П. Фр. 30. В 462–463 годах группа гуннских племен – несомненно, остатки могущественной империи Аттилы – сарагуры, ороги и оногуры [129] отправили послов к восточным римлянам. Это были народы, изгнанные из своих родных жилищ, когда сабиры вышли против них в сражении. Последних, в свою очередь, вытеснили авары, люди, которых сделали скитальцами народы, населявшие берег Океана. (Они покинули эту страну из-за тумана, пришедшего из-за вторжений моря, и из-за большого количества появившихся грифов. Было сказано, что те не уйдут, пока не сделают род людской своею пищей. Потому авары, изгнанные этими ужасными тварями, и обрушились на своих соседей, а, поскольку нападавшие были сильнее, те, кто не мог противостоять им, переселились [130] .) Сарагуры, гонимые в поисках земли, пошли против гуннов-акатиров, после множества битв одержали над ними победу и обратились к римлянам, чтобы снискать их дружбу. Император и его советники благоволили к ним, дали им подарки и отпустили их.
П. Фр. 36. Кроме того, в 467 году к императору Льву прибыло посольство от сыновей Аттилы, чтобы устранить причины прошлых разногласий, заключить мирный договор и, приезжая в то же место на Дунае, что и римляне, согласно древнему обычаю, устроить место торга [131] и там обменивать все, в чем им случится нуждаться. Их посольство возвратилось, не добившись успеха ни в одном из этих дел, ибо казалось неправильным делить римскую торговлю с правителем гуннов, поскольку он причинил империи много вреда. Сыновья Аттилы, получив ответ через свое посольство, поссорились друг с другом. Когда послы вернулись без успеха, Денгизих [или Динтцих] захотел воевать с римлянами, а Эрнах был против этого плана, ибо его внимание отвлекали войны в его стране.
П. Фр. 38. Денгизих добился своего, грозил войной римлянам и стоял близко к берегу Дуная. Когда Анагаст , сын Орнигискла [также называемого Арнегисклом и Анегисклом] узнал об этом – он охранял часть реки во Фракии, – то послал людей из своей свиты, чтобы спросить, почему они готовятся к битве. Денгизих, презирая Анагаста, отослал его посланцев, которые ничего не добились, и отправил людей к императору, дабы объявить, что если он не даст земли и денег ему и следующему за ним войску, то он начнет войну. Когда эти послы достигли дворца и передали порученное им, император ответил, что с готовностью сделает все это, если они покорятся ему, ибо он рад людям из своих врагов, которые вступают с ним в союз. Готовность Константинополя пойти на уступки, противоречащая прежнему отношению, можно приписать необходимости защищать его северную границу в условиях готовящегося африканского похода.
П. Фр. 39. В связи с этими проблемами с племенами гуннов остготы, вероятно, также устроили одно из своих повторяющихся восстаний и присоединились к гуннам. Анагаст, шурин императора Василиск , магистр армии с резиденцией в Константинополе Острий [132] и другие римские военачальники заперли и удерживали готов в низине. Скифы, тяжко терзаемые голодом и отсутствием необходимого, отправили к римлянам посольство. Они сказали, что сдаются и, пока будут жить на этой земле, станут повиноваться римлянам во всем. Когда римляне ответили, что отправят свое посольство к императору, варвары передали, что желают заключить соглашение из-за голода и не смогут выдержать долгого промедления. Командиры римских отрядов устроили совет и пообещали предоставить еду, пока не прибудет решение императора, если те, в свою очередь, смогут разделиться на столько же отрядов, на сколько разделено римское войско. Тогда о них будет легче заботиться, поскольку военачальники станут следить за отдельными отрядами, а не за всеми сразу и как в деле чести будут ответственными за их снабжение.
Скифы согласились на условия, сообщенные послами, и разделились на столько же частей, на сколько и римляне. Хелхал, родом из гуннов, командир тех, кто отвечал за отряды Аспара, пришел к доставшейся им части варваров. Он созвал избранных готов, которых было гораздо больше, чем остальных, и начал следующую речь. Император даст землю, сказал он, но не для их пользования, а гуннам, что среди них. Ибо эти люди не обращают внимания на возделывание и, словно волки, нападают и крадут пищу готов, так что они, продолжая занимать положение слуг, терпят лишения, чтобы снабдить продовольствием гуннов, хотя народ готов всегда оставался без договора с ними, и предки клялись избегать союза с гуннами. Значит, готы пренебрежительно относятся к клятвам своих предков, а также к потере своего имущества. Однако он, Хелхал, хотя и горд своим гуннским происхождением, говоря им это из желания справедливости, дает им совет, что должно сделать.
Готы были весьма взволнованы этим и, думая, что Хелхал сказал это из расположения к ним, напали на находящихся среди них гуннов и убили их. Затем, словно по сигналу, между народами началась жестокая битва. Когда Аспар узнал об этом, он и его военачальники из других лагерей выстроили свои отряды и убивали варваров, которые им попадались.
Когда скифы постигли замысел обмана и предательства, то собрались вместе и бросились против римлян. Люди Аспара ожидали их и убили назначенную им часть; однако битва не была безопасной для других военачальников, ибо варвары сражались смело. Те, кто уцелел, прорвались через римские отряды и избежали осады.
И. А. Фр. 205. Примерно тогда же, во времена императоров Анфимия и Льва, Улиб был убит Анагастом во Фракии, оба были скифами по происхождению и готовились к восстанию. Имя Улиб почти наверняка является искажением, вполне возможно, что имеется в виду Денгизих. «Оба» относится к Улибу и кому-то еще (не к Анагасту и Улибу), возможно, к Эрнаху, брату Денгизиха.
В 467 году сколько-нибудь серьезная угроза со стороны гуннов надолго миновала, однако следующий год и катастрофически дорогой и безуспешный поход против Гейзериха воздвигли перед императором новые проблемы. Его шурин был в немилости, а Аспар, соответственно, на вершине своего могущества. Для Льва наступило время выдвинуть на передний план исавров и их вождя – своего зятя Зенона.
И. А. Фр. 206 (1). В 469 году Лев назначил Зенона консулом, и примерно в это же время исавры дали ощутить свое присутствие в другом месте. Исавры занялись грабежом и совершали убийство на острове Родос, но воины там разгромили их. Они бежали на свои корабли и отправились в Константинополь к Зенону, зятю императора. Нападая на тех, кто держал торг, они заставили толпу бросать камни. Возникла опасность гражданской войны, но опустилась ночь, и битва остановилась.
(2). В это время Анагаст, командующий фракийскими войсками, восстал и захватил крепости римлян. Рассказывают, что причиной его измены стало то, что Иордан, сын Иоанна Вандала , которого Анегискл, отец Анагаста, убил, был возвышен до консульского достоинства в 470 году, а Анагаст не получил причитающегося ему избрания, а также поскольку он страдал падучей болезнью, то опасался, что как-нибудь впадет в немилость в сенате из-за своего недуга, если тот настигнет его там. Другие говорят, что он поднял восстание из-за денег. Против него существовало сильное подозрение, и в конце концов из царского дворца были посланы люди, чтобы склонить его отказаться от его попытки. Он открыл, что Ардавурий, сын Аспара, был причиной его восстания, и отправил письма этого человека императору.
Еще раньше Зенон, зять императора, занимая должность консула в 469 году, а также будучи магистром армии Востока – он занимал эту должность до 471 года, когда его сменил Иордан, – послал людей, чтобы удалить Индака с так называемого холма Папирия , или Херриса. Сначала Лев сделал этот холм его прибежищем, а затем Папирий и его сын Индак изводили всех, кто жил по соседству, и убивали прохожих. Индак появляется позднее, во время восстания Илла в 484 году. «Он преуспевал во времена Льва, императора, царствовавшего после Маркиана. Он был знаменит своим мужеством, весьма искусен в обращении и отличался стремительной поступью. Он был быстрее Эвхида, Ассапа, Хрисомуза, Эхиона и любого, кто состязался с ним в беге. Он появлялся и исчезал, словно вспышка молнии, спускаясь со своей горы с быстротой не бегущего, а летящего. Путь, который человек не мог закончить за день, меняя лошадей, он был способен пробежать без труда на собственных ногах. Однажды он вышел из крепости Херрис в Антиохию, а на следующий день достиг вышеназванной крепости снова. Отсюда, не нуждаясь в отдыхе, он дошел до Неаполя в Исаврии за один день» [133] .
Кроме нападения на этого человека помощь была послана против занов (или цанов) северо-восточной Малой Азии, которые разоряли области вокруг Трапеза. Затем начали войну готы, живущие в западной Галатии и именуемые по-старому после Алариха (при Эйрихе они расширили свою империю), а также варварские полчища в Паннонии, остготы, прежде подвластные Валамиру, а после его смерти Теодомиру, его брату.
