— Правда, — еще более упрямо начала спорить я.
— Давай сыграем в одну игру, — спокойно сказал он, немного отстранясь.
— В какую? — хрипло спросила я, облизнув пересохшие губы. Его взгляд проследил за этим движением, и он непроизвольно вжал меня в себя еще сильнее.
— В правду.
Я усмехнулась.
— Я не знаю такую игру.
— В том-то и дело. А я не люблю эту игру.
— Как в нее играть? — нахмурившись спросила.
Кажется, одна музыка сменилась другой, но мы абсолютно не обращали на это внимание. Весь мой мир сейчас сконцентрировался на нем — на его голосе, на его объятиях. Ничего не существовало за пределами, ничего не имело значения и смысла.
— Мы зададим друг другу по одному вопросу. И ответим. Честно. Всего лишь один вопрос.
Я удивленно моргнула.
— Странная игра, — пробормотала себе под нос.
— Тебе нечего спросить у меня? — он вновь криво усмехнулся.
Я задумалась. Но вопрос пришел слишком быстро. Вопрос, который тревожил меня так невыносимо долго.
— Есть, — тихо ответила ему.
— Играем?
Я кивнула.
— Ты любишь своего мужа? — его взгляд прожигал, вцепился в меня мертвой хваткой, пытаясь уловить любую эмоцию, прочитать, понять.
Зачем он хотел это знать? Для чего?
Я молчала, слишком долго.
— Да, — наконец, тихо прошептала.
Я почувствовала как его тело напряглось, а руки впились в мою кожу чересчур сильно.
— Твой вопрос, — хрипло проговорил он.
Я смотрела внимательно в его темные глаза, которые сейчас были так близко.
— Почему тогда все закончилось… между нами?
Теперь я следила за ним цепко, пытаясь понять, получить ответ на мучивший меня вопрос.
— Я… захотел тебя отпустить. Я должен был жениться. В моей жизни не было место для тебя.
От его слов больно. Слишком больно. Как будто кто-то резко воткнул нож и прокрутил. Я прикрыла глаза, пряча эмоции, не желая показывать слабость.
В голове наш последний разговор из прошлого:
“— Почему? Почему ты не захотел ничего объяснить и дал мне уйти?
— Сэм, так будет лучше, — прозвучал тогда его спокойный ответ”.
У меня крошилось сердце, оно разбивалось на осколки, на мелкие частички. Я ломалась перед ним, подыхала, задыхалась. Сумев так сильно с ним сродниться, так сильно полюбить за такой короткий срок. Он проник под кожу, заставил поверить, что я что-то значу, что я особенная. Чтобы потом все сломать, объяснив это лишь простой, ничего не значащей фразой “так будет лучше”.
— Это глупая игра, — я подняла руки, упираясь в его грудь, пытаясь отстраниться. Он отпустил.
— Глупая, — согласился он и, резко развернувшись, пошел прочь.
Глава 18. Всю тебя. Без остатка
— О чем вы разговаривали?
Мы ехали в такси обратно в отель. Сидели на заднем сиденье, каждый у окна, не соприкасаясь. Я задумчиво наблюдала за пролетающим мимо городом и не сразу поняла, о чем спрашивает Денис.
— О галерее.
Перевела взгляд на мужа. Он напряженно смотрел на меня.
— Что такое? — спросила у него.
— Не знаю, — раздраженно ответил он. — Когда вы рядом, мне кажется, что между вами все еще что-то есть.
Удивительно, что Дениса начало это волновать только сейчас, а не тогда, когда я рассказала про наше общее прошлое с Тимуром. А возможно… он действительно видел, ощущал, что между мной и Тимуром что-то изменилось.
— Есть. Я его не выношу, и он, наверное, разделяет мои чувства, — спокойно ответила мужу, не отводя взгляд.
— И поэтому потащил тебя танцевать и так близко прижимал? — еще сильнее раздражаясь, спросил муж.
Я пожала плечами.
— Я не знаю его мотивов.
И это было правдой. Честно говоря, я не была уверена, что сам Тимур знал свои мотивы. Иногда мне казалось, что он действует спонтанно, совершенно не осознавая, что творит.
Мы приехали в отель, и Денис два часа истязал мое тело. Губами целуя каждый кусочек тела. Я смотрела на макушку мужа между своих ног и ненавидела себя и Тимура все больше и больше. Его — за то, что так легко разрушил мою жизнь снова, себя — за то, что позволила это сделать.
Все было не так. Не так, как раньше. Я не могла расслабиться. Не могла наслаждаться прикосновениями мужа. Все во мне противилось. Не этих рук, не этих губ я хотела. Я смотрела в потолок, уговаривая свое тело быть послушным, уступчивым, податливым. Безуспешно.
Ушла в душ. И стоя под мощными, сильными струями, начала поглаживать себя пальцами. Вспоминая, как Тимур резко прижал меня сегодня, так что я чуть не задохнулась от нашей близости. Как его твердый, каменный, напряженный член упирался в меня. Я помнила его запах, жар его тела.
Я помогала себе то душем, то пальцами. В голове звучал его хриплый, низкий голос: “Давай, Сэмми, давай, черт возьми”. И я почувствовала, как оргазм волной настигает меня. Глаза закрыты, губа закушена, а перед мысленным взором его темный, горящий взгляд. То, как он смотрел на меня, когда хотел, когда входил в меня, когда я кончала для него — с похотью, с безумием, с жаждой.
На следующий день я поехала с Денисом в галерею. Чтобы не сидеть без дела, нашла и себе работу. В основном, вводила в курс дела арт-директора московской галереи, Риту. Делилась своим опытом, а потом мы вместе разрабатывали совместно стратегию, так как планировалось позиционировать московскую и питерскую галереи как сеть, а не как отдельные бизнесы.
На обед выбрались в соседний ресторан. Рита была тоже светловолосой как я, только немного тучной и излишне серьезной на первый взгляд. На ней был серый костюм, состоящий из пиджака и юбки ниже колена, белая блузка, наглухо застегнутая, а волосы собраны в хвост.
Я даже удивилась, что Денис одобрил ее кандидатуру, все-таки на эту роль нужен был кто-то более живой и горящий делом. Но после нескольких часов общения она оттаяла и начала чаще улыбаться и даже смеяться. Все ее идеи были очень сильные и профессиональные. Я не умела также быстро, как она, выдавать такие первоклассные мысли, поэтому в итоге расслабилась, наслаждаясь нашим общением. Поняла, что мне даже есть чему у нее поучиться. Это было приятное ощущение. Денис не сильно был вовлечен в мои задачи, поэтому я была обычно сама по себе, и, как оказалось, мне не хватало такого равного и независимого общения с кем-то, кто погружен в похожие на мои задачи.
По дороге обратно я зашла и купила себе кофе. Мы уже входили в галерею, когда я споткнулась на ступеньке и горячий, обжигающий кофе разлился прямо на мою белую, шелковую блузку. Образ дополняли обтягивающая черная юбка карандаш немного выше колена и черные шпильки, на которые напиток не попал.
— Все в порядке? — взволнованно спросила Рита.
Я кивнула и направилась в дамскую комнату. Сняла рубашку, планируя ее застирать, а потом попробовать высушить под сушилкой для рук.
На мне был белый кружевной лифчик. От прохладного воздуха соски острыми шпильками уперлись в полупрозрачную ткань. Я выругалась и принялась усердно застирывать пятно.
Дверь резко распахнулась, я подняла голову. Застыла, увидев в зеркале знакомые, темные глаза. Его горячий и одновременно холодный взгляд оглядел в отражении мое обнаженное тело, сосредоточившись на груди. Потом он поднял взгляд, посмотрев мне в глаза. Усмехнулся и вышел, хлопнув дверью.
Я нахмурилась, потому что осознала, что чувствую… досаду. Он впервые, увидев меня обнаженной, просто ушел. Значило ли это, что он опять “отпустил”? Что я могу больше не бояться его? Между нами ничего больше не произойдет? Почему-то от этой мысли я не чувствовала облегчения, а скорее ощущала грусть и боль.
“— Ты любишь своего мужа?
— Да, — тихо прошептала я в ответ тогда”.
Возможно, этот вопрос что-то для него значил. Мне всегда казалось, что ему плевать на нормы и мораль. Он берет, что хочет и тогда, когда хочет. Неужели и он умел поступать правильно? А может, я ему просто перестала быть интересна? Последняя мысль была слишком болезненной, чтобы соглашаться с ней и принимать ее как правду.
