Леандер ждал возле моей кровати. Как же было странно видеть его в плоти и крови, а не из голубого света, как раньше. Потому что я так часто видела его, когда была маленьким ребенком, в мои первые недели жизни – как он сидел возле моей кроватки и приглядывал за тем, чтобы я не переставала дышать. Как он мне улыбался, соединялся с моим сердцем, прислушиваясь к моей маленькой душе. Я просто забыла об этом.
- Это было ... mon dieu (франц Боже мой), Люси ... ты такая смелая ... - Он встал на колени и коснулся лбом пола, прежде чем снова поднялся и натянул мне на голову одеяло. - Теперь спи. Выспись. Это было твоим последним заданием. Ты мое спасение, шери. Сейчас мне нужно выйти к ним, прежде чем они уйдут. Возможно, будет очень громко. Но поспи пока что ...
Пение звезд осталось, нежным призывом из далека, и сопровождало меня в мои сны, которые были светлее и безопаснее, чем я когда-либо могла себе представить.
Глава 13
Семейные дела
Когда пронзительное гудение заставило меня вздрогнуть и проснуться, я еще чувствовала повод запряженных в сани хаски в руках, на которых собаки как раз тянули меня по огромному, замерзшему озеру, над нами бесконечно голубое небо, а вокруг сверкающий снег.
Мой рот был открыт, потому что я хотела крикнуть ведущей собаки, чтобы та бежала быстрее и на одну секунду я еще видела ее имя перед собой, прежде чем оно навсегда исчезло. Также безудержное чувство свободы, которое меня охватило, когда я скользила по льду, не могло больше выдержать рокот, треск и пронзительные крики снаружи.
Озадаченно я смотрела на мою правую руку, пальцы которой согнулись как в рефлексе, как будто хотели снова схватиться за упряжку. Но уже при следующем барабанном бое они оказались на моем ухе, так же, как левая рука.
Этого было мало, мне пришлось взять и подушку, чтобы быть в состояние вынести звуки - но пух смог ослабить их только совсем чуть-чуть, а не полностью заглушить. Их интенсивности хватило для того, чтобы у меня по спине побежала горячая и холодная дрожь, а желудок, как в судороги, задергался.
Акустическое инферно перед окном я сразу же смогла опознать - оно могло исходить только от семьи Херувим, которые очевидно горячо спорили. С тех пор, как я стала во Франции невидимой, я понимала их язык охранников и поэтому знала, что мучение для моих ушей было не все.
Прежде чем я успела додумать до конца эту мысль, это случилось. Дикие, изорванные изображения в тревожных тонах пронеслись через мою голову и въелись во внутреннее зрение, так что я измученно заскулила и закрутилась на кровати, будто меня пороли.
Совсем еще недавно они спасли меня своим невероятно красивым пением от верной смерти - теперь же все делали для того, чтобы снова пробудить во мне желание, как можно более эффективно броситься с крыши.
В тоже время я должна была лежать тихо, потому что мне нельзя было выдать своими движениями, что я могла воспринимать их язык. Все должно выглядеть как кошмар. Такое еще могло пройти как последствие моих ночных действий.
Но я вела себя так, будто меня пытают.
- Чертово дерьмо, - выругалась я глухо и укусила себя под одеялом за запястье, в то время, как во мне появились короткие видения кровоточащего, умирающего Леандера, мрачного мира джунглей и разрушающих ураганов и были заменены еще более ужасающими образами. Они что, все еще хотят его наказать? Что происходило там снаружи?
- На человеческом! Отныне на человеческом языке, я настаиваю на этом! - прервал беспорядок хриплый, но в своей интенции кристально чистый голос Леандера. - Здесь спит женщина с ребенком в животе, а вы знаете, что маленькие дети могут воспринимать наши волны. Эта женщина страдает от преждевременных схваток. Вы что, действительно хотите пойти на риск того, что ребенок родится слишком рано из-за того, что слышит ваш крик?
Внезапно наступила тишина. «Слава Богу», подумала я с облегчением и убрала подушку с ушей. Хотя человеческий язык Херувимов тоже не был источником гармонии и сопровождался частотами, которые у чувствительных людей могли вызвать приступ мигрени, длящийся несколько дней. Но по сравнению с их звуковыми и образными диалогами это было раем.
- Мы уже превысили временное окно! - прогремел Натан.
- Что же, такое не в первый раз, то, что наша семья не придерживается правил, не так ли? - ответил Леандер свободно и так самоуверенно, как никогда бы не осмелился говорить раньше со своей труппой. - Мы здесь, все вместе, и еще вы можете меня слышать. Я бы мог просто держаться в стороне, я больше не настоящий охранник.
Раздраженный стон Клариссы заставил задребезжать оконное стекло. Снова мне пришлось укусить себя саму, чтобы не вмешиваться.
- Значит, ты это сделаешь. Ты сделаешь! - Это была Клотильда. Я сразу же узнала ее звонкий голос - и он звучал чрезвычайно восхищенно. Снова Кларисса застонала, но в этот раз я ожидала подобное и вовремя заткнула уши пальцами.
- Как раз занимаюсь этим, да. Я стану человеком. Как дядюшка Гуннар.
- Леандер! - прогремел Натан. - Ты знаешь, что было бы твоим высшим долгом именно сейчас. Вернуться назад. Оставаться с ней. Так долго поддерживать ее, пока она снова не станет стабильной. Ты должен быть рядом с ней, как охранник! Для чего мы тогда еще здесь?
О. Теперь речь зашла обо мне. Существовало какое-то специальное правило, по которому подверженные самоубийству клиенты получали на какое-то время своих старых охранников назад? Звучало, будто так и есть. Но я не была подвержена самоубийству. То, что случилось ранее, это была не я.
Или же одна часть меня была стерта, как ампутирована. То, что вышло туда на крышу, было человеком, которому не хватало чего-то очень важного: мужества. Кто или что забрали у меня мое мужество жить?
- Это верно, - ответил Леандер понимающе, и я услышала, что и в его голосе тоже содержался тихий звон, когда он говорил со своей семьей. Или он сам вносил его, чтобы они чувствовали себя ближе к нему? - Тем не менее, мое решение принято, потому что я войду в ее жизнь как человек и отвлеку от ее горя.
Бабетте так колко захихикала, что я решили завтра утром, перед завтраком, на всякий случай проверить, не стало ли молоко кислым.
- Ты, и отвлечешь от горя ... Да ты сам только и делаешь, что причиняешь горе. Нам ты тоже только причиняешь горе, все время. Моя карьера ...
- Бабетте! - набросился на нее Натан, и казалось, с неба обрушилась новая, летняя гроза. - Горе нам не знакомо! Если ты действительно испытываешь горе, то завтра же утром, я пошлю тебя на переподготовку!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
