Не дожидаясь, пока командир отряда прикажет открыть огонь, я направил Злюку по крутой траектории вверх. На тот момент наш модернизированный перехватчик вновь достиг своего скоростного предела и взлетал гораздо стремительнее, чем это было бы на обычном турбошмеле. Уверен, мобильники еще никогда не наблюдали наяву подобных головокружительных взлетов. На такое не были способны даже драгокрейсеры: мощные, хорошо вооруженные, однако не слишком легкие на подъем боевые мутазвери. Увеличь я угол восхождения еще ненамного, и вовсе вошел бы в свечу – такую, какую я демонстрировал мобильникам на Рионане, перед тем как исполнить «кувырок пьяницы».
Командир законников явно решил, что я планирую перескочить их строй, выведя турбошмеля на его летный потолок. Не открывая огонь, отряд быстро перестроился в воздухе из вертикального порядка в более удобный горизонтальный и тоже дружно пошел на взлет, собираясь расстрелять нас в поднебесье. При огневом потенциале этой группы, она могла создать над собой непроницаемую энергетическую завесу, прорваться сквозь которую я однозначно не сумел бы. Строй законников расположился в сотне метров от земли, динамический потолок перехватчика пролегал в два раза выше. Мобильники были об этом прекрасно осведомлены и небось уже посмеивались над нами, представляя, как мы вот-вот превратимся в облачко пепла на лазурном утреннем небосклоне.
Сказать по правде, практически вся известная погонщикам информация о летных потолках крылатых мута-зверей не соответствует истине и в основном является укоренившимися в сознании предрассудками. Инструкторы погонщицких школ пугают каждое поколение молодых курсантов чудовищными ветрами, что ревут на высоте свыше двухсот метров и способны шутя перевернуть кверху брюхом даже тяжеленный махолет и драго-крейсер. Из года в год наставники повторяют на занятиях эти, казалось бы, прописные истины, и неудивительно, что сами давно приняли их за догму.
Однако с трудом верится, что кто-либо из нынешнего поколения инструкторов самолично достигал того ужасного потолка, коим они любят стращать впечатлительную молодежь. Я не раз беседовал на эту тему как с собратьями-нелегалами, так и с обычными работягами-погонщиками и неизменно приходил к выводу, что мало кто из них отваживался проверять на практике, насколько действительно высоко могут подниматься крылатые мутазвери.
Торки Бикс проверял, и не однажды. И потому может с уверенностью заявить: выдаваемые нам за непреложные истины, пиковые летные характеристики, в частности, турбошмелей, несколько занижены. Оно и понятно: наставники погонщицкой школы обязаны прививать воспитанникам любовь к их будущим подопечным и ответственность за них. Крылатые транспортные животные стоят огромных даймов, и далеко не каждый погонщик способен купить личного мутазверя. Подавляющее большинство нашего брата всю жизнь работают по найму на казенном транспорте, и лишь самые упорные выбиваются из этого ряда, становятся высокооплачиваемыми «вольными стрелками». Поэтому одной из задач инструкторов является приучение курсанта беречь в первую очередь чужую собственность. И лишь во вторую – собственную голову, ибо при утрате хозяйского мутазверя голова погонщика, фигурально выражаясь, так или иначе покатится с плеч.
Расхожий миф о летных потолках мутазверей принадлежит именно к таким ограничительным инструкциям. Твердо усвоив в школе, насколько опасны полеты на предельной высоте, погонщик ни за что не сунется в те выси на вверенном ему нанимателем дорогостоящем транспорте. И лишь таких любознательных типов, как Торки Бикс, нелегкая все время заносит в поисках неизведанных путей туда, куда ни один нормальный человек сроду не сунет свой нос.
Упаси Боги, я вовсе не собираюсь ниспровергать истину о том, что летать на турбошмеле выше двухсот метров – смертельно опасное занятие. Так оно на самом деле и есть. Зеленого и необстрелянного выпускника погонщицкой школы та высота однозначно убьет. Но матерый погонщик, в случае крайней нужды, может рискнуть превысить допустимый потолок полета. Тем более что перехватчик без проблем выдерживает такие нагрузки и способен в умелых руках достичь воистину заоблачной высоты. На что я и замахнулся, стремясь удрать как можно дальше – а точнее, выше – от спеллганов преградившего мне путь полицейского отряда.
Главная и единственная проблема такого рода полетов – свирепые и никогда не утихающие ветра, чьи шквальные порывы атакуют погонщика со всех направлений. А как же высота, спросите вы? Наивный вопрос. Для хрупкого, в отличие от, скажем, ящеров или келебра, человеческого тела даже падение со стула порой представляет серьезную опасность. Поэтому для тех, кто обучен управлять крылатыми мутазверьми, не играет особой роли, откуда падать: со стандартной стометровки или с куда большей отметки. А вот насчет ветра здесь действительно следует волноваться. По закону подлости, эта непредсказуемая стихия имеет привычку набрасываться на тебя оттуда, откуда ты ее совсем не ждешь. И хвала Эрену, если тебе удается вовремя среагировать на ее атаку.
Полиция открыла огонь, когда поняла, что мы и не думаем останавливать наш стремительный взлет. Ударившие нам вслед импульсы лишь подстегнули меня продолжить штурм небес, хотя Злюка и без того уже двукратно перепрыгнул отведенный ему инструкцией потолок. Почувствовав, что набранная нами инерция падает, а буйство ветра, наоборот, усиливается, я слегка понизил угол подъема, но прекращать задуманное не собирался.
Импульсы, что пронизывали вокруг нас атмосферу, походили на яркий, бьющий снизу вверх радужный дождь. Только мне вовсе не хотелось попадать под его рассеянные в воздухе разноцветные струи. Вести прицельный огонь чуть ли не вертикально вверх – именно таковым являлось на данный момент наше положение относительно боевого порядка врага, – законникам было сложно: бортовые спеллганы обладали ограниченным углом поворота. Для наиболее продуктивной стрельбы противникам требовалось двигаться за нами и палить Злюке в хвост. Но мобильникам было уже поздно взлетать и пускаться в погоню. До этого их мутазвери болтались на месте, и теперь, чтобы набрать необходимую для преследования скорость, мобильный отряд должен был долго разгоняться. А я, как только определил, что темп взлета падает, тут же накренил нос перехватчика вниз и направил Злюку по плавной нисходящей траектории к земле.
Ветры, царившие на этих бескрайних просторах, будто ополчились на интервентов и всем скопом решили растерзать их на части. Однако верховодила здесь все же одна воздушная стихия – та, что налетала с востока и била нас в левый бок. Сориентировав перехватчика по ветру так, чтобы его не перевернуло и не снесло к западу, мы с Гробуром, который был теперь обречен до конца полета служить зарядным устройством, в очередной раз подстегнули Злюку и, словно с горочки, плавно помчались обратно к земле.
Предпринятый нами маневр был подобен гигантскому прыжку над головами выстроившихся для расстрела палачей. Исполосовав небо импульсами, они все-таки зацепили несколько раз по касательной Злюку, а однажды умудрились угодить ему молнией точно в защищенное обтекателем брюхо. К счастью, металл не прогорел, но электрический разряд тряханул турбошмеля и нас за компанию с ним так, что вставшие у меня дыбом волосы приподняли шлем, а мышцы свела судорога.
Транспортные животные не чувствуют боли – биоинженеры в обязательном порядке блокируют им эту реакцию, – однако способны оценивать характер полученных повреждений. И поскольку мутазвери – это все-таки живые существа, они тоже страдают, когда испытывают по отношению к себе насилие. Недовольство задетого молнией Злюки передалось и мне, поэтому я пережил сейчас двойную порцию негативных ощущений. Что поделать – таковы недостатки нейроконтактного управления. Ты становишься со своим мутазверем единым целым – это облегчает вождение и одновременно увеличивает твою эмоциональную нагрузку. И как следствие этого, делает тебя более уязвимым. Так что спрятаться в бою за своего бронированного подопечного погонщик не может и всегда рискует в одинаковой степени с ним.
Определив, что мы пошли на снижение, законники помчались было всем отрядом за нами, но когда увидели, с какой скоростью мы уходим в отрыв, бросили эту бестолковую затею. И даже огонь прекратили, хотя по идее могли еще достать нас из спеллганов. Мы же рванули к югу так, словно погоня все еще продолжалась, и потому вскоре оставили далеко позади и Истадал, и Трал, и всю эту кровожадную прорву полицейских. Единственным нашим врагом сейчас являлся бешеный порывистый ветер. Но к постоянной битве с ним я давно привык, поэтому сегодня ветру было уже не под силу удивить меня чем-то новеньким…
9
Хайран! Место, куда никто и никогда не отправится по собственной воле. Еще одно гигантское чудовище мира Пророчества, гораздо более жестокое и коварное, чем прислужник Каменной Тьмы, бурный Рионан… Выжженная растрескавшаяся земля, песок, островки обточенных ветром скал; длинные глубокие каньоны, что иссекают пустыню, словно морщины – лицо древней старухи; редкие оазисы, найти которые неимоверно трудно даже при наличии карты… А также руины давно заброшенных городов, где когда-то жили проигравшие схватку с Хайраном люди, а теперь живут его нынешние загадочные обитатели, приспособившиеся к условиям безводной пустыни, поскольку жизнь в цивилизованном обществе казалась им еще невыносимее…
