Игнатьевой стоял факт того, что мы с ней действовали по личному распоряжению моего отца — покойного графа Михаила Александровича Скалозубова, верного слуги Императора. И я поручусь за нее как его наследник и глава рода. Она мне нужна, Герда! Я хочу взять ее на поруки!
— Тогда обращайся к Горну! Или к тому мудаку, который тут за главного! Но этой шкуры не видно еще со вчера!
— Шкура сама скоро окажется на скамье подсудимых, бумаги доказывающие его преступления я тоже передал Горну. А сам он сейчас в неадекватном состоянии. Так что ты, Герда, главная в этом здании, — мило улыбнулся я и легонько ткнул ее в плечико. — Ладно, если ты боишься и не хочешь мне помочь, то придется писать Его Величеству, как обижают верных Ему слуг и вместо наград раздают сроки. У тебя есть гербовая бумага?
— Пиши-пиши, меня ты к этому не прицепишь!
— Я и не собираюсь. К тебе у меня нет претензий. Ты же всего лишь кукла на ниточках.
— Чего⁈
— А я предлагаю тебе оторваться и уже начать думать своей головой. После всего случившегося, очевидно, что работать с Горном вы уже вряд ли будете. Да и вообще, милая, если дело мы не замнем, скандальчик вас ожидает аховый. Сама прикинь — один из людей инквизитора нападает на свидетеля и убивает еще два десятка человек посреди Следственного изолятора. И это во время следствия по делу нексопоклонника Герасимова. Смекаешь, какой это писец?
— И ты предлагаешь мне работать с… тобой⁈
— Или сиди и жди, пока у Горна отвалится хвост, а в столице узнают про то, что тут натворил Людвиг. А они узнают и без моей помощи. Репутация инквизиции при дворе Его Высочества и так периодически трещит по швам, не так ли?
— Ох, Женя…
— Сколько, кстати, его преосвященство проведет в отключке?
— Пару дней, наверное. Транквилизатор может и слона свалить. Другого мы не держим — не подействует.
— Вот. И все эти два дня именно тебе придется разгребать все дермище. Хочешь сладить с Фаустово без моей помощи? Или мы все-таки… подружимся?
И я, широко улыбнувшись, сунул ей свою пятерню. Она колебалась.
— И еще ты можешь выбрать уютное кафе…
— Какое еще… Ах, блин, будь по-твоему! ПЕРЦЕВ!
И мы скрепили наш договор крепким рукопожатием.
Дежурный пулей вылетел в коридор и встал за нашими спинами. Герда обернулась с таким видом, как будто собирается стереть бедолагу в порошок.
— Подготовь подследственную на выход. Это дело инквизиции.
* * *
— Шило, какого некса ты мешкаешь? Через это препятствие нужно перелетать! А ну-ка мухой!
— Есть, ваше сиятельство!
— Вот так! Берите пример с Шляпы и Кузьмича. Вот это бойцы хоть куда! Тесак, быстрее! Ты же собираешься убивать нексов? А ну-ка покажи, мне свой боевой оскал!
— А-а-а-а!
— Федя, а тебе чего, особое приглашение нужно? А вот этого не надо, ты нам еще здоровый нужен. Мастер, вы, конечно, стрелки хоть куда, но боюсь, на герасимовских харчах отъели себе неплохие ляхи. Посмотри только на Квашу! Ох, боже ты мой! И откуда ты такой пухляш выбрался?
— Ваше сиятельство, все же эти препятствия предназначены для аристо…
— Даня, они предназначены для тех, кто борется с нексами, а мы вроде бы этим и занимаемся. В ГАРМе на таких тренируются без использования магических способностей, значит, и обычным парням должно быть не влом затащить туда свою жопу. Гарантирую, если бы там сидела бы какая-нибудь баба, то вся твоя Чертова дюжина уже давно была бы наверху. Федя, ты какого хрена еще не там? Давай лезь, не разбивай мое любящее сердце!
— Я пытаюсь!
— Пытайся лучше. Тесак, Войц! Помогите ему забраться на это чертово препятствие! Давай дружище! Вся Чертова дюжина в тебя верит!
— Кажется, он все. Поплыл.
— Да блин! Все, Федя, слезай! Да стащите его уже кто-нибудь!
* * *
— Твоих еще нет? — спросила Герда, поглядывая в узенькое оконце.
Двор Острога напоминал настоящее осиное гнездо. Съехались машины скорой, стрельцы и… журналисты.
Проклятье! Слетелись, как мухи на кучку дерьма!
Несколько машин с логотипами фаустовских СМИ теснились с той стороны забора. Их пытались отгонять парни из стрелецкого корпуса, но те упрямо держали оборону.
Лена, одетая в толстовку, джинсы и кеды, стояла рядом со мной, недоуменно хлопала глазами по сторонам и все натирала запястья. Носить кандалы — удовольствие то еще.
— Да уж, — почесал я подбородок, оглядывая строй воинов пера и микрофона. — Против этих и взвод ликвидаторов не поможет. И откуда они узнали?
— У стрельцов всегда имеется крыса, которая сливает инфу журналюгам, — пожала плечами Герда. — За деньги, конечно же. А я вижу у тебя с ними особые отношения?
— Даром мне сдались эти отношения. А вот они мною интересуются все больше…
Тут двери Острога раскрылись и наружу начали выносить раненых. При виде окровавленных людей на каталках, журналисты расчехлили фотокамеры. Лена натянула на голову капюшон и отошла от окна.
Когда во дворе показались черные мешки с трупами, корреспонденты просто взбесились:
— Что это? Прорыв⁈ На территории Острога случился Прорыв⁈ Или бунт заключенных? Прошу, один вопрос! — прыгали они за забором, пытаясь взять интервью то у врачей, то у охраны.
Вспышки фотоаппаратов ослепляли, и я на всякий случай тоже отошел.
— Из огня да в полымя, — горько ухмыльнулась Герда. — Ты же понимаешь, какой начнется скандал, если они прознают, что ты вытащил из Острога преступницу?
— Ага, и поэтому из здания нам нужно выбраться тайно!
— Шапку-невидимку я оставила в других брюках, — хихикнула Герда.
— Прорвемся, — бросил я, хотя пока
