Меня тревожит то, что я предала тебя. То, что я изменила тебе. И не раз. И то, что, кажется, что я с ума схожу по Тимуру Старцеву. И это не остановить. Я не могу это прекратить.
— Ничего. Ничего не тревожит. Все хорошо, — я выдавила из себя улыбку.
Денис в итоге ушел на работу, правда, выглядел очень задумчивым и напряженным. Как только за ним закрылась дверь, я выдохнула свободнее и немного расслабилась. Даже не заметила, что я была натянута как струна рядом с мужем.
Тимур Старцев все-таки разрушил мой брак. Почти. Я была сама не своя. Не хотела, чтобы муж прикасался к моему телу, целовал. Не хотела, чтобы он находился даже просто рядом.
Я свернулась в клубочек на диване и заскулила. Ненавидя себя. Жалея себя. Проклиная.
Моя жизнь, отлаженная, равномерная, превратилась в пепелище с приходом в нее Тимура Старцева. Он не спрашивал, не интересовался моим мнением, просто брал то, что хотел, уничтожая все то, что я так упорно строила предыдущие года.
Ему было все равно на меня. На мои чувства. На мою жизнь.
Он ни разу, ни разу не заговорил о том, что действительно что-то чувствует ко мне, а между нами не только секс, а что-то большее. Поэтому я очень ясно понимала — он просто использует меня так, как ему удобно.
И, черт возьми, мое тело и сердце предавали меня, как только рядом оказывался Старцев. Я не могла сопротивляться, бороться. А может быть, и не хотела. Я жалела этого разумом, но глубоко внутри я мечтала поддаться, сдаться, стать его и быть его всегда. Но это невозможно.
Я встала и пошла собирать вещи, чтобы сесть на ближайший самолет и оказаться хотя бы в другом городе, подальше от Тимура.
В Питер я прилетела поздно вечером. Оказавшись в нашей с Денисом квартире одна, почувствовала, наконец, себя в безопасности.
Тимур далеко, Денис приедет обратно только через неделю. Я могу выдохнуть, расслабиться, все обдумать и понять, что делать дальше. А решать что-то придется. Потому что Тимур ведет себя слишком непредсказуемо и неконтролируемо. Наши отношения, секс не могут и дальше продолжаться. С другой стороны, я не понимала, как остановить Старцева, как ему противостоять. Наверное, я должна была быть сильной и не допускать всего того, что произошло, но я не была. По крайне мере, с Тимуром. Он всегда так на меня влиял, лишь он один.
Я не желала рисковать своим браком с Денисом. Потому что точно знала, что Тимур не планирует разводиться и не собирается остаться со мной. Я вообще не была уверена, способен ли он остепениться в том смысле, в котором это принято в обществе. Быть только моим, только со мной, оберегать, любить, делать счастливой. Нет, все это не про него. Он — похоть, мрак, темнота. А вместо сердца у него кусок льда.
Следующие два дня прошли спокойно. Я в основном пропадала в мастерской, несколько раз ездила в галерею, но не пробыла там и пары часов. Я писала картины как сумасшедшая, без остановки. Слишком много внутри было эмоций, путаницы и боли, а творчество помогало, спасало, позволяло выплеснуть все накопившееся.
Да, мне было чертовски больно. Я так долго бежала от этого мужчины, который уже как-то разбил мне сердце. Которому однажды я так наивно и глупо поверила. Я бежала, спотыкаясь, падая, рыдая. И смогла построить заново свою жизнь, забыть или хотя бы не вспоминать слишком часто. Я полюбила другого. Или думала, что полюбила. Сейчас я уже не была уверена ни в чем. И вот теперь моя жизнь опять превратилась непонятно во что. А самое главное… я вновь чувствовала, что не могу дышать без Тимура Старцева.
Он — мой кислород. Даже вот такой закрытый, непостижимый, грубый. Но быть с ним рядом как ходить по стеклу — слишком много нескончаемой боли. Я не верила и не надеялась, что между нами может быть нормально, хорошо, счастливо. А выбирать человека, с которым я заведомо буду много страдать, я не была готова.
И мне хотелось испариться, исчезнуть, раствориться. Перестать существовать. Я не хотела ничего решать. Не хотела изменений в своей жизни. Но и как прежде больше не могла.
В дверь позвонили. Я вздрогнула, не ожидавшая гостей. И как была, в фартуке, измазанном краской, и с кисточкой в руке пошла открывать. Посмотрела на себя в зеркало в коридоре. Волосы собраны в гульку на голове, пряди выбились и тоже были покрашены краской — где-то желтой, где-то синей. На лице цветные следы. Периодически я терла его рукой, которая была вся в краске из-за того, что я смешивала ее прямо пальцами.
Распахнула дверь, изумленно посмотрела на гостя и попробовала сразу же захлопнуть обратно. Но Тимур резко поставил ногу, не позволив закрыть.
— Уходи, — отчеканила с вызовом.
Но Тимур, совершенно не слушая меня, открыл дверь шире и прошел внутрь, захлопнув за собой. Оглядел с интересом мой внешний вид.
— Ты мне снишься? — решила вдруг спросить я. Просто его появление здесь было слишком неожиданным, чересчур нереалистичным.
Он усмехнулся, а потом резко прижал меня к стене.
— Соскучился, — выдохнул он мне прямо в губы, пронзая горячим взглядом.
Я выронила кисточку, как загипнотизированная смотря в его глаза.
— Издеваешься? — тихо прошептала я.
— Почему? — удивленно спросил он.
— Ненавижу тебя, — невпопад ответила ему.
Он усмехнулся еще шире, будто довольный моим ответом.
— Это хорошо, — промурлыкал он мне в губы и резко прижался поцелуем.
Я сжала зубы, не пуская его язык в свой рот. Руками уперлась в плечи, пытаясь оттолкнуть. Отвернула голову. Тогда его губы коснулись шеи, облизывая и втягивая кожу.
— Это несмешно! Ты должен прекратить, — зло отчеканила я, все еще пытаясь освободиться.
— Навряд ли, — прозвучал уверенный ответ.
Я зарычала, злясь на него. За то, что делает то, что хочет. За то, что разрушает меня и мою жизнь. За то, что я так на него реагирую, так сильно по нему схожу с ума.
Я начала бить кулаками, куда попадала. Плечи, грудь. Толкала его. Он практически навалился, прижав к стене, и у меня в итоге не получилось отодвинуть его даже на миллиметр.
— Уйди, уйди, уйди, — продолжала зло рычать, пытаясь оттолкнуть. Но легче было сдвинуть гранитную стену, чем Тимура Старцева.
Он внимательно наблюдал за мной и, кажется, наслаждался всем происходящем. Потом, когда ему надоели мои бесполезные попытки вырваться, он схватил руки за запястья, соединил, поднял наверх над головой. Я зарычала еще отчаянней. Тимур поймал этот момент и просунул язык в мой рот. Я сжала зубы, кусая его. Он хрипло выругался. Второй рукой схватил за челюсть, сильно сдавливая, так что я непроизвольно приоткрыла рот. И все-таки погрузил свой язык в мой рот, исследуя, поглощая. Я не могла пошевелиться и лишь зло и громко дышала.
— Саш, сдайся мне, — хрипло прошептал он в губы, заставляя всю покрыться мурашками.
— Зачем? Когда я тебе надоем? — рвано ответила я.
— А что если никогда? — заглядывая мне в глаза, сказал Тимур.
И мое сердце поверило. Не я, а сердце. Оно дрогнуло и сжалось, сдаваясь, покоряясь, принимая все, что он готов дать.
Его губы в этот раз целовали нежно, медленно обводя контур моих губ, не нападая, не подавляя, а приглашая.
И я ответила на поцелуй. Сама поддалась вперед, сдаваясь. Это было глупо, неправильно, но я ничего не могла поделать. Бывает так иногда в жизни, что ты просто не можешь по-другому, не можешь иначе. Тимур очень точно описал это несколько дней назад. Тогда я не поняла, но поняла сейчас.
“— Зачем? Зачем это все? — спросила я у него.
— Не могу иначе, — хрипло, резко. — И ты тоже не можешь, — уверенно заявил он, смотря в мои глаза”.
Я просто не могла по-другому. Наверное, если бы мне сказали, что за все происходящее здесь, меня завтра сожгут на костре, даже это не остановило.
Я ненавидела себя. За слабость, глупость. За то, что так легко сдалась. За то, что сама подписала себе приговор. И самостоятельно разрушила все, что строила. Я не могла по-настоящему ненавидеть его. По крайней мере, пока. Почему-то я винила больше себя во всем произошедшем, хотя это он проявлял инициативу и ломал мое сопротивление. Но я ведь поддавалась? И я хотела поддаться. Я знала, что если бы мне действительно было все равно, всего, что произошло, никогда бы не случилось. Но я хотела… потому что так и не смогла разлюбить самого ужасного и невероятного мужчину в своей жизни.
