…Я только теперь, на днях, узнал, к величайшему моему удивлению, но зато уже в совершенной достоверности, что Степан Трофимович проживал между нами, в нашей губернии, не только не в ссылке, как принято было у нас думать, но даже и под присмотром никогда не находился. Какова же после этого сила собственного воображения! Он искренно сам верил всю свою жизнь, что в некоторых сферах его постоянно опасаются, что шаги его беспрерывно известны и сочтены, и что каждый из трех сменившихся у нас в последние двадцать лет губернаторов, въезжая править губернией, уже привозил с собою некоторую особую и хлопотливую о нем мысль, внушенную ему свыше и прежде всего при сдаче губернии. Уверь кто-нибудь тогда честнейшего Степана Трофимовича неопровержимыми доказательствами, что ему вовсе нечего опасаться, и он бы непременно обиделся. А между тем это был ведь человек умнейший и даровитейший, человек, так сказать, даже науки, хотя впрочем в науке… ну, одним словом, в науке он сделал не так много и, кажется, совсем ничего. Но ведь с людьми науки у нас на Руси это сплошь да рядом случается».
* * *
История дважды (в феврале 1917-го и в начале 1990-х гг.) дала интеллигентам шанс показать, на что они способны в реальном управлении, и оба раза интеллигенция с позором провалилась.
Естественно, отточившая в болтовне свой язык интеллигенция легко объясняет свои провалы действиями сил зла, тем, что им не дали «развернуться», объективными причинами. Почитайте, что писали в эмиграции в 1920—1960-х годах Керенский, Милюков и прочая компания, и что писали и пишут Гайдар, Явлинский и остальные. Особенно умиляет их возмущение «непроходимо темным народом», «косностью среды», атавизмами «монархического/советского рабства», не дающими сей самый народ облагодетельствовать. То есть получается, что народ всеми силами сопротивляется тому, чтобы быть осчастливленным! В итоге радикальная интеллигенция (вроде Новодворской) вообще предпочитает весь этот неудобный народ как-то «переделать», вместо того чтобы взять себе задачу по силам и самим уехать к «подходящему» народу в какой-нибудь американский штат.
Итак, первый шанс появился у интеллигенции в революционном феврале 1917 года, когда она с частью генералитета, с западными кругами, с частью императорского двора, с капиталистами, при деятельном участии масонских лож, в которых состояли многие члены будущего Временного правительства, захватила власть. После чего вместо управления интеллигенты занялись бесконечным, привычным словоблудием и прожектерством. За это время развалилась армия, экономика, начались стихийные бунты… За полгода (!) интеллигенты довели страну «до ручки», поставив людей на грань физической гибели. В результате — «темному народу» при помощи оружия пришлось выбирать между двумя реальными программами восстановления государства. Первую (более консервативную, кстати) предложили большевики во главе с Лениным, вторую (более либеральную и расплывчатую) — военные во главе с Корниловым. Как известно, победили большевики.
Надо сказать, что интеллигенцию одинаково недолюбливали как красные, так и белые (особенно белые). Бывшим либеральным деятелям было опасно появляться в офицерских полках без охраны, даже если эти интеллигенты декларировали свою солидарность с Белым движением.
Во время второго разрушения страны повторился тот же сценарий. Борьба интеллигенции без реальной созидательной программы опять-таки носила лишь разрушительный характер (обычно она выражалась словами Остапа Бендера — «Запад нам поможет»). Как в первый раз, так и во второй, гибель страны была обусловлена не столько действиями тех, кто боролся с властью (их совокупные усилия важны, но не решающие), не столько действиями враждебных государств (хотя и их нельзя сбрасывать со счета), сколько нераспорядительностью лиц, облеченных высшей властью. Николай II сначала развел «распутинщину», а в решающий момент (через брата Михаила) «сдал» вверенную ему страну либералам.
Горбачев по своим задаткам был обычным чиновником, он не умел ничего, кроме как карабкаться по карьерной лестнице, и к управлению государством был просто не подготовлен. Однако в его руках оказалась колоссальная власть. Ситуацией в 1991 году, как и в 1917-м, воспользовались интеллигенты. Они с гордостью описывают, как через А.Н. Яковлева&Ко «обрабатывали» Горбачева в либеральном духе, а затем, когда стало выгодно сделать ставку на Ельцина, «выдавливали» из последнего «компартийное мышление». В результате правления «интеллигентов-реформаторов» (помните их программы «500 дней», «400 дней») в стране начался такой хаос, что управление пришлось передать так называемым красным директорам и бывшим номенклатурщикам. Новые правители тоже оказались не на высоте, но, в отличие от бывших завлабов-интеллигентов, хотя бы имели какой-то опыт руководящей работы. Кстати, несмотря на свою практическую беспомощность в крупных государственных делах, часть интеллигенции (малочисленная, стоявшая поближе к «рулю» власти) смогла неплохо обогатиться во время второго «царствования». По первому «царствованию» данных у меня нет (врать не буду), но многие тогдашние интеллигенты, такие, как член Временного правительства сахарозаводчик Терещенко или Председатель последней Госдумы помещик Родзянко, были и без того богатейшими людьми России.
* * *
На этих рельефных примерах мы увидели, что интеллигенты, несмотря на то, что они на словах демонстрируют понимание государственного устройства, на деле руководить (на благо всей страны, а не лично себя) умеют хуже, чем простой более-менее подготовленный рабочий. Но свойственная большинству интеллигентов пустая болтовня, склонность к «обломовщине» — не самые худшие их черты. Если бы все интеллигенты днем лежали на диванах, а по вечерам на кухнях в табачном дыму обсуждали свои беспочвенные прожекты и на словах «болели за народ» — вреда от них было бы меньше. Хуже, когда в этой среде зарождается деятель — такой обычно идет в террористы. В уже упоминаемом романе «Бесы» Достоевский не зря сделал циничного и жестокого главу революционной группы — Петра Верховенского — сыном благодушного «болтуна-либерала». Конечно, не все террористы были интеллигентами. Многие простые исполнители, те, что гибли в терактах, были не интеллигентами, а рабочими. Хотя подчеркиваю, что и представители интеллигенции нередко шли на сознательную смерть.
И именно интеллигенция теоретически обосновала террор, организовала, возглавила террористические организации, финансово подпитывала их. Сейчас (во время «Аль-Каиды», палестинских, баскских, ирландских, маоистских террористических бригад) забывают, что первой и до сих пор непревзойденной по своей мощи профессиональной террористической организацией современного типа была «Народная воля», действовавшая в 1870—1880-е годы в России (народовольцам удалось тогда ликвидировать даже главу государства). Преемниками «Народной воли» можно считать все последующие террористические организации царской России, включая Боевую организацию эсеров во главе с Е. Азефом и Б. Савинковым.
Другой отрицательной чертой интеллигентов является то, что, борясь против власти своей страны, они рано или поздно становятся вольными-невольными агентами (как в кавычках, так и без) иностранных государств. Никто не спорит, иногда бывают такие правители и правительства, что делом чести каждого порядочного человека будет борьба против них, но в этой борьбе никогда нельзя становиться помощником других стран-конкурентов. Ведь в этом случае ты становишься борцом не против антинародного правительства своего государства, а борцом против своего народа.
Меня могут упрекнуть — а как же большевики, которые брали на свою революцию деньги германского штаба? Отвечу. Во-первых, слухи о немецких деньгах не подтверждены документально, а во-вторых, даже если они и взяли деньги, то не как агенты, а как самостоятельная сила, которая распорядилась деньгами весьма грамотно. Большевики не только умудрились взять власть в России, но и инициировали революцию в самой Германии (уж не на деньги ли германского генштаба?), будучи в трех шагах от того, чтобы и там взять власть. Германская революция не удалась, но Советское государство в итоге отобрало у Германии все, что потеряли царская власть и Временное правительство, кроме европейских государств — Польши и Финляндии, которые входили в состав России как самостоятельные страны, правителем которых был российский император. После того, как пала монархия, эти страны стали независимы автоматически.
А если говорить о предложении Ленина в Циммервальде (1915 г.), о том, чтобы повернуть оружие против собственной буржуазии, так оно было обращено ко всем союзникам по Интернационалу, в том числе германским и австро-венгерским. И предложение это выглядело примерно так: «Буржуазия наших стран ради своей наживы развязала кровавую войну, в которой гибнут простые люди. Давайте все вместе сбросим нашу буржуазию (воспользовавшись ситуацией), захватим власть в своих странах и прекратим войну».
