- Бабетте! - набросился на нее Натан, и казалось, с неба обрушилась новая, летняя гроза. - Горе нам не знакомо! Если ты действительно испытываешь горе, то завтра же утром, я пошлю тебя на переподготовку!
- Но он опозорил нас, - вмешалась Кларисса тихо и все-таки так язвительно, что ее частота продолжала и дальше разворачиваться в моем ушном канале. Завтра, у меня как у мамы будут звенеть уши. - Сильно опозорил.
- Когда я стану человеком, такого больше не будет, - предложил Леандер подумать. Натан глубоко засопел, подобие фырканья кашалота.
- Зачем ты вообще явился перед нами, если уверен в том, что хочешь разрушить нашу репутацию? - снова включилась в разговор Бабетте, голос которой действительно звучал как у Кэти Перри, когда та пела в прямом эфире. Это брюзжание я тоже не могла выносить.
- Потому что хочу, чтобы вы отпустили меня с миром, и мы смогли мирно попрощаться друг с другом. Это важно, если я не хочу кончить, как несчастный, темный человек. Вы знаете, что случается с людьми, которые не могут распрощаться со своей семейной историей и снова и снова сердятся из-за нее ...
Усердный ропот стал ответом, и его хватило, чтобы я снова заткнула себе уши.
- Bon (франц. ладно), - продолжил Леандер, прежде чем кто-то мог что-то вставить. Клотильда, в этом я была уверенна, так и так уже давно стояла возле моего окна и заглядывала в комнату.
В течение некоторого времени она была совершенно на мне помешана.
- Кроме того - кроме того я думаю, я на самом деле делаю что-то хорошее для Sky Patrol. И я думаю, вы это тоже знаете - а именно, если прислушаетесь к тому, кем были только что. Помните?
Слишком эмоционально, призвала я Леандера про себя, ты привел слишком эмоциональные аргументы! Такие возражения охранники не понимают. Это слишком по-человечески. Но к моему удивлению, новой бури негодования не последовало.
- Я хочу знать, как это, испытывать любовь. И тогда, когда будет слишком больно, снова вспомнить, откуда я пришел и что мы все едины. Эта сторона, другая сторона, люди, охранники. Если мне это удастся, и я смогу рассказать и научить людей, тогда ... - Леандер посчитал, что лучше не говорить дальше.
Но я знала, что он имел в виду. Тогда мир может стать немного светлее. Счастливее и довольнее. Тогда люди поймут то, что почувствовала сегодня ночью я и всегда вспоминать об этом, если все остальное начнет развалиться.
- Да, - прогрохотал Натан после паузы молчания, во время которой я могла слышать даже, как стрекочут сверчки. - И тогда мы когда-нибудь больше будем не нужны.
- Это ерунда, отец. Потребность в нас будет всегда. Люди забывают так быстро, откуда они пришли, и начинаю делать глупые вещи, чтобы узнать свои границы. Работа у вас никогда не закончиться. Но иногда один из нас должен перейти на другую сторону. Вы можете гордиться тем, что это я или же всем вашим существованием проклинать. Что вы, кстати, уже попытались сделать, с таким вот результатом. Я еще здесь, потому что имитирую мою старую частоту, и мы находимся во временном окне спасения труппой. Мне просто нужно уйти и вы больше не сможете меня обнаружить. Я свободен.
Снова распространилась тишина. Я не привыкла к тому, что семья Херувимов может вести себя так тихо. Должно быть это из-за Леандера - из-за его сознательного, взрослого и самоопределившегося способа говорить. Он больше не был ленивым, бездарным охранником, который хотел бить баклуши, а нес в себе мудрость, которую они сами еще не нашли.
- Боюсь, он вырос, Натан. - Голос Клариссы звучал немного менее пронзительным, чем обычно, а я уже между тем достаточно хорошо знала Херувимов, чтобы понять их - чем пронзительнее, тем безразличнее. Чем тише, тем взволнованнее. Теперь они должны попрощаться со своим сыном.
Может быть не навсегда, но на эту человеческую жизнь, которая лежала перед ним.
- Тогда давай прощаться, - решил Натан. - Сын, сделай мне последнее одолжение - сделай это нашим способом.
Сразу же я схватилась за мою подушку, но это было вовсе не нужно. Вместо затычек для ушей подходящим лекарством скорее были бы салфетки - потому что то, какие звуки и образы вознеслись перед моим окном, превысило все, что я когда-либо видела из душераздирающих образов, сопровождаемых меланхоличной, мелодичной музыкой.
Также я не могла себе представить, что что-то подобное когда-либо найдет свой путь в кино. Это была симфония захватывающих природных сцен, которые плавно переходили одна в другую и казались мне такими четкими и в трехмерными, что на меня напала болезненная тоска.
Тоска ворваться прям туда, в стремительные водопады, прозрачные горные озера, покрытые снегом склоны, цветущие луга и сотня скачущих лошадей, на гривах которых я видела каждый волосок, развивающийся на ветру.
Но также быстро, как образы заполнили мой разум и мелодии заставили вибрировать мои клетки, также быстро это и закончилось. Внезапно осталось только одна ночь, приглушенный стрекот сверчков и образ Леандера, который появился как темный силуэт перед моим окном и неуклюже запрыгнул в комнату. Я не хотела видеть ничего больше, а как раз именно это.
Какое-то время я не осмеливалась что-нибудь сказать или двинуться с места. Как он должно быть себя чувствовал? Для его труппы это было вероятно только формальное действие, они отпустили его, намного менее драматично, чем можно было себе предположить.
Без всякого сопротивления. Хотя я не знала, что они обсуждали с ним раньше. Из принадлежащих к этому образов можно было бы соединить фильм ужасов, и подходящим саундтреком они его тоже снабдили.
Возможно, это был человеческий язык Леандера, который удалил напряжение. Или же ссылка на маминого ребенка, который как раз дремал в ее животе? Находились ли младенцы под особенной защитой?
- Я не скажу тебе, о чем мы говорили прежде. Они и я, - закончил Леандер мои домыслы. Его голос звучал устало, а также немного печально. - Так будет лучше.
- Хорошо, - согласилась я, не солгав - для меня тоже было лучше, если я пока забуду об этом странном клане охранников.
- Знаешь, что так же будет означать превращение меня в человека? В отношении нас охранников? - Вопрошающе я подняла взгляд. Снаружи взошла луна и освещала Леандера сзади, так что я все еще не могла разглядеть его лица.
- Когда я закончу тройной прыжок, ты никогда больше не сможешь сознательно увидеть охранника Sky Patrol. Или же услышать. Тогда все кончиться. Ты сможешь чувствовать нас только своим сердцем. И помнить о том, что мы существуем. Это больше, чем есть у других людей.
Мое дыхание стало тяжелым, когда я поняла значение его слов. То, что случилось только что, было не только прощанием Леандера с Херувимами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
